Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
– Она и умеет "работать".
– Как?
– Чем!
– Фу, ты, Борисов неисправим! Борн, что ты там копаешься? Это же не твоя машина.
– А он её хочет "прихватизировать".
– Ты глянь, Борисов слово заполнил.
– Борисов, а кто "Микру" в гараже пригрел. Молчишь? Николаич, что - то стал лепетать.
– Борисов, оправдываешься, значит виноват!
– Борн, ты хоть покричи. Может этот Ардальон где-то ходит. Эльза попросила, как приказала. Я и покричал. Тишина в ответ. Зося в это время нашла в багажнике пять чемоданов-тележек и пакет с едой. Эльза запретила их трогать, а потом переключилась на меня:
– Борн, какой ты жадный! Дом есть! Флигель есть! И ещё
– Что за дела? Увиденное, ошеломило. Вместо дороги до хутора Видного была уютная узкая морская бухта с песочным пляжем. До этого пляжа было всего метров пятьдесят, а дальше вода до горизонта. Над бухтой уже было сияющее небо, лёгкий ветерок, спешно разгоняющий туман за моей спиной. Слева, вместо привычного подъёма, были невысокие холмы, густо заросшие лесом.
– О, Ясная станет морским портом и курортной зоной! Так, что ж они так плачут? Ляльки ревели, а Борисов спросил:
– Борн, ты возьмёшь нас к себе?
– Куда я денусь! И тут же, за моей спиной, раздался гудок поезда. Я развернулся и увидел медленно ползущий поезд, вполне современный. Он двигался в километре от нас. Николаич достав из "ЗиРа" бинокль и стал комментировать:
– Локомотив "десятка", почтовый вагон, спецвагон, шесть крытых, четыре с лесом, четыре с углём, две цистерны и две платформы с техникой. Лялек пришлось минут пять успокаивать и заталкивать в машину.
– Борн, поехали отсюда!
– Борисов был хмуро-озадаченный. Мы и поехали.
Глава 4.
Лейтенант внутренних войск Вениамин Чесноков, комсомолец, мастер спорта по боксу выполнял своё первое самостоятельное поручение. Он должен был вместе с "дедушками" - сержантом Рублёвым, ефрейтором Пивоваровым, рядовыми Фокиным, Сушковым и "духом" Холодовым - доставить партию зэка из Ростовской тюрьмы ? 2 на станцию Ясная. Там должна была состояться передача конвоируемых для их перевозки на автозаке в зону ? 24 в хутор Сухой. Зэков было тринадцать человек, и вели они себя всю дорогу очень тихо. А вот "деды" наглели. В Батайске "раздавили" бутылку самогонки, стали орать свои "дембельские" песни. Пивоваров, уже ночью, загонял бедного Холодова так, что тот утром на ходу засыпал. Чесноков, хоть и был старше "дедов" всего на два года, повёл себя по отношению к ним очень жёстко. Каждый получил тумаков таких, что мама не горюй. Получил и сержант Рублёв, звероватый крепыш, которого с начала его службы, боялись трогать даже кэмээсы по боксу, служившие в роте.
– Я этого, Веню, урою как назад поедем! Кипятился Рублёв, куря с Пивоваровым в тамбуре. Тот советовал не связываться с летёхой.
– Леха, не вздумай, он же нас застукал. А если он с Ясной позвонит в часть и заложит особисту! Рублёв, понимал дружка, но ему было обидно.
– Обидно - даа! Меня ж никто не трогал, помнишь этого начкара Мазниченко? Я ж его обламывал, да ещё как. А этот...
– Да, красиво он нас сделал, я даже не ожидал от него. Потом сержанта позвали к лейтенанту, а ефрейтор пошёл прессовать "духа". Лейтенант встретил Рублёва не ласково, когда тот зашёл в узкое, как пенал, купе начкара.
– Садись, сержант. Ты, как я понял, хочешь домой через дисбат поехать? Я могу это тебе организовать. По знакомству, через особый отдел. А потом Веня перешёл на такой командно-народный, что Рублёв даже дышать забыл.
