Пламенные эвкалипты
Шрифт:
Эбби нерешительно посмотрела в сторону паддока, где содержались бараны. На время их разместили вместе с недавно родившими овцами, как раз позади навесов для стрижки. Джека там не было… там вообще никого не было видно. Эбби решила, что Эрни и Уилбур снова пасут овец где-то в буше, а Элиас — его она не видела с самого утра. В домике за паддоками она увидела свет, наверное, Фред Раундтри устраивался на ночь, чтобы насладиться сном в настоящей постели, после нескольких дней, проведенных в дороге. Он собирался вернуться в Труро на следующее утро. Хороший человек — Эбби уже знала, что у него пятеро сыновей и одна дочка. За ланчем он много рассказывал о своей ферме близ Труро. Там он разводил овец породы
Стоя возле изгороди, Эбби жадно прислушивалась к звукам ночного буша. Бесконечные небеса были прекрасны — белые завитки облаков скользили по пламенеющему розовому и оранжевому фону. Восхитительная декорация для величественных голубых эвкалиптов! Сверчки и цикады стрекотали на каменистой земле, хохотали и захлебывались в кустах кукабарры. Все вокруг дышало миром и покоем, и это должно было бы вселить в душу девушки гармонию — однако она была смущена и растеряна. Что-то было не так. Эбби одолевали ужасные предчувствия — настолько ужасные, что она старалась о них не думать. Она похоронила их там, где они причиняли больше всего боли — в сердце.
Клементина хотела поговорить с Эбби и попытаться вытянуть из нее кое-какую информацию об Эбенезере Мэйсоне, однако Эбби, вернувшись после разговора с Сабу, выглядела такой рассеянной и отрешенной, что едва замечала окружающих, даже саму Сибил. Клементина не знала, что Эбби только что вновь было дурно, но Сибил явно о чем-то догадывалась. Догадывалась она и о возможных причинах, но молилась, чтобы это было ошибкой.
Когда Эбби ушла прогуляться, Клементина вышла в сад и побежала к задним воротам, чтобы посмотреть, куда направляется Эбби. Увидев, что Эбби идет к навесам для стрижки, Клементина заподозрила, что девушка хочет встретиться с Джеком и провести с ним немного времени наедине. Сгорая от ревности, она последовала за Эбби, держась на некотором расстоянии.
Вместо того чтобы зайти под навесы, Эбби обошла их — она сомневалась, что ее взбудораженный желудок вынесет ядреный запах загонов. Клементина же забежала внутрь и теперь следила за Эбби сквозь щели между досками. Запах она тоже находила отвратительным, однако готова была потерпеть — лишь бы узнать, изменяет ей Джек или нет. Кроме того, если у Джека и Эбби и в самом деле назначено свидание, то отсюда, из загона, все будет не только прекрасно видно, но и слышно.
Эбби разглядывала баранов, когда заметила шляпу Джека, лежавшую на земле неподалеку от паддока, возле изгороди. Возможно, он поднялся на вышку над изгородью, и ветер просто сдул ее с головы. Нехорошо, если ее сжуют бараны. Судя по всему, они хладнокровно и невозмутимо воспринимали в качестве пищи все, что попадалось им на пути — будь то толстые стебли бурьяна или сухие сучья деревьев.
Эбби была свидетельницей того, как Наполеон без разбега едва не снес своими рогами перегородку в загоне, поэтому сочла неразумным лезть в паддок за шляпой. Она прошлась вдоль изгороди, подобрала длинную тонкую ветку и попыталась подцепить ею шляпу — безрезультатно.
— Проклятие! — пробормотала девушка, когда ветка сломалась.
Она не спускала глаз с баранов, которые неторопливо и степенно перемещались по загону в поисках свежей травы. Джек уже высыпал им несколько бушелей свежей люцерны, однако с ней новички успели справиться. Поскольку сейчас все бараны находились у дальней изгороди, Эбби решила рискнуть и спасти шляпу. Она знала: если оставить ее лежать на земле, завтра от нее останутся лишь лоскуты… если она вообще не исчезнет в желудках собратьев Наполеона.
