Планета свиней. Часть 2
Шрифт:
– А ты соображаешь… поскольку все страхи лишь иллюзия… – отрешённо, словно обращался к теням, пробормотал Гомвуль. – Все мы плывём по водам судьбоносной реки, ребята. Все наши желания лишь предначертанная прямая, сотворённая ещё до нашего рождения…
Герман с грохотом шлёпнулся на пол.
Шмаль всё-таки освободил для себя местечко и стал сыпать вопросами:
– Я никак в толк не возьму, Гомвуль, о чём ты вообще базаришь? Ты предлагаешь бросить моего рыжего кореша? Мол, пусть он барахтается в твоей судьбоносной реке, а мы тута водку хлебать будем? Нет, товарищ
Волк остался спокоен. Ни один ус не шевельнулся на его благородной морде.
– Ты закончил, пушистый? – небрежно сказал Гомвуль.
– Ну ё маё, Шмаль, дай его послушать! – вмешался в разговор кот в тельняшке. – Не перебивай ты Гомвуля…
Уж очень Жюлю нравился новый волчий наряд – и глаза у Гомвуля стали такие смышлёные.
За столом наступила тишина. Если прислушаться, то можно услышать, как течёт вода на мойке. Это две антропоморфные нутрии работали в ночную смену, перемывая посуду и отстирывая скатерти.
– Я решу проблему рыжего кота, – тихо продолжил Гомвуль. – Можете быть спокойны, друзья. И суток не пройдёт после суда, как Барс будет сидеть за этим столом. Но!..
Послышалось сдержанное и дружное дыхание, будто сейчас грянет сибирский гимн. Показалось, что даже на мойке отключились краны. Все замерли – не дыша, не шипя, не мяукая.
– Хочу предупредить каждого из вас, чтобы не возникло непонимания в скором будущем, – вразумлял парней Гомвуль. – Моя роль спасителя бандитских бед закончится сразу, как только рыжий кот окажется на свободе. Когда он избежит княжеской кары, я настаиваю, принять очевидную истину: наши дороги разойдутся, и все мы окажемся в прежнем течении жизни. А это означает, что вы, пацаны, останетесь пацанами, а я с вашего позволения или без вашего позволения, стану ловить и сажать вас снова по тюрьмам, как и прежде. Всем понятно моё условие?
– А чего здеся не понять-то? – первым отреагировал Шмаль. – Всё ясно нам – выслуживаешься! Наверное, генералом собрался стать. Только пора тебе уяснить простую истину, что в штабе волков совсем нету. Тама только люди сидят в галифе, а такие, как ты босиком по улицам шатаются и зубами мух ловят.
Гомвуль не повёл и глазом. Даже не зарычал.
– Старлей, мы тебе дружбу предлагаем, – не сдавался Шмаль. – Наши крепкие лапы надёжнее полицейской пенсии. Твой дружок Зубов, поди, сейчас кофе-капучино пьёт, а старый Шульц с обмороженными лапами в конуре ледышку облизывает. Смотри, Гомвуль, как бы ты не заиграться в сыщика. Ведь мы и без тебя Барса спасём. Скажите, парни?
– Спасём, но денег я вам не дам! – гнул своё Абрамяу.
Жюль отвернулся к ёлке, раскачивая мечом серебряную шишку, а Герман щёлкнул о резцы когтем, посмотрел на волка и сказал:
– А ведь полицейский прав. Надо прислушаться к нему и разойтись по своим подвалам, поскольку волк коту не товарищ. Мне лишь одно не ясно, как Гомвуль Барса отмажет.
– Нельзя нюхать чужую кость, морячок. Я сказал, что освобожу дружка вашего, значит, так тому и быть, – ответил волк, вставая из-за стола; он оправил стильный пиджак и, чуть прихрамывая,
– Не хочет с нами работать, – резюмировал Абрамяу, когда полицейский покинул кабак.
– Ага, не хочет, – согласился Герман и добавил: – Мне непонятны два тезиса: как Гомвуль рыжего спасать будет и почему кость нюхать нельзя?
Шмаль смотрел в тёмный угол, где ещё недавно сидел волк. Подойдя к столику, чёрный босс взял книгу, оставленную Гомвулем и, выйдя на свет, вслух прочёл слова на обложке:
– Как закалялась сталь…
Чёрный кот почесал за ухом, бросил книгу обратно и задумчиво спросил:
– Бля, Гомвуль в сталевары подался, что ли?
Парни снова собрались за столом так и не решив, как спасать рыжего. К тому же потерян потенциальный информатор из полиции. Продажный коп отличное подспорье в криминальных делишках. Гомвуль мог бы предупреждать об облавах. Жаль, что не сложилось подружиться с волком.
– Не верю я Гомвулю, – закурил чёрный.
Дымил он сосредоточенно, выпуская густые облака, и косился на друзей. Шмаль не доверял Гомвулю, а коллеги по ремеслу, похоже, не верили чёрному боссу.
– Казнят рыжего, точно вам говорю. Нюхай кости, не нюхай, а его выручать всё равно придётся, – настаивал на штурме Шмаль. – Жюль? Герман?.. вы готовы пойти со мной?
Морской кот продолжал развлекаться с шариками на ёлке, а Герман, развалившись в кресле, раскинул лапы и уже задремал.
– Не знаю, братан… Посмотрим, что суд решит, – ответил Жюль, наконец-то снимая с себя шлем.
Шмаль докурил сигарету, пошурудил лапой под креслом, доставая ствол. Потом внимательно осмотрел оружие и тихо сказал:
– Сталь у Гомвуля закаляется. Ну-ну…
Чёрный вертел пистолетом, не зная, куда его сунуть. «Макаров» казался массивным в лапах гибридного кота, словно в руках ребёнка.
– Вы для меня как братья, – неожиданно признался Шмаль. – Ближе вас никого нету. Неужто не поможете мне?
Все промолчали, оттого что зачем рисковать собственной шкурой, если всё может сделать полицейский. Если у волка не выйдет, то отважный Шмаль обязательно что-нибудь придумает. Да и кто такой Барс для Абрамяу или Жюля? У них даже цвет меха разный. Что говорить о Германе, предки которого сражались с котами в якутских подвалах, ещё каких-то сто лет назад.
Глава 2. В тюрьме сегодня омлет, компот и медовые леденцы
Январь. Якутск. Городская тюрьма.
Барс сидел в одиночке, размером три на три. В камере кособочился деревянный столик, ножки которого тонули в бетонном полу. К стене крепились нары из строганных досок, которые с 6.10 до 22.10 поднимались и запирались на ключ. Под потолком за железными прутьями, с трещиной на стекле, виднелось маленькое оконце. Пронырливый ветер чувствовал себя полноправным хозяином каменного склепа, гуляя по стенам двадцать четыре часа в сутки. В камере было сыро, холодно, страшно. Сюда никогда не заглядывал даже самый робкий лучик солнца, потому что с той стороны ставни были заколочены охраной – так, ради забавы, чтобы сидельцу насолить.