– Да, красиво он меня сделал! Пришёл он в себя уже в коридоре, куда его начкар выставил. Потом так рьяно взялся за службу, что "деды" летали, как "молодые". Веня в это время стал готовить документы на передачу зэков, личные дела для "кума" зоны отложил в сторонку, а сам стал заполнять форму ? 6. Он обдумывал: писать или нет о пьянке старослужащих и неуставных отношениях к рядовому Холодову, который был одногодком Вени, а его прессовали все кому не лень, даже с его призыва.
– Нет, не буду, я же ещё крайним и окажусь. А ещё припишут, чего не было, и особист, капитан Чебанько, тогда возьмётся за него всерьёз. Три дня назад, в ходе приватного разговора, особист "попросил", как говорили солдаты "стучать" на сослуживцев.
– Сам ты дятел, Чебанько! Вслух сказал Веня и тут же испугался своих слов. Испуг усилила темнота, ударившая по глазам.
– Что за? Поезд начал резко тормозить. Веню, вдавило в стенку, в купе потемнело, а за стеклом лейтенант увидал туман. Поезд ещё не остановился, а Веня был уже в общем коридоре спецвагона.
– Что вы как бараны в окна вылупились, смотреть на зэка! Рублёв, ко мне! Сержант бегом бросился к начкару.
– Осмотрись и доложишь, тебе три минуты, время пошло. Рублёв бросился выполнять приказ. Веня из кобуры вытащил пистолет и дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель, сунул обратно.
– Бережёного, бог бережёт! Видевший всё это Холодов, побледнел.
– Не очкуй, Гена. Прорвёмся! Холодова это не вдохновило. Веня обошёл его, прошагал в тамбур, открыл дверь вагона. Поезд стоял.
– Какой туман странный, у земли "кисель" а сверху солнце пытается проникнуть. Прибежал Рублёв.
– Товарищ лейтенант, разрешите доложить?
– Разрешаю. Доклад сержанта был короткий: По глазам солдат прошлась темнота, зэки спали и только после резкого торможения стали просыпаться, у двоих шла из носа кровь.
– А ещё они просят "хозяйского" чая.
– Будет им кофей в постелю. Позже. Тут из сумрака выскочил человек. Помощник машиниста. Лейтенант и сержант даже не успели испугаться, а на них хлынул поток информации. В общем Вене пришлось спрашивать и переспрашивать, тараторящего как пулемёт Федю Донскова о текущем вопросе: - Куды бечь! Бо связи со станцией Ясная нету, с Торговой тоже нету. И у них полчаса до следующего за ними скорого "Адлер - Пермь".
– А до Ясной сколько?
– Рукой подать.
– Это как?
– С километр осталось. Федя шмыгнул носом.
– Скажи машинисту, пусть медленно трогает. О, и туман расходится! Федя убежал, поезд тронулся. А потом туман резко, как рукой сдёрнуло, исчез.
– Мамочки, мы где? Вытаращил глаза Рублёв. Веня не понял, в Ясной он не был ещё ни разу. Сержант начал объяснять:
– Там холмы какие то, там речки (это он морской залив за речку принял) этой не было, машины какие-то странные и дома другие, древние. Солнце высоко!
Состав медленно, оставив справа водокачку, подъехал к вокзалу, яркому как пасхальное яичко, на котором была вывеска - "Станцiя Ясная". Поезд остановился. Спецвагон оказался между зданием вокзала и "Транспортной". Стоящие в тамбуре лейтенант и сержант удивлённо разглядывали всё, что находилось вокруг. Брусчатку перрона, чисто выметенную, привокзальную площадь и казачьи курени за ней. Лейтенант, держась правой рукой за расстёгнутую кобуру, спустился на перрон. Через площадь проехала похожая на буханку хлеба машина с надписью на дверце "Почта ЕК", вторая - похожая на американский джип - приостановилась, а потом поехала догонять первую. Прибежали испуганные машинисты, и Веня пропустил их в спецвагон. А потом из вокзала вышел служащий в дореволюционной форме. Стоял и таращился на поезд. На площадь выскочили два конных, глянули на поезд и ускакали.