План соблазнения
Шрифт:
Ей уже пришлось перед ним извиняться. Если они продолжат работать вместе, она должна обо всем ему рассказать. В противном случае недомолвки будут мешать их нормальным рабочим отношениям.
Эбби погрузила руку в песок, а затем подняла ее, позволяя мелким песчинкам струиться сквозь ее пальцы.
— Мой отец любил все контролировать. Моя мать оставила его, когда мне было десять лет, но воспоминания о прожитых с ним годах нас никогда не покидали.
Лео напряг плечи, но выражение его лица оставалось сочувственным и заинтересованным.
— Что именно ты помнишь?
Она смотрела прямо перед собой:
— Я помню страх.
— Ждать чего? — На его переносице появились две глубокие морщины.
«Мы должны красиво выглядеть для папы, чтобы он нас любил».
Так говорила когда-то ее мать.
Эбби потянула короткий локон, вспоминая, что в детстве ее волосы были длинными, и мать с такой силой драла их пластиковой расческой, что у нее покалывало кожу головы.
— Мы ждали прихода отца. Если вечер оказывался удачным, он входил в дверь, брал меня на руки, кружил на месте и называл принцессой. Он делал комплименты моей матери по поводу готовки, а после ужина включал музыку, обнимал мою мать за талию, и они танцевали по всему дому.
— А если вечер был неудачным? — Лео тоже захватил горсть песка и пропустил песчинки между пальцами.
Она увидела в его глазах понимание.
— В дом входила грозовая туча, и мы находились в состоянии повышенной готовности к встрече циклона, вроде того, что на прошлой неделе обрушился на Порт-Хедленд. Мы не знали, обрушится он на нас или обойдет стороной. Нам было страшно даже тогда, когда он нас не избивал. Страх преследовал нас всегда.
— Я не могу даже представить себе подобную ситуацию, — спокойно произнес Лео. — Мы, итальянцы, темпераментны, и, поверь мне, мои родители могут кричать друг на друга и спорить изо всех сил, но в доме никогда не бывает страха. У тебя есть брат или сестра?
Она покачала головой:
— Я единственный ребенок.
— Сожалею. — Он легонько погладил пальцами тыльную сторону ее руки.
По телу Эбби разлился жаркий трепет, и она возненавидела саму себя. Прикосновение Лео было проявлением взаимопонимания и дружбы. С какой стати она придала его жесту сексуальную окраску? Боже правый, неужели жизнь ничему ее не научила? Она забыла свои отношения с Грегом? Эбби выдохнула, уставилась на шершавую кору дерева на противоположном берегу реки и заставила себя продолжать:
— Однажды ночью он избил маму так сильно, что сломал ей ребра. На следующий день, пока я была в школе, мама приехала ко мне на такси. Она привезла сумку с нашими вещами, и мы отправились в приют.
Эбби не осмеливалась взглянуть на Лео. Она не хотела видеть жалость в его глазах, ибо достаточно ее насмотрелась за долгие годы от слишком многих людей. Именно поэтому она тщательно скрывала свое прошлое.
— И ты стала заботиться о своей матери. Так же, как сейчас это делает Алек.
Эбби молча кивнула, удивляясь его поразительной проницательности. Она повернулась к нему, потому что ей вдруг захотелось увидеть его лицо. Он смотрел на нее не с жалостью, а с восхищением и уважением. Лео ее понял. Его реакция ошеломила Эбби. Воительница Эбби опустила щит, но продолжала удерживать его в руках. Напряжение в ее груди медленно отступило, и на Эбби снизошло неожиданное умиротворение, без остатка заполняющее ее душу, которая страдала в течение длительного времени. В очередной раз она открыла для себя неизвестного Лео Косту. Он смущал ее своей многогранностью, заставляя усомниться в сложившемся мнении о мужчинах. Но больше всего ее интересовал ответ на вопрос, зачем он скрывает свою душу за порой притворным обаянием.
— Так твоя жизнь и жизнь твоей матери наладилась?
Она пожала плечами:
— Не совсем так. Мы вышли из приюта и начали жить заново. Мама устроилась на работу, у нее появилось несколько приятелей-мужчин, которые всегда приходили с подарками, но после их ухода мы оказывались по уши в долгах. Я жаждала стабильной жизни, но в возрасте шестнадцати лет поняла, что мама не в состоянии мне ее дать. Я знала, что должна самостоятельно обрести стабильность и ни от кого никогда не зависеть. Я училась в медицинском университете и получала стипендию. Людям всегда нужна врачебная помощь, не так ли? — Она улыбнулась, стараясь приободриться. Она считала, что достаточно о себе рассказала.
Лео смотрел в ее глаза. Его собственное детство было беззаботным в сравнении с ее детскими годами. И внезапно он окончательно понял причину ее отчужденности. Тот, у кого детство напоминало катание на американских горках, будет очень настороженно относиться к людям. Особенно к представителям противоположного пола.
«Но она тебя поцеловала!» Память об их поцелуе была по-прежнему жива. Она была такой четкой и ясной в его душе. Этот поцелуй многое рассказал Лео о невероятно чувственной женщине по имени Эбби. Ему очень нравилось быть рядом с этой независимой, категоричной и сексуальной особой. Но за последние несколько дней он посылал Эбби достаточно намеков на то, что он готов поразвлечься. Невозможно, чтобы она их не заметила. Любое его предложение встречал только один ответ — «Осторожно, препятствие. Дальше хода нет». Она действительно сделала все возможное, чтобы отстраниться от него. И она поступала так не потому, что он ее не привлекал. При каждой встрече между ними пробегала искра, их тянуло друг к другу. И, если бы они тогда целовались в любом другом месте за пределами больницы, все закончилось бы сексом.
«Вожделение — обыкновенная неприятность, которой можно избежать. Я знала, что должна самостоятельно обрести стабильность и ни от кого никогда не зависеть».
Ее нежный голос снова и снова звучал в его голове. Лео знал, о чем обязан ее спросить.
— А ты была?
Она подняла глаза от песка и озадаченно наморщила лоб:
— Была — что?
— От кого-то зависима?
Она вздрогнула. Недолго думая Лео переплел пальцы с ее пальцами, желая оказать ей поддержку. Эбби высвободила руку, сжала пальцы в кулак и положила на колени.
— Скажем так, у меня были несерьезные и непродолжительные романы во время учебы в университете, что случается со всеми молодыми людьми на первом и втором курсах, прежде чем они повзрослеют. Потом у меня был парень, с которым я встречалась полгода. А затем, намного позже, в моей личной жизни произошла серьезная неприятность. Я неверно оценила одного человека и получила хороший урок на всю оставшуюся жизнь.
«Я ненавижу то, что ты со мной сделал». На него нахлынули воспоминания о Кристине, и он сказал, не подумав: