План соблазнения
Шрифт:
— Не будь к себе слишком строга. Я тоже ошибался.
Она резко подняла голову:
— Я не могу представить тебя от кого-то зависимым.
Его больно хлестнула ее догадливость. Она оказалась права. Он никогда ни от кого не зависел, но от него зависели люди — Доминико и Кристина. И он подвел их обоих.
— Я имел в виду отношения, которые преподали мне урок на всю жизнь. Я женился в девятнадцать лет.
Она так широко раскрыла глаза, что они стали похожи на зеленые озера:
— Ты… И… ты развелся?
Он понимал, что будет сожалеть, если признается, потому что это спровоцирует вопросы о том, почему он женился на подруге своего брата.
— Да.
Ее удивление сменилось пониманием.
— Бьюсь об заклад, Мария была не в восторге от твоего развода.
Уголок его рта дрогнул, и Лео с радостью ухватился за возможность отклониться от темы.
— Это слишком мягко сказано. Но все мы совершаем ошибки.
Она кивнула в знак согласия:
— О да, и Грег стал моей последней ошибкой. Я окончила университет и стала работать в Аделаиде.
Лео испытал облегчение. Ему удалось перевести разговор на Эбби:
— Ты стала финансово и эмоционально независимой?
— Я так погрузилась в работу, что забыла об удовольствиях. Когда я наконец подняла голову, чтобы взглянуть на мир вокруг, на глаза мне попался Грег — сладкоречивый актер, который говорил мне то, что я хотела услышать.
По неизвестной причине Лео очень хотелось ее успокоить.
— Мы все чувствительны к лести.
— Да? — Ее зеленые глаза скептически сверкнули. — Ну, учитывая то, как я ему доверялась, наверное. Мне следовало быть умнее, а не попадаться на уловку о «и жили они долго и счастливо и умерли в один день». Он переехал ко мне. Мы делали покупки и вили гнездышко, и я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо.
— Так что же случилось? — Отчасти Лео хотел услышать продолжение ее рассказа, а отчасти не желал, чтобы она снова переживала болезненные воспоминания.
— Шаг за шагом, в течение двух лет он, притворяясь влюбленным, отбирал у меня независимость, и я позволяла ему это делать. — Она прерывисто вздохнула. — После окончания периода, который знающие люди называют «медовый месяц», он стал менее очаровательным и более одержимым желанием все контролировать.
Ему было нужно, чтобы я находилась рядом с ним, когда не работала; он читал мою корреспонденцию; он выбирал мне одежду; он решал, куда мы пойдем и кого навестим. Каждый раз, когда я начинала сопротивляться, он превращался в прежнего Грега, с которым я когда-то впервые познакомилась, и начинал убеждать меня, что я чрезмерно устала и слишком много работаю, и мне нужно хорошенько выспаться и тогда я пойму, как неразумно себя вела. Дошло до того, что я стала сомневаться в собственных решениях и чуть не сошла с ума.
— Ублюдок! — в ярости выпалил Лео.
Она едва заметно усмехнулась:
— Совершенно верно. В тот день, когда он меня ударил, я велела ему убираться вон. Я пошла на работу, а когда вернулась домой вечером, обнаружила, что квартира совершенно пустая. Он забрал все.
— Он забрал твою одежду? — Лео захотелось прикончить этого человека.
Она кивнула и расправила плечи:
— Всю. К счастью, я работала и медленно выплачивала долги. После окончания курса специализации я стала врачом широкого профиля и приехала сюда.
— Ты молодец. Значит, ты начала новую жизнь?
— Абсолютно.
— И с тех пор…
Она нахмурилась:
— Что с тех пор?
— У тебя были другие мужчины? Ты пыталась выстроить нормальные отношения?
Она покачала головой:
— Ни в коем случае. Я выбираю неподходящих мужчин, поэтому отказалась от этой затеи. Пусть этим занимаются те, кто в этом разбирается.
— Ладно. — Он понял ход ее мыслей, потому что сам не собирался завязывать долгосрочные отношения, которые когда-то затащили его в черную яму отчаяния. — А как насчет знакомства?
— Нет, никаких знакомств.
— Совсем никаких? — Он не сдержал удивления. Рядом с ним сидит удивительно чувственная женщина и спокойно рассказывает о том, что активно избегает любых отношений с мужчинами. Но это просто неправильно!
Ее губы дрогнули.
— Это не трагедия, Лео. Мне хорошо одной, и я планирую прожить жизнь в одиночестве.
«Вожделение — обыкновенная неприятность, которой можно избежать».
— Боже мой! Да это настоящая трагедия. Мне тоже нравится одиночество, но здесь я должен тебе сказать, что не следует стремиться заблокировать сексуальное влечение.
Она поджала губы:
— Не стоит драматизировать. Самое главное, что я сделала свой выбор, и он меня устраивает.
Он нисколько ей не поверил:
— В самом деле? Тебе нравится обходиться без секса?
Эбби насторожилась. «Сейчас же придумай способ уйти от ответа!» Его слова были сродни устрашающему пламени, готовому на нее наброситься. Воительница Эбби подняла щит и побежала в убежище.
Эбби резко поднялась, решив положить конец разговору прямо сейчас.
— Мерфи, иди сюда, мальчик!
Насквозь промокший пес, разбрасывая лапами песок, понесся к хозяйке.
Лео поднял руки, чтобы защитить лицо от песка, а затем резко встал и посмотрел на Эбби одновременно с жалостью и желанием.
— Я знаю, если бы мы целовались в укромном месте, все закончилось бы сексом.
Эбби знала об этом тоже, но ни при каких обстоятельствах не собиралась в этом признаваться. Трясущимися руками она пристегнула поводок Мерфи и одарила Лео самым презрительным взглядом, на какой была способна.
— Продолжай мечтать, приятель.
— О, но я прав. — Его обычно ровный голос немного надломился, когда он подошел к ней ближе. — Ты не можешь отрицать то невероятное чувство, которое вскипает между нами всякий раз, когда мы оказываемся вместе.
У нее пересохло во рту.
— Я могу и буду отрицать, — сказала она. «Я должна охранять свое спокойствие».
— Эбби, ни ты, ни я не ищем долгосрочных отношений, мы это уже выяснили. — Лео наклонил голову, лбом коснулся ее лба.
В нос Эбби ударила смесь мятно-апельсинового аромата его одеколона и мускусного запаха его тела. Ее сердце забилось чаще, кровь забурлила в жилах, и от возбуждения напряглись соски. Ее охватило такое сильное вожделение, что она боялась взорваться. Эбби сжала кулаки, чтобы не поддаться искушению.