Планета свиней. Часть 2
Шрифт:
Обезоружить двух кабанов охраны дело плёвое, – и вот она волюшка-вольная, а там уже и Страна Крым на горизонте светит фонарями на чистой набережной.
Шмаль закрывал глаза и видел себя на огромном колесе обозрения в парке развлечений. Внизу ходили только красивые кошечки и все махали ему куда-то вверх белыми платочками. Он сидел в оранжевой жилетке на удобном сиденье, а в лапе у него мороженое и букет для той единственной, что достойна его внимания.
Чёрный размечтался и задремал.
– Герман тебе звонит! Не спать! –
Шмаль вздрогнул, вернувшись к делам насущным, и принял вызов.
– Чего тебе надо, зёма? – нахмурился чёрный.
– Повиси, братан… – коротко ответил Герман, предлагая обождать минутку-другую.
В это время крыс находился в зале суда. Сидел он скромно в дальнем углу. Рядом работала пресса: два журналиста-спаниеля. Их мохнатые уши каждый раз глухо хлопали по усатым мордам, как только гибридные псы вскакивали с мест, пытаясь разглядеть и расслышать, что же говорит человек по фамилии Черепанов.
Судья придержал квадратную шапочку, цепляя к уху микрофон, чтобы его слышали все в этом зале. Он, не спеша, возился с гарнитурой, потом поправил конфедератку и зачитал приговор. Говорил судья старческим голосом – негромко, но торжественно.
– Именем Великого князя, Верховный суд Страны Сибирь в открытом процессе под предводительством судьи Черепанова, с участием генерального прокурора Солёного – постановил! Признать обвиняемого Марата и обвиняемого Барса виновными по статье «измена Родине»… и назначить им высшую меру наказания: расстрел…
Зал встал. Зал лапоплескал!
Свиньи топали, волки кивали, соглашаясь с вердиктом, и никто уже не слышал судью, который продолжал бормотать в микрофон дальнейшую часть приговора.
Черепанов поднял глаза, видя, как толпятся на выходе кабаны, словно всем и сразу приспичило выйти в буфет. Волки в первых рядах пожимали друг другу лапы – некоторые целовались, будто их всех повысили в звании и выдали тринадцатую зарплату.
– Ну, народ… – выдохнул Черепанов, закрыв папку с бумагами.
…Шмаль продолжал ждать верного слова от Германа. По его морде скользнула ухмылка. Он знал, что верить волкам нельзя.
– Всё как ты сказал, босс: хотят завалить нашего Барса. Расстрел дали и не поморщились! – выпалили в трубку крыс. – Я к машине бегу. Держи связь с «соколом». Пора, пацаны! Пора!
Чёрный быстро спрятал телефон, включил рацию.
– Сокол-сокол, я быстрый мустанг, приём! – тревожно заговорил Шмаль.
– Я сокол. Слушаю тебя, мустанг! – ответила бодреньким голосом рация.
– Ты, сокол, тама смотри в оба лупатых и базар фильтруй: я не мустанг, я быстрый мустанг – мокрый вискас тебе в карман! Как понял меня? Приём…
Рация смолкла, потому что Абрамяу дул щёки.
Тогда Жюль постучал пальцами по рулю.
– Не дави на него, брат. Не время сейчас ругаться, – предупредил морской кот.
Шмаль шевельнул бровью, в глубине плутовской души соглашаясь с другом.
– Ладно, сокол… не обижайся на меня. Я погорячился. Бывает… – снова вызывал Шмаль дозорного Абрамяу. – Ты только тачку не упусти. Как выведут Барса, сразу сообщи мне.
Жюль по-дружески толкнул в плечо чёрного и подмигнул, а рация сразу благодарно ответила.
– В нашем меню только свежие блюда, братишка! Всё сделаю в лучшем виде, быстрый мустанг. Отбой…
Абрамяу бросил рацию в сумку, приложил бинокль к переносице, хотя и без дальнозоркой оптики мог разглядеть, что автозаки не сдвинулись с места, а тюремный грузовик всё так же стоял под охраной двух приметных хряков в бело-синей камуфляжной форме. Кабаны болтались возле машин, ожидая дальнейших распоряжений.
– Блин, я есть хочу, – простонал Абрамяу, завалившись на спину.
Ему уже надоело следить за машинами. В животе страшно булькало. Сейчас бы в кабак. Там всегда можно перекусить беспричинно, а здесь – прям, сука, тоска голодная.
Абрамяу улыбнулся, подумав, что можно было бы заказать на крышу доставку пиццы. Вот бы курьер удивился, увидев зажиточного горожанина с биноклем и на снегу. Он спросил бы у Абрамяу: «Вы, поди, недвижимость присмотрели?.. дом хотите приобрести?» – а хозяин кабака ответил бы ему: «Не твоё дело, прыщ безродный!» – а потом открыл бы коробку с пиццей – и кусочек за кусочком… кусочек за кусочком…
Абрамяу так замечтался, что сон похитил его разум, погрузив на кабацкую кухню, где пахло петушиной колбаской, шкварчащей на сковородочке, – и «Княжеская» на столе оттаивает…
Послышалось негромкое посапывание. Абрамяу зевнул…
Лапа медленно сползла с груди, уцепившись когтем за сумку. Сумка свалилась с живота, ударилась о снежную крышу и в ней, что-то брякнуло.
– Ёптя, лысый ты хвост! – подскочил Абрамяу. – Я термос разбил, что ли?
Он завертелся, вспомнив, что находится в дозоре. Абраша кинул взгляд вниз и увидел, как отъезжает от здания суда грузовик с будкой. Хозяин «Молока» выхватил из сумки рацию и заорал во всю глотку.
– Как тебя там, конь педальный! Короче, тачка отчалила, тачка отчалила! Приём!
Из рации послышался скорый ответ Шмаля, который даже не обиделся на «педального коня».
– Герман ждёт тебя. Лети, сокол! И лети быстрее, как уговаривались!
Абрамяу опустил белую балаклаву. Он скалил клыки и яростно шипел, оттого что снова проспал важное дело. И теперь придётся уходить с крыши резервным путём, рискуя драгоценной жизнью.
Втянув живот, гибридный кот покосился на балкон этажом ниже и почти не раздумывая, спрыгнул. Приземлившись на перила, он, словно потерявший равновесие канатоходец, махал лапами, переступая вперёд-назад, но всё-таки сумел удержаться. Абрамяу не только любил засыпать в самых непредсказуемых местах – он, в конце концов, ловкий кот и грацией обладает феноменальной!