А вдруг они от этого заболеют? Эбби очень боялась лезть в загон, но и мысль о том, что Наполеон и остальные бараны заболеют и погибнут, была невыносима. Надо хотя бы попытаться — иначе она никогда не простит себе этого.
Клементина наблюдала за тем, как Эбби открывает ворота изгороди. Что она делает?..
Эбби аккуратно прикрыла створку ворот и медленно двинулась к шляпе, настороженно глядя на баранов. Те паслись ярдах в пятидесяти от нее и, похоже, не обращали на нее никакого внимания. До шляпы было ярдов двадцать, и Эбби наконец добралась до нее и подняла с земли. В этот момент один из баранов поднял голову и повернул в ее сторону. Эбби замерла на месте.
Клементина наблюдала, вне себя от удивления и испуга. Она не могла поверить, что Эбби сунулась в паддок — если один из баранов боднет ее со всей силы, она наверняка погибнет. Клементину снедала ревность, поэтому, с одной стороны, подобная перспектива выглядела довольно заманчиво, но с другой, ей вовсе не хотелось становиться свидетельницей такого ужасного события… и как бы она ни ревновала, но Эбби зла не желала.
Эбби смотрела на барана, не решаясь двинуться с места. Она подумала, что, если он побежит к ней, она кинется к воротам со всех ног. Пытаясь прикинуть, сколько времени у нее займет добежать до ворот и какую скорость способен развить рассерженный баран, Эбби больше всего боялась, что от страха у нее откажут ноги.
Баран не двигался, но глаз с Эбби не сводил. Эбби начала маленькими шажочками пробираться вдоль ограды к воротам, стараясь не делать резких движений. Она даже дыхание затаила. Волна тошноты вновь подкатила к горлу, но Эбби усилием воли проглотила противный комок в горле. К сожалению, широкие юбки не позволяли ей перелезть через изгородь, а подлезть под нее было невозможно.
Взгляд Клементины метался от Эбби к баранам. Она сомневалась, что Эбби сможет достаточно быстро преодолеть изгородь…
Внезапно еще один баран заинтересовался Эбби. Он сделал несколько шагов, и девушка вновь застыла на месте. Она молилась про себя, чтобы это не был Наполеон — ведь Фред говорил, что он та еще бестия, раздражительная и вспыльчивая… да Эбби и сама в этом уже убедилась.
Иди же, Эбби… иди…
Она твердила это себе, но ноги ее не слушались.
— Беги! — прошептала в загоне Клементина.
Баран опустил лобастую голову и принялся меланхолично жевать. Сердце Эбби билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, но она заставила себя успокоиться. «Я должна вести себя совершенно естественно», — уговаривала она себя, поворачиваясь спиной к животным. Подошла к воротам, все время отчаянно прислушиваясь, не раздастся ли топот несущихся за ней животных. Два десятка шагов показались ей милями, ноги гудели от напряжения. Уже возле ворот Эбби почувствовала звенящую пустоту в голове и испугалась, что сейчас упадет в обморок. Выскочив за ограду и закрыв ворота, она прислонилась к ним со вздохом облегчения. Бараны так и не двинулись с места — стояли и смотрели на нее.
Клементина тоже вздохнула с облегчением. С одной стороны, она была рада за Эбби, с другой — продолжала ревновать и завидовать вечному везению девушки. Тем временем Эбби направилась к дому, даже не оглядываясь. Единственное, чего ей хотелось, — оказаться побыстрее в безопасном покое собственной спальни.
Клементина вышла из загона и медленно пошла вдоль изгороди паддока. Ревность снова начала терзать ее. Такое впечатление, будто эта Эбби никогда не совершает плохих поступков, и все ее обожают! Готовит вкусно. Помогает при родах. Ночь напролет сидит с больной собакой. Ездит верхом. Папе помогла… Нет, за это Клементина была искренне ей благодарна, но ведь Джек тоже проникся к Эбби теплыми чувствами! Хоть бы она допустила промах! Любой, пусть малюсенький…