Планета туманов (сборник)
Шрифт:
От напряжения перед глазами поплыли разноцветные круги. И звон в голове и ушах стал нестерпимым. И все-таки он успел заметить движение набежавшей тени. Через минуту тень материализовалась в знакомые очертания космического крейсера, который он так любил рисовать…
На мгновение он представил себе позор, который ждал его. Позор и осуждение всех. Увести ракету с траектории, нарушить режим стройки. Вызвать на поиск крейсер… Он крепко зажмурился. Все равно радость того, что сейчас в душную кабину войдут люди, побеждала все остальные чувства.
«Ну что ж, я виноват, — думал он
Ракету встряхнуло. Магнитный замок, запиравший дверь, отскочил в сторону. И вместе с живительной струей холодного, пахнущего резиной воздуха в помещение ворвались звуки. По трапу застучали тяжелые магнитные ботинки.
…Из динамика раздался знакомый до противности голос диспетчера базы, прозванного курсантами Ишаком. Мы вздрогнули.
— Капитана-командора Жаркова просят явиться на второй причал, — взывал в тишине Ишак.
Наш собеседник поднялся. Вскочили и мы. Командор Константин Жарков — вот откуда мне известно его лицо.
— Ну ладно, ребятки. Доскажу при следующей встрече. — Он улыбнулся, потом нахмурился. Бережно стер несуществующую пыль с маленькой мемориальной таблички, выполненной из серебристого космического сплава. Потом, подняв на прощание руку, круто повернулся и вышел.
Командор Жарков! О нем рассказывали легенды. Причем одна из них заключалась в том, что каждый раз перед дальним звездным рейсом капитан заходит в салон старой курсантской базы и проводит там час один. Мы не верили…
Валька подскочил к табличке. Как часто мы привыкаем к тому, что нас окружает, и перестаем замечать даже главное.
Твердой рукой гравировщика на металле были выведены две фамилии. После них стояло: «…— бригадир гелиосварщиков… — Главный механик.
Погибли при исполнении служебных обязанностей во время метеорного потока в год строительства спутника».
Мы переглянулись.
Это и был конец истории, не досказанный капитаном. Прошло много времени, прежде чем я узнал ее в подробностях…
«Сириус» догнал тогда кувыркающуюся ракету. Вовремя снял непредвиденного пассажира и повернул обратно. Но обратно он опоздал…
Когда крейсер остановился у обломка причала, станция тонула во тьме. Редкими звездами мигали фонари аварийной команды. На пирсе, возле разрушенного ГАПа, они образовали светящуюся цепь. Там лежали двое. Скафандр одного — самый большой, над которым смеялись, что он составлен из двух, был распорот сверху донизу. Около второго топтались гелиосварщики, неловко держа огромными рукавицами маленькую записку. Ее привезла «Л-16», отбуксированная «Сириусом» к причалу. Читать ее было уже некому.
— Мальчик узнал обо всем случившемся на Земле, когда придирчивые врачи выпустили его из клиники. «Работа в космосе противопоказана, — стояло в истории болезни. — Боязнь пространства». Это означало отчаянный страх перед высотой. Нет у человека сил побороть его.
…И все-таки он стал астролетчиком.
После долгого тяжелого полета, когда
ЛЕВ СТЕКОЛЬНИКОВ
ПРЕДУПРЕЖДАЕТ «МЕРКУРИЙ-1»
— Говорит рейсовый планетолет «Заря»! Говорит рейсовый планетолет «Заря»! В результате столкновения с неизвестным космическим телом сохранилась только носовая часть корабля с каютой штурмана (носовой отсек).
Спаслись двое: штурман «Зари» Руал Петерсен и пассажир Алексей Донцов. Судьба остальных членов экипажа и пассажиров неизвестна.
Катастрофа произошла в 14 часов по земному (московскому) времени, 20 июля 2064 года в семидесяти миллионах километров от Земли и в двадцати пяти миллионах километров от Марса.
Прошу срочной помощи! Прошу срочной помощи!
Перехожу на прием! Перехожу на прием!..»
Штурман откинулся в кресле и напряг слух. Минута, вторая, третья… тишина. Работает ли передатчик?
Петерсен посмотрел на щит управления. Знакомые, чуть подмигивающие, разноцветные огоньки сказали ему, что аварийные автоматы работают: искусственная гравитация поддерживается в пределах нормы, воздух, тепло и свет поступают в носовой отсек, а обломок корабля мчится куда-то, медленно вращаясь… Но куда он мчится?
Телеэкраны кругового обзора не работали: их матовые овалы отражали только зеленые, синие, желтые и красные огоньки щита управления.
Радио молчало. Это удивительно! На трассу Земля-Марс ежесуточно стартуют корабли, и пассажирские, и грузовые.
Штурман вздохнул и подвинул к себе микрофон:
«Говорит рейсовый планетолет «Заря»! Говорит рейсовый планетолет «Заря»!..»
Алеша открыл глаза, пытаясь понять, где он. Удивительная комната. Пол выгнут блюдцем, а стены сходятся над головой. Похоже, что он находится внутри пирамиды. Слабый голубоватый свет струится от переносной лампы. За столом, заставленным приборами, сидит высокий худощавый старик в одежде работников космофлота. На черном рукаве блестит серебряный Сатурн знак штурмана корабля. Звучит ровный голос:
— …Срочно жду помощи! Перехожу на прием!..
В глазах рябило, в ушах шумело. Голос Петерсена звучал как будто в стороне от неподвижно сидящего старика. Странно!
Мысли разбегались. Никак не сосредоточиться. Вот так же плохо было, когда Саша Петров запустил футбольный мяч вместо ворот в голову Алеше. Как все тогда перепугались! Света побежала вызывать «Скорую», но Алеша потребовал отнести его домой… Мама ужаснулась… перед Алешей выплыло ее лицо.
— Мама! — тихо, чуть шевельнув губами, позвал он.