План соблазнения
Шрифт:
Ее пальцы описывали крошечные круги на его груди, медленно ласкали его живот. Лео затаил дыхание. Ему нравились его прикосновения; он уже прокручивал в мозгу всевозможные сценарии того, как они проведут вместе время в ближайшие несколько недель.
— Какую историю скрывает этот шрам на твоем прекрасном лице? — Ее указательный палец поглаживал его подбородок, аккуратно обводя контуры побелевшего со временем шрама.
Резко подняв руку, он схватил ее пальцы. В мгновение ока все его размышления о покое улетучились, каждый его мускул напрягся.
— Нет никакой истории.
В лицо Лео впился понимающий взгляд зеленых
— Тогда почему у тебя сейчас такой же взгляд, как тот, когда ты увидел Зака?
Он резко выдохнул:
— Не преувеличивай. Как ты можешь сравнивать такие ситуации: нынешнюю, когда я прихожу в себя после умопомрачительного секса, и недавнюю, когда мальчик находился на грани жизни и смерти?
Но Эбби не собиралась отставлять его в покое:
— Лео, я никогда не видела, чтобы ты терял самообладание, даже когда на операционном столе лежала обескровленная Дженни. Но сегодня ты его потерял.
Лео не мог с ней спорить. Он стал судорожно придумывать ответ и решил воспользоваться уловкой политиков, ответив вопросом на вопрос:
— Что такое? Неужели ты не поняла, что я решил подстегнуть тебя словами? Ведь ребенок мог умереть в любой момент.
На ее переносице появились две глубокие морщины.
— Я, конечно, поняла. Но причины не только в этом.
Эбби слишком упорствует в своих расспросах.
— Давай прекратим говорить об этом.
Она удивленно подняла брови:
— Но после случая с Пенни и Алеком ты не оставил меня в покое, пока я тебе не открылась.
Ее слова резанули Лео; она взывала к его совести. Он сел и свесил ноги с кровати, намереваясь встать и уйти. Ему было наплевать, что придется надевать потный и грязный костюм велосипедиста.
— Перестань от меня убегать, Лео, — бросила она ему в спину.
— Я не убегаю.
— Нет, убегаешь, как убежал сегодня днем.
Ее рука коснулась его плеча. Лео хотел высвободиться, но сильнее всего ему хотелось продолжать сидеть неподвижно. Сидеть и крепко прижимать руку Эбби к своему плечу. Он процедил сквозь зубы:
— Я просто решил покататься на велосипеде, Эбби.
Ее мягкая ладонь осталась на его плече.
— Тебя что-то мучает. Ты вышел из операционной с таким видом, будто увидел привидение. Я беспокоилась о тебе.
Он сильнее запаниковал:
— Ну, ты не должна была беспокоиться. Я взрослый человек, и тебе незачем за мной бегать. В любом случае, откуда ты узнала, где я?
— Я спросила Марию, где ты можешь находиться.
Лео охватила ярость.
— Бабушка не должна была ни о чем тебе рассказывать.
Эбби удивленно моргнула, услышав его тон:
— Она ни о чем мне не рассказывала, а только сообщила, что тебя можно найти у залива в устье реки. Но я сопоставила факты: сегодня ты странно вел себя в ситуации с Заком, недавно отказался кататься на каноэ, а твоей бабушке обязательно нужно быть дома двадцать седьмого числа.
Ответ Эбби его доконал, и в этот самый момент он понял, что попал в тупик. Лео медленно обернулся и увидел, что Эбби — красивая и спокойная — сидит на кровати скрестив ноги. Было в ней некое решительное и доброе начало, какого он не встречал у других людей. Почти два десятилетия он старался контролировать свою жизнь, но теперь его силы неожиданно иссякли. Лео притянул Эбби к себе и улегся с ней на кровать. Он обнимал ее так крепко, словно боялся, что она исчезнет. Если он решил обнажить перед ней душу, Эбби должна быть к нему как можно ближе.
— Сегодня утром ты хотела поспорить, что я мечтал иметь брата. Ну, у меня был брат. Его звали Доминико. — У него сдавило горло от страха и ненависти. — Он утонул на моих глазах, когда мне было девятнадцать лет.
В его откровении было столько страдания, что Эбби содрогнулась. Она прижалась лбом к его лбу:
— Не могу представить, как ты себя чувствовал.
— Я очень долго старался об этом забыть.
— Но у тебя ничего не получилось, да?
Он стиснул зубы:
— Я справлялся… до сегодняшнего дня.
Эбби ему не поверила, но не стала оспаривать его ответ, ибо не желала прерывать его рассказ.
Он крепче прижал ее к себе:
— В детстве мы были неразлучны. Мы жили в одной комнате, вместе катались на велосипедах. Мы находились порознь только в школе. Я был на год старше.
— Вы были неразлучны, как близнецы?
Он раздраженно выдохнул:
— Нечто подобное. По крайней мере, так было до тех пор, пока я не уехал на учебу в университет… — На мгновение он зарылся лицом в ее волосы, а затем продолжил: — Когда я приехал на каникулы в середине года, мы познакомились с Кристиной. Она была двоюродной сестрой одного из местных жителей и только что приехала из Италии, намереваясь прожить год в Австралии. Она была деревенской девчонкой, очень наивной и немного робкой, поэтому наши родители настояли на том, чтобы мы пригласили ее на пикник и познакомили со своими друзьями. Мы смеялись, и она немного в меня влюбилась, но мое внимание тогда занимала учеба в университете. Я отправился обратно, не дав ей никакого повода на что-то надеяться. К тому времени, когда я снова приехал домой на долгие летние каникулы, Доминико и Кристина привязались друг к другу, как могут привязаться впервые влюбленные восемнадцатилетние парень и девушка.
Эбби сказала:
— Они не замечали никого вокруг.
Он хмыкнул:
— Верно, и я был шокирован их поведением. В последний раз, когда я находился дома, Кристина была больше моей подругой, чем подругой Доминико, и я считал, что после моего отъезда все останется как прежде. Не то чтобы я в нее влюбился, но мне было странно видеть моего младшего брата с подружкой. Доминико всегда смотрел на меня с уважением, хотя я был всего на год старше. Всякий раз, когда у него возникали проблемы, он рассказывал мне о них. Но тогда доверенным лицом Доминико стала Кристина, и я понял, что больше не нужен своему брату.
Эбби взволнованно нахмурилась:
— Но ты оказался ему нужен.
Он заговорил хриплым голосом:
— Да, но когда он пришел ко мне за помощью, я его подставил.
Эбби, крепко обнимая Лео, чувствовала его душевную агонию.
— Стоял чертовски жаркий день, и мы отправились к заливу как раз накануне моего отъезда в университет. Доминико все лето избегал общения со мной, а тут вдруг предложил пойти к заливу. Мы качались на старой веревке, которую много лет назад привязали к огромному красному каучуковому дереву, что росло на берегу реки, и говорили о всякой всячине. И я понял, как мне не хватало общения с моим братом. И тогда он сказал мне, что Кристина беременна. Он обесчестил девушку-итальянку, и ее семья, придерживающаяся строгих традиций, не примет ее обратно, пока она не выйдет замуж.