Пламя смерти
Шрифт:
Это был ситгарец. Джагатай спешился и склонился над телом. Да, это тот самый маг — худой, с торчащими во все стороны рыжими волосами и веснушчатым лицом, сейчас залитым кровью. Совсем юнец, а какую мощь он преодолел! Никто на памяти Джагатая не мог противостоять собравшимся вместе Хозяйкам. Сам он планировал, убив Джарема, уйти из Эрмелека, объявить себя каганом и поднять общее восстание против засилья колдуний. Но этот мальчишка выполнил то, что обещал сделать — убил старух. Именно благодаря ему Джагатай теперь стал абсолютным властителем хивашских земель.
Джагатай прищурился — ему показалось, что маг дышит. Он склонился и с удивлением обнаружил, что тот, действительно, ещё жив. Грудь ситгарца
— Вот так дела, — удивлённо протянул Джагатай. — И что мне с тобой делать?
Он некоторое время раздумывал, как поступить. С одной стороны он должен быть благодарен этому мальчишке, но с другой… С другой стороны — это не просто юнец. Он — боевой маг такой силы, что сумел победить всех Хозяек. И уничтожить толпу шаманов и младших колдуний. И при всём этом, он — враг. Если позволить ему жить, то через год-другой этот самый мальчишка придёт вместе с вампирами на земли хиваши и будет жечь хивашских воинов так же, как только что сжёг колдуний. Джагатая начнут обвинять в слабости — ведь это по его воле ситгарец остался жив. Трон под Джагатаем начнёт шататься, а эмиры, бывшие вчерашними союзниками, поспешат заключить новые союзы и ударить ему в спину. Вот что ждёт Джагатая, если ситгарец останется жить.
Он вынул саблю, на лезвии которой ещё виднелась кровь кагана Джарема, и приставил остриё к горлу мага. Одно движение руки, и ситгарец умрёт.
Джагатай, конечно, не мог видеть стоящей рядом женской фигуры в светлом плаще. Безликая женщина подняла руку к чёрному овалу, закрывавшему её лицо, но так и не сняла его.
— Деля червяка надвое… — пробормотала она и усмехнулась. — Это же надо было такое придумать. Ладно, приду за тобой позже.
Фигура растаяла. Джагатай вздрогнул от странного морозного дуновения. А зачем, собственно, убивать этого могучего мага, если можно привлечь его на свою сторону? Ситгарец не якшается с мертвяками, он — боевой маг, и знает, что такое воинская честь. К тому же, Джагатай искренне не хотел становиться клятвопреступником, а ведь он обещал ситгарцу жизнь.
— Эй, чего там встали? — крикнул он телохранителям. — Поднимите его и везите во дворец. Да осторожнее — маг ранен.
Джагатай возвращался в Эрмелек, раздумывая, что предпринять. В первую очередь нужно вырезать всех пособников ведьм, которых в городе осталось немало. Затем послать гонцов к эмирам с известием, что на хивашском троне отныне сидит настоящий воин, а не жалкая марионетка колдуний. Вот уж эмиры обрадуются — прямо до зубовной боли. Но деваться им некуда — приедут на празднование и будут восславлять Джагатая — освободителя хиваши от нечестивой некромагии. Главное, не дать эмирам отравить его на пиру…
Глава 33
Григотский отряд миновал мёртвый Сталгард и теперь двигался на восток. Путь был открыт, когда армия зомби неожиданно снялась с места и уковыляла к Запретному пределу. Почему мертвяки стояли посреди сумрачной степи, почему они вдруг ушли, никто не понял. Мастера клинка и граф Арлик рекомендовали главе клана подождать на случай, если Единый вздумает вернуть мертвяков на исходную позицию. Илонна выслушала их и настояла, что необходимо продолжить путь. Если Единый решит натравить на них древних зомби, он это сделает когда угодно — либо здесь, либо в любом месте Запретного предела. А если он решил пропустить их, то тем более незачем терять время.
Илонна ехала в тележке. Не обращая внимания на тряску, она раздумывала, каким образом отыскать великих драконов. Где живут Тринн и Аид она понятия не имела. Наверное, они забрались в какое-нибудь труднодоступное и хорошо защищённое место, ведь на их попечении оказалась малютка-королева.
