Планета бессмертных

Гарднер Джеймс Алан

Уклод покачал головой. Фестина снова застучала по клавишам. На экране возник пустынный ландшафт: серо-желтая потрескавшаяся почва, по которой там и тут были разбросаны пучки растений, похожих на крошечные оранжевые шарики на веточках. Местность по диагонали прорезала белая полоса дороги; там, где когда-то лежали ныне вывороченные из нее булыжники, зияли дыры.

Древний путь тянулся к горизонту… но внезапно исчезал у края огромного провала.

Угол обзора начал меняться – провал становился все ближе и ближе. Вскоре стало ясно, что это огромный кратер, гигантская чаша, утопленная глубоко в почву. Я слышала, что такие кратеры возникают

от удара космических объектов, упавших с неба… но этот, на экране, напоминал искусственное сооружение. Дорога между тем убегала вниз, чтобы закончиться в глубине чаши, где стоял простой, давно умолкнувший фонтан из когда-то серого, а теперь отбеленного солнцем камня.

– Это – наследие лас фуентес, – начала объяснения Фестина, – расы, которой когда-то принадлежало большинство нынешних хмиров Технократии, включая и мою родную планету Акву. – Она махнула рукой в сторону экрана. – Фонтан, который вы видите, находится именно на Акве, в высокогорной пустыне Отавало. Их также можно увидеть в тропических лесах, в горах, в прериях и даже под водой. Фонтаны всегда расположены на дне огромного кратера диаметром в несколько десятков километров, и к ним ведет одна или несколько дорог. Кстати, фонтаны есть не только на Акве, но и на всех других, колонизированных лас фуентес планетах.

– Религиозные святыни? – уточнил коротышка.

– Может быть. По крайней мере, жители Аквы так считают – бабушка не раз водила меня к фонтану глубоко в джунглях. Мы там ставили свечи. – Фестина на мгновенье смолкла, глядя в пространство; потом тряхнула головой и заговорила снова: – Как бы то ни было, пять тысяч лет назад лас фуентес господствовали на девяноста двух звездных системах, общее население которых исчислялось сотнями миллиардов. Потом они просто исчезли. Мирно, насколько можно судить, – никаких признаков войны или другого бедствия. И – лас фуентес все еще существуют… по крайней мере, есть раса, утверждающая, что они потомки тех, кто создавал эти кратеры.

Она нажала на клавишу, и картина на экране снова изменилась. Теперь это было изображение роскошной – по земным меркам – комнаты. Под этим я подразумеваю вот что: в ней находились большие мягкие кресла, которые, возможно, выглядели бы неплохо, будь они прозрачными, а не безобразно коричневыми; на стенах висели картины с изображениями людей и полки, уставленные предметами, которые, скорее всего, были книгами ужасно древними, безо всяких управляющих кнопок. А в одном из кресел находилось что-то похожее на яркое алое желе. Фестина указала на него.

– Вот так лас фуентес выглядят сегодня.

Я вытаращила глаза. Эта штуковина не походила на живое создание!

– На вид не такое уж продвинутое создание. Просто липкая грязь.

– Однако очень умная «грязь», – ответила Фестина. – Эта фотография сделана в кабинете адмирала Винсенса, нынешнего президента Высшего совета. Однажды вечером, вернувшись домой, он обнаружил у себя эту «грязь», каким-то образом преодолевшую сложную охранную систему. Она представилась официальным посланником лас фуентес, сообщила номер, по которому можно с ней связаться, и исчезла – просто протекла сквозь кожу кресла и ушла в пол.

– Фуентес и прежде выглядели как красное желе? – поинтересовалась Ладжоли. – Когда строили фонтаны?

– Согласно данным археологии, нет. Они кремировали покойников, так что физических останков не сохранилось… однако найдены кое-какие инструменты,

сломанная мебель, вещи – из изучения которых следует, что у них были обычные тела. Когда у этого посланника спросили, в чем причина таких изменений, он ответил: «Мы стали взрослыми». – Фестина снова перевела взгляд на экран. – В результате сейчас, насколько нам известно, у лас фуентес нет никакой своей планеты, только один-единственный посланник на Новой Земле. Он не заговаривает о торговле, отказывается консультировать в области науки и игнорирует просьбы о культурном обмене. Время от времени он выступает в качестве третейского судьи в спорах или разъясняет точку зрения Лиги Наций по поводу сложных юридических коллизий – что мы должны делать, чтобы оставаться разумными существами, – но от нас вроде бы совершенно ничего не хочет. Не интересуется нашими разработками, нашими данными, нашими средствами, нашими товарами. Видимо, какие бы цели люди-желе ни преследовали, человечество слишком примитивно, чтобы от нас им был хоть какой-то толк.

– И тем не менее, – задумчиво произнес Нимбус, – лас фуентес не отзывают своего посланника.

– Спорю, они просто приглядывают за нами, дикарями, – сказал Уклод. – Мы – низшие расы и не настолько умны, чтобы этим высокомерным типам было чем у нас поживиться, однако, видимо, каким-то образом мы можем причинить им вред. Если мы вдруг изобретем способ видоизменяться до такого же желеобразного состояния, лас фуентес хотели бы узнать об этом заранее. А то мы – раз, и превратимся из безвредных деревенщин в прямых соперников.

– Таково одно из бросающихся в глаза объяснений, – согласилась Фестина, – и все же очень глупо исходить из того, будто чужаки думают в точности, как мы. Может, на определенной стадии развития понятие «соперник» вообще исчезает и нет ничего, кроме полного благополучия. Представляете,одна большая чаша трогательной космической любви.

Мы в изумлении уставились на нее.

– Эй! – она улыбнулась. – Это была шутка.

И ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО?

– Ладно, что мы имеем? – сказал Уклод. – Поллисанд тратит уйму времени, выпытывая у людей, почему они делают глупости. Однако четыре года назад он нарушил свой обычный образ действий: объявился на Мелаквине, но не стал расспрашивать Весло, зачем она выпрыгнула из окна, а вместо этого просто вылечил ее.

– Это ведь не похоже на него? – спросил Нимбус Фестину. – Оказывать медицинскую помощь в кризисной ситуации?

– Он никогда не делал ничего подобного, – ответила она, – хотя не раз оказывался там, где возникала кризисная ситуация. По-моему, он не любит появляться в случае смертельного исхода. Однако он не раз видел, как люди становились калеками или истекали кровью, и не пытался помочь.

– Правильно, – согласился оранжевый человечек. – Выходит, ради Весла он изменил сам себе. Еще нам известно, что шадиллам очень не понравилось, когда они узнали, что наша стеклянная красавица не умерла. Они говорили, что кто-то вмешался в их планы. Очевидно, это и был Поллисанд. Может, он поступил так умышленно, чтобы досадить шадиллам?

– Кто знает? – Моя подруга пожала плечами.

Однако мне казалось, что я знаю. Поллисанд сказал, что хочет стереть шадиллов с лица вселенной; если оказать мне помощь означало расстроить их планы, он с радостью сделал бы это.