Пламя Колшара. Миссия сквозь анабиоз
Шрифт:
Он выпустил руку Морин и в несколько широких шагов вновь оказался на платформе телепорта.
– Жди нас, – громко сказал он, прежде чем сияние поглотило его.
Расстроенное лицо Морин, ещё более бледное, чем обычно, отпечаталось в памяти. Но всё равно, оказавшись на борту чужого корабля, Кхеф постарался стереть его: сейчас переживания будут только мешать.
Никто не окликнул его, не поприветствовал и не велел поднять руки. Оглянувшись, Кхеф даже подумал сначала, что он один в полутёмном помещении, но потом заметил фигуры.
– Кто здесь?
Ответа не было.
Тогда Кхеф, ступая чуть боком, чтобы в него труднее было попасть, направился к ним. Он отметил, что фигуры, хотя и находились в неестественной позе с поднятыми руками и согнутыми спинами, не двигались. Может, это скульптуры?..
О, лучше бы так и было!
Полумрак, развеиваясь, подобно туману, открыл Кхефу тех, кого держал в себе. Перед ним были застывшие изваяния Аруса и Асии.
2. Колшарец без совести и чести
Старпом находился чуть впереди, а лейтенант Муратова – за ним, вцепившись ему в руку. Асия, кажется, кричала. Но ни звука Кхефу не дано было услышать. Они стояли безжизненные, как вулканы Колшара. Или, может, оно только спало?..
– Одно из самых ярких произведений в моей коллекции.
Вспыхнул свет, заставляя на мгновение зажмуриться. Его лучи заиграли бликами на застывших Арусе и Асии, и стало казаться, что они не из воска, а изо льда.
Кхеф обернулся. В другом конце помещения стоял рослый инопланетянин. Широким столом он словно хотел отгородиться от Кхефа. Впрочем, если пламя его офицеров было погашено безвозвратно, его это не спасёт.
– Заморожены за раз! Я думал, что на парочку понадобится больше выстрелов. Но девчонка вцепилась в синего, так что хватило и одного…
– Что с ними?
Капитан не собирался тратить время на бессмысленные разговоры.
– О, не волнуйся! – хозяин корабля развёл руками в успокаивающем жесте. – Это всего лишь анабиоз. Такой вот экзотичный, но совершенно безвредный. Как видишь, я люблю всё необычное…
Взгляд Кхефа пробежал по стенам. Действительно, вдоль них стояли тумбы с довольно оригинальными скульптурами, посудой, а на стенах висели аляпистые даже по колшарским меркам цифровые картины. Кажется, несколько из них значились в реестрах Союза как украденные. Впрочем, не это интересовало Кхефа.
– Но не всё, что ты любишь, безвредно.
Хозяин корабля рассмеялся.
– На самом деле, как посмотреть. Иногда чтобы сделать что-то действительно большое и важное, что, может, оценят через века…
– Это всё демагогия, – прервал его Кхеф. – Если бы я хотел заниматься ей, я бы поступил на факультет Связи.
– Но ты военный, – кивнул хозяин. – И, насколько я знаю, был на фронте. Значит, не терпишь полумер и привык оставлять нравственные выборы другим. – Он взял со стола массивный кубок, украшенный драгоценными камнями, – из такого впору пить президенту! – Тогда тем более должен понимать, о чём я говорю.
О, это Кхеф понимал.
– Тогда другие вопросы. Кто ты такой и почему решил, что это тебе выбирать за других?
– Верные вопросы. – Придирчиво оглядев кубок, хозяин вернул его на место. – Не зря говорят, что в армии Союза нет дураков, – он улыбнулся, взглянув на Шада.
Дураков там, действительно, не было. Особенно среди тех, кто по окончанию Батширской кампании – или, как её окрестили историки, Последней войны Союза, перешёл в Межзвёздный Флот. Офицеры Безопасности, в которых превратилось большинство военных, должны были не только уметь драться и отдавать приказы, но также знать историю, разбираться в ксенокультурологии и многих других науках. Но это снова уводило их от главного.
– Кто. Ты. Такой?
– Меня зовут Хексабаль, – хозяин медленно обогнул стол, всё-таки решаясь приблизиться к гостю. – И я – каршит.
Знакомое слово резануло слух Шада, заставило замереть. Но подавать вид, что оно его зацепило, было нельзя.
– Кто, прости?
– Эх, Кхеф, – вздохнул Хексабаль, – я надеялся, что с тобой будет проще.
– Твои ожидания – не мои проблемы.
Хексабаль не стал обращать внимания на дерзость.
– Ты же был на Денаре-Прото, говорил со старушкой Шаргл. Кстати, – Хексабаль обвиняюще указал на Кхефа пальцем, – это ведь после тебя она накрылась. Не хорошо так обращаться с наследием предков…
– Впервые слышу это название. – Что было правдой, хотя от упоминания Шаргл рука едва не потянулась к шее. – И даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь моё имя и то, где я служил, где высаживался.
– И правильно, – Хексабаль осклабился. – Ведь я всё равно не скажу – тебе не нужно этого знать. А вот другое знание – то, что дала тебе Шаргл, очень даже пригодится…
– По-прежнему не понимаю, о чём ты.
– Ладно! А если я отпущу твоих друзей, ты будешь сговорчивее?
Кхеф застыл, почти как Арус и Асия, боясь упустить удачу.
Хексабаль вернулся за стол, провёл по нему пальцем. Из поверхности всплыла панель, и он набрал на ней что-то, после чего старпом и лейтенант Муратова, в одночасье перестав быть изваяниями, рухнули на пол. Кхеф поспешил к ним, нагнулся, приложил пальцы сначала к шее Аруса, потом – его напарницы. На секунду с облегчением закрыл глаза: сердца у обоих бились, хотя у старпома очень, очень медленно.
– Так мне всё-таки нужно снова рассказывать тебе то же, что ты уже слышал от Шаргл? – осведомился Хексабаль. – О далёких временах и наших великих предках каршитах…
– Ладно, – Кхеф решил уступить. Или сделать вид, что уступает. – Можешь не рассказывать.
Конец ознакомительного фрагмента.