Планета по имени Пофиг
Шрифт:
– Игнат, ты чё отстаёшь?
Я засунул «шерсть» в карман, глянул ещё раз на шерстяные валики (теперь мне казалось, что они похожи на бесконечные шеренги неподвижно сидящих коз), и подбежал к отцу – он уже держался за калитку Валеркиной дачи. Ноги его мелко колыхались, как на пружинах.
– Пап, похоже, никого нет.
– Молчи! Иди за мной.
Из-за соседнего забора показалась рожа с растрёпанными волосами и испуганными чёрными глазами.
– Слышь, а где Валерка?
– Нет его, и не приезжал. Замок на воротах.
– Та-а-к… Вижу,
– Это ж Санёк! Зайдём-ка к нему!
Не то что бы я не был в Валеркином «аппендиксе», то есть тупичке, куда выходили заборы нескольких крайних дач, ну, которые у самого леса. Но, видать, был я тут давно и рассмотрел всё невнимательно. Или вообще не рассматривал. По крайней мере, ничего не узнавал. Дома какие-то… не как дачи, а старинные – в смысле, типа старинные, очень похожие на давнишние дома в центре нашего города, в старых районах. Не на любые, конечно, дома, а которые памятники архитектуры. Нас в школе на экскурсию водили.
Ну, учителя в школе придумали нам эти дома показать, специального историка пригласили. Мы-то живём не в центре, а школа рядом, и, понятно, тоже не в центре. Оказывается, этим домам по сто и больше лет. Офигеть, как давно строили! И строили их не так, как сейчас. В общем, интересно было послушать.
Но вот что действительно интересно – как же хозяева построили эти дачи? Наверное, разбирали старые дома – которые не памятники, потому что памятники охраняют, и их разбирать нельзя. Что же, разбивали стены по кирпичику, потом перевозили кирпичи сюда, и собирали, как было? Ба-лин, какой это гемор. Но красиво!
Ведь старинные дома все с какими-то, ну, не знаю, как их… С украшениями, выступами. А кирпичи – видно, что очень старые, очень. Заборы из толстых прутьев тоже старые, чугунные. Часть прутьев даже не установлена – их прислонили к воротам и столбам. Ржавые какие-то, облезлые, смотреть противно. И всё равно припёрли! Людей я нигде не заметил.
– Пап, а как они эти дачи строили? В городе старые дома разбирали, а здесь собирали как было?
– Чё?.. Чё ты несёшь! Щас молчи, даже не пикни, я с Саньком поговорю.
Голоса становились всё громче, и вскоре из-за вишнёво-сливовых зарослей в конце «аппендикса» нарисовались две фигуры – одна была ну просто огромных размеров. Шрек в кубе!
– ЗдорОво, Санёк! ЗдорОво, Пельмень!
– Дарова, Ликсеич! Хорошо, что ты заглянул. Пошли-ка сюда! – тот, который Пельмень, вытянул лапищу вбок, в сторону крошечной полянки между наваленными старыми чугунными прутьями, кирпичной – типа старинной, стеной и пышным кустом, блестящим как стекло. Я видел такие на заводе технического стекла. У них там специальная витрина с разными изделиями, чтобы показывать уровень мастерства стекольщиков.
У-у, мне сразу стало скучно. Ясно, что будет – торжественное распитие всякой гадости «за встречу» и «на удачу». А ты сиди и рта не смей раскрыть. Вроде терпеть можно, да и не больно приятно с пьяными разговаривать, а если здесь есть инет… я вытащил телефон из кармана. Ща-з-з-з… Нету инету! Эх, зря я с отцом пошёл. Уже вскопал бы ту грядку, и завалился бы на диван. В даче-то инет приемлемый…
– Па-а-а-п, а можно я домой пойду?
– Чё? А-а, иди, конечно, сын. Только маме не говори, что Валерки нет. Ладно?
– Ладно, ладно!
Странное я испытал чувство, когда бежал по проулку назад, к общей дороге. Как будто бежал не просто назад в прямом смысле слова, а назад – во времени. Эти, типа старинные, дома были как прошлое. Такое ощущение, как будто пришёл на кладбище к родственникам, точнее, предкам, которые умерли ещё до твоего рождения. Задо-о-олго – до. Необычное у меня было состояние, особенное – без грусти, без страха. И вообще без чувств. Как будто в голове включился компьютер, а мозг заменил искусственный интеллект.
…Чуть не уткнулся носом в забор, над которым плавно взошла, словно солнце из-за деревьев, черноглазая голова. И тут же спряталась, потому что я показал ей язык – вернее, ему, потому что голова принадлежала всё тому же растрёпанному мужику. Я оглянулся по сторонам. Что-то много дорог… И шерстяное поле всё в дорогах, а было чистое, только бескрайние ряды кустиков, валик к валику. Или коза к козе. Что-то сегодня как-то… Не то. Непонятно что творится!
Я повернул влево, потому что сюда мы шли направо. Ба-лин, да ведь сколько раз я гонял тут на велике, и просто бегал с мальчишками! А сейчас всё как в первый раз вижу. Уже через пару шагов я понял, что направился не туда – кругом были дома, почти как обыкновенные, но дома, а не дачи. И дома эти стояли вдоль нормальных (ну, с натяжечкой) длинных улиц, а не вдоль многочисленных коротеньких «аппендиксов», как у нас на даче. Но не это главное. Главное – полно народу.
А я не мог за две-три минуты добраться до ближайшего села! И никогда в ближайшем селе, и ближайших к ближайшему, я не видел столько людей. Вообще, место, куда я попал, тянуло на что-то типа городка.
Я уже почти растерялся, когда впереди показались прилавки с товарами. Рынок! Ну, спрошу у продавцов, где дачи. И пусть смеются. А что, если они меня ментам сдадут? Страшно… Нет, лучше к отцу вернусь! Я оглянулся. Ни Валеркиной – как бы старинной, дачи, ни забора с черноглазой головой не было! У-у…
Я потоптался на месте. Наконец, набрался храбрости и воздуха:
– Скажите, а где дачи?
– А? – уставился на меня толстый дядька за прилавком с большими кусками. Мясо, наверное.
– Откуда? – мужик справа очень недоверчиво посмотрел на меня – так, как будто хотел двинуть лопатой по башке – лопата, кстати, была на расстоянии вытянутой руки.
На всякий случай отошёл подальше – к тётке, которая сидела за кучами, типа из гречки и риса. Она показала рукой:
– Вон там.