Пламя моей души
Шрифт:
— Ты где остановился, как приехал сюда? — прервал Леден затянувшееся молчание.
— На постоялом дворе, — вскинул голову купчич.
— Там и оставайся. Коль хочешь Вышемилу вызволить помочь, то со мной тебе ехать придётся. А то и подсобить надо будет.
Тот закивал с готовностью.
— Всё, что скажешь, сделаю.
Это верно, у него-то руки развязаны. Это Леден тут под приглядом вечным теперь — как хошь, изворачивайся.
— Ты один в Остёрск приехал или с ближниками какими?
— Есть пара мужей со мной, да много не тащил. Остальные
— Тогда обоз готовьте и лошадей. Сколько — завтра передам. Решить надо… Поговорить со многими.
Не знал ещё Леден, кто за ним последовать согласится. Но большой отряд с собой из детинца не утащишь. Елицу вывести, Брашко увяжется, а из ближней дружины кто — по своей воле скажут.
— Тогда ждать от тебя вестей буду, — купчич поднялся было из-за стола и уже к двери повернулся, но приостановился вдруг. — Скажи, ты жених ей?
Леден и сообразил-то не сразу, да понял, что вовсе не о Елице он говорит. Княжна-то ему как раз без надобности.
— Не могу я Вышемиле женихом назваться, — он развёл руками, тоже вставая. — Хоть, верно, было бы правильнее так сделать.
Зареслав пошарил взглядом по его лицу, хмуря тёмные брови. Глаза его потускнели как будто, накрыла их тень то ли обиды неведомой, то ли разочарования: понял всё. Всё, что связывало Ледена и боярышню. Но ни слова больше не сказал — просто покинул общину, а там и детинец, так и не поговорив больше ни с кем.
Может, и лучше так: Чаяну все слова Леден сам передаст. А тому, как князю будущему, думать всё равно придётся, пускаться ли на подмогу велеборским воинам, или тут отсиживаться, ожидая, пока наследство той, кого он всё ж невольно невестой своей сделал, под чужую длань перейдёт, а то и вовсе прахом обратится. Одно Леден точно знал: свою дружину ближнюю он здесь не оставит. Они все отправятся в соседнее княжество, чтобы к войску Доброги примкнуть, коли тот его и правда собирает. Пусть и без него пока. Но он сделает всё, что в его силах.
Осталось только самое важное: Елицу вызволить.
Пока шёл он до своей хоромины, всё мысли перекатывал, как умыкать её станет из детинца. Надо бы сделать это поскорей, да поспешность могла только против них обернуться. Леден открыл дверь горницы и поднял взгляд. В груди аж ёкнуло, как увидел, что ждёт его здесь матушка — опять судьба всё одно и то же подкидывает, да перевёрнутое будто. Всё перевернулось, как побывал он с Елицей в Нави. Всё повторялось, но оборачивалось другой стороной. Даже любопытно стало, что нынче Любогнева ему скажет. Помнится, в прошлый раз она уговаривала осторожней с княжной Велеборской быть…
— Я хочу помочь тебе, Леден, — проговорила она сразу, пресекая все вопросы.
Махнула рукой Брашко, который топтался позади Ледена, раздумывая, входить или оставить их наедине. Отрок вошёл и дверь плотно затворил. Встал рядом, будто страж.
— Чем ты можешь мне помочь? — Леден прошёл дальше и остановился напротив матери, разглядывая её дюже взволнованное нынче лицо.
— Смотря что ты думаешь дальше делать, — княгиня повела плечом. — Но кажется мне, что княжну свою ты Чаяну оставлять не захочешь. Я понимаю, что Ёрш и бояре правы. Надо бы ему на Елице жениться. Но я вижу и другое…
— Что же? — Леден порывисто схватил кружку со стола, на дне которой осталась ещё вода, которую он утром пил.
— Что он проживёт и без неё. А ты — нет.
Он опустил руку, едва подняв её. Парой слов матушка сумела рассказать всё, что терзало, что понимал он сам, да признать слабость свою не хотел. Забери у него Елицу — что останется от него? Пусть и может он теперь семью создать, детей зачать — да разве нужно ему это без неё? Разве может он теперь лишиться той жизни, которой она его наполнила. Нет. Зачахнет. Рано или поздно.
— Не тебе о том судить. Ты посудила уже в своё время, — ответил Леден слишком грубо. Не так хотел.
Но мать и не осерчала, кажется, вовсе. Только по лицу её пробежала тень сожаления за всё то, что было в прошлом, за те ошибки, что совершили они с отцом в молодости, не думая, что так далеко протянется длань возмездия.
— Потому я хочу, чтобы у вас всё сложилось лучше. чтобы вы не терзались тем, что могли сделать, но не сделали. Дали друг другу больше любви, меньше зла несли в сердце. И обид. Чаян поймёт, хоть сейчас ему застит взор радость от того, что он всё же получил ту, которую желал. Но она схлынет, как только он увидит, что жена его не любит. Что терпит только. И в постели от его лица отворачивается.
Любогнева замолчала, стиснув пальцы сложенных на коленях рук.
— Я хочу в жёны её взять, — проговорил Леден. — Больше жизни хочу. И собираюсь увезти её отсюда. Но, коли увезу, Чаян не станет защищать Велеборское княжество. А ради своей невесты — будет. Зуличане на Велеборск наступают.
Княгиня выслушала его спокойно — и лицо её вдруг разгладилось.
— Зачем ты решаешь всё за воинов? За тех, кто сражается всю жизнь? Доброга — умелый воевода. Думаешь, зря он вас в Велеборске принимал? Думаешь, княгиня Зимава без его ведома ворота вам открыла? Нет. Он войско своё отвёл. Дал отдохнуть и сил набраться. Теперь уж он и сам сумеет отпор зуличанам дать. Они слабее.
— Они с косляками объединились.
— Косляцкие ханы не так храбры, как кажется. Они встанут на сторону победителя или вовсе уйдут из-под удара. Но решать тебе, Леден. Жизнь у тебя одна. Думается мне, говорить княжич Зуличский хочет больше, чем воевать. И тебе нужно защитить Елицу, но и дать ей выполнить свой долг. А Чаян сейчас не позволит ей этого. Он сейчас одного хочет: удержать её, от тебя оторвать.
Леден покивал, когда матушка замолчала. Многое она помогла уложить в голове своими рассуждениями. Хоть и женщина, а рядом с князем всю жизнь прожила, многое узнала. Елица нужна Велеборску, все людям её княжества, чтобы показать, что не скрывается она за стенами чужого города. Так они примут её скорее и охотнее. А Леден будет рядом. Как и всегда.