Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
– Так, Лиэль, пиши, переодевайся, и пойдём вешать предупреждение.
– Почему я?
– Сейчас, за неподчинение, Борн тебя на губу отправит. Поднялся шум. Я в это время, сходив в спальню Лолиты, нашёл там альбомный лист, фломастер и две кнопки - шпажки. Принёс.
– Пиши: Карантин. Я пойду, речь для казаков придумаю.
– Борн, зачем ты мою дочь, ТУДА, отправляешь!
– Взвилась Эльза, Борисов её одёрнул.
– А кто идею подал? Та не съедят там твою, Лильку! Я вышел. Закурил на крыльце и, посматривая на казаков, обдумывал свою "речь". Казаки с забора слезли.
– Вот это правильно, бо
– Счас выйдем. Дождался шагов в коридоре за прикрытыми дверьми и, не оглядываясь назад на Лиэль, пошёл к калитке. Мне было весьма не по себе. Перед калиткой до меня и казаков донеслась автоматная очередь со стороны вокзала.
– Кто это там шмаляет? А, казаки тоже, смотри, стали волноваться. Казаки, отхлынув до дороги, смотрели, то на окна дома, то на меня, то в сторону вокзала, тихо волновались.
– Что вы крутитесь, счас "Чапай" вам речь толкнёт! В общем, вышел я за калитку, сделал три шага влево и сказал:
– Здравствуйте, станичники! Станичники, открыв рты от удивления, смотрели за мою спину.
– Что за дела? Удивлённый я обернулся.
– Даа. Лиэль, Лиэль, кто ж тебя ТАК переодел!! Простоволосая, в прозрачной блузке, голубых джинсах и туфлях на шпильках, Лиэль, оттопырив попку, старательно, кнопила альбомный листок к забору. Потом убежала. Я тоже ушёл. По-английски. Со смешанными чувствами прошёл в зал. А там было ТАКОЕ веселье. Борисов, вообще лежал на полу. Ляльки, покатываясь со смеху, смотрели что-то на экране мобильника.
– Смотри, запечатлели исторический момент. Просмотрел ролик и сам выпал в осадок.
– Они же культурологический шок пережили, бедные!! Потом Эльза нас от веселья отвлекла.
– Мальчики, а к нам пожаловал местный начальник. Фу, солдафон, важный, тупой, но с замашками. В окне мы и, правда увидели статного здоровяка в офицерской казачьей форме, с шашкой на боку, вылезшего из пролётки и прошагавшего сквозь казаков к калитке. Казаки, встав по стойке смирно, преданно "ели" глазами начальство.
– Эльза, а его тут уважают, глянь на казаков.
– Видно это здешний атаман, - добавила Лиэль.
– Ну, не тупой, так тугодум, - только и уступила Эльза.
– Точно тугодум, но старательный, - голосом Задорнова промолвила Зося.
Атаман, дойдя в это время до калитки, прочитал надпись на листе, задумался, посмотрел на окна дома, отошёл к казакам и стал их расспрашивать. Казаки делились впечатлениями, так сказать культурного плана. Потом прибыли ещё офицеры, казаки помоложе стали расходиться, а потом, видно найдя атамана, прискакал гонец. Доложился, атаман надолго задумался, посматривая время от времени на наши окна.
– Он нас видит?
– шёпотом спросила Эльза.
– Нет.
– Что - то ему от нас надо. На вокзале стреляли из автомата, и он соображает, не связаны ли мы с теми солдатами. Ляльки впали в ступор.
– Это ты, Борн, лялек солдатами сделал. Наряды вне очереди, окопы, пониаишь. Какая стрельба?
– Борисов удивлённо уставился на меня.
– Ты, Борисов, и пушечный выстрел не услышал бы, у Борна вон - стеклопакеты. А ты это куда смотришь? И все посмотрели на Борисова, который смотрел в телевизор. Там у шеста изгибалась полуголая танцовщица, а по сцене бегал, "рэпя", перекачанный, э, афроамериканец.
– На душку - мулата смотришь? Все опять разулыбались. Я поставил просмотр на паузу. Зося от окна:
– Ой, он сюда идёт!
– Эльза, шмотьё уберите, мы пойдём, пообщаемся с местным шерифом. Борн, пошли. Я и пошёл. Атаман ждал нас у калитки. За забором осталось несколько офицеров и казаков постарше. Мы остановились в метрах в двух от него. Официоз начинался.
– Атаман Сальского округа войсковой старшина Шатров, Роман Михайлович.
– Оба, тёзка! И голос "настоящего полковника". Я с интересом его разглядывал. Комплекция Борисова, темноволосый, румяный, с усами "карандаш", синие глаза строго смотрели в упор. На меня, Борисова и мою кобуру с пистолетом.
– Борн Роман Михайлович, э, домовладелец.
– Борисов Иван Николаевич, честь имею.
– Актёр погорелого театра ты, Борисов, а не дворянин.
– Попрошу ваши документы.
– Оба, а он и, правда, шериф! Пришлось идти за паспортами. Шатров их с интересом просмотрел, хмыкнул. Я ему подал и разрешение на служебное оружие.
– Действительно до 14 декабря 2012 года. Прочитал он вслух.
– Господа, из какого вы года?
– Из 2012. Ответил Борисов.
– А у НАС - 1912.
– Счас "дело" начнёт шить! Стоять у калитки дальше было глупо. Шерифу нужно было "доказывать" наше алиби.
– Прошу. Я сделал приглашающий жест. Пошли смотреть домовладение. Атаман прошёлся по двору, с интересом осмотрел машины, потрогал пластик окна. Пригласили его в дом. В сапогах. В прихожей, атаман, сняв фуражку, перекрестился, потом с интересом огляделся и двинулся к двери зала. В прихожей ляльки прибрались и решили отсидеться в зале. Счас. Борисов открыл двери, Шатров вошёл, мы протиснулись за ним.
– Ляльки, ляльки, боже, боже, я вас на галеры отправлю!! Дамы платья и обувь убрали, а трусики, бюстгальтеры и ночнушки оставили на мягкой мебели, телевизор не выключили. Борисов, изо всех сил сдерживая смех, представил наших непутёвых. Лиэль даже реверанс сделала.
– Ай, молодца! Атаман сдержанно их поприветствовал. Потом посмотрел на телевизор. Ляльки порозовели. Атаман перевёл глаза на горы нижнего белья. Ляльки стали красными. Из-за спины атамана Борисов показал кулак Эльзе. Та захлопала глазами. Атаман, молча, поклонился дамам и двинул на выход. Уходя, я услышал оставшегося Борисова:
– Девки, Борн, вас уроет!
– Ну, всё, сейчас атаман скажет, будь здоров, домовладелец у меня дела и уйдёт. Счас. Шатров, дождавшись улыбающегося Николаича, уходить, не спешил. Атаман тянул резину. Потом видимо решился.
– Как я понял, господа, в будущем нет Российской империи? Мы кивнули.
– А что было? Николаич улыбаться перестал.
– Ну, был Советский Союз. А в чём собственно дело? При слове - "Советский" - у атамана округлились глаза.
– Видите ли, господа, на станции какой-то офицер требует кого-то из советского руководства. Я подозреваю, что с ним солдаты со скорострельным оружием. Боюсь, беды наделают в станице. Взгляд атамана подобрел. И смотрел он на нас довольно дружелюбно.
– Так, просит помочь. Придётся помогать, но с выгодой для нас.
– Атаман, мы вам поможем. Борн съездит и решит проблему.
– Борисов - молодец, садись, Борисов - "пять". Благоразумный видит беду, и укрывается: а неопытные идут вперёд и наказываются.