В прошлый раз, когда драконов искал Дилль, Аид прилетел, привлечённый драконьей магией её мужа. Но сама Илонна не умела создавать такое пламя, как у Дилля. Значит, придётся искать драконов обычным способом — идти вглубь Запретного предела, надеясь, что они сами увидят большой отряд, нарушивший границу. Но Илонна не была уверена, что, к примеру, Аид, успеет разобраться, что перед ним не обычные нарушители, а те, кто нуждается в его помощи. Спалит всех с небес и улетит, так ничего и не узнав.
Она твёрдо решила ограничить число тех, кто войдёт в Запретный предел. Когда мастера клинка узнали об этом, подняли страшный шум. Мастер Нугейр, свято соблюдавший все традиции, забыл о приличиях и обозвал её глупой девчонкой. Мастер Таль долго ругался вслух. А отец Илонны пригрозил выполнить наказ каршарца и выпороть Илонну, если она не передумает. Но Илонна сказала, что после войны с хиваши клан сильно уменьшился, а потому она возьмёт с собой лишь десяток воинов.
После этого среди мастеров начались ссоры, кто будет сопровождать её. Дело едва не дошло до дуэлей. В итоге решили, что мастер Нугейр и граф Арлик остаются командовать отрядами григотских воинов и ситгарцев, а Илонну отправятся сопровождать лучшие воины клана, в число которых, разумеется, вошёл и её отец. И, разумеется, в отряд вошли Гунвальд и Герон, которые и слушать не захотели ничьих приказов.
Когда до Запретного предела осталось несколько часов пути, Илонна отдала приказ остановиться. Перед строем вампиров она объявила, что в случае её гибели бразды правления кланом она передаёт мастеру Нугейру, а потом пусть совет старейшин делает свой выбор. И вампирские воины, и ситгарские всадники пожелали ей удачи.
Теперь Илонна пересела на лошадь. С одной стороны от неё ехал Гунвальд, с другой — гигант Вальдор — оба готовы были подхватить её, если Илонна почувствует себя плохо и начнёт падать. Четверо врачевателей во главе с архимагом Фролом тоже вошли в отряд — без них Илонна не сможет выполнить то, что задумала. Маги, в отличие от воинов, были преисполнены любопытства, они глазели по сторонам и вели себя, как дети. Григотцы сердито шипели на магов, норовящих свернуть в сторону и разглядеть что-то интересное. Впрочем, когда отряд миновал границу Запретного предела, маги утихомирились, но не потому, что любопытство иссякло, а лишь по той причине, что в темноте они ничего разглядеть не могли. А очками ночного видения их никто не снабдил.
Гунвальд тоже оказался беспомощным в клейкой темноте. Каршарец от души ругался на Единого, создавшего такую непроглядную темень. Но больше всего бесило Гунвальда то, что у Герона оказались очки, выданные ему ещё в прошлый поход Диллем. Бывший монах только улыбнулся в ответ на ругательства друга и ушёл вперёд. А каршарец был вынужден остаться около Илонны.
Как ни странно, за несколько часов пути на отряд не было совершено ни одного нападения. Зомби, которых в другое время можно было повстречать десятками, куда-то исчезли. А разнообразные хищники то ли попрятались, то ли перекочевали в другое место. Как бы то ни было, но передовым ни разу не пришлось оповестить о тревоге. Неугомонный Гунвальд начал ворчать, что его, оказывается, обманывали.
— Ты о чём? — удивилась Илонна.
— О том, что все меня стращали этим вашим пределом, — буркнул каршарец. — Дилль рассказывал, что здесь полно нежити и ужасных созданий. Вальдор расписывал, как он дрался с мертвяками и зверюгами. Герон хвастался, как он рубился с фиендом. Я думал — вот место, где я от души помашу мечом. А что на самом деле? Тьфу! Да прогулка по парку в королевском дворце и то опаснее — там садовники так и норовят запустить в тебя навозной лепёшкой, если ты наступишь на какой-нибудь цветок.