Плащаница колдуна

Грановский Антон

– Не стремись к тому, что есть у других, но не отказывайся от того, что несут тебе. Слава Создателю, который посылает нам мудрые мысли.

Глеб прищурил карие глаза и слегка склонил голову набок.

– А разве брать с людей большую плату – это не алчность? – поинтересовался он.

Мужчина погладил пальцами заплетенную в косу бородку и изрек:

– Оставь те заботы, что имеешь в голове, и отдай то имущество, что имеешь в руках, ежели хочешь купить то, что стало предметом твоих устремлений.

– Мудрено, –

отозвался Глеб. – Скажи-ка, добрый человек, ты всегда говоришь назиданиями?

Мужчина улыбнулся, отчего лицо его прояснилось и стало простым и бесхитростным, будто у ребенка.

– Каждое слово, в котором нет богопоминания, – бессмыслица. И всякий взгляд, в котором нет назидания, – пустая забава.

– Ясно, – совсем развеселился Глеб. – Вижу, мы пришли, куда надо. Ты ведь и есть волхв Гильфан, верно?

– Верно, – ответил мужчина своим смиренным, глуховатым голосом. – Это мое имя.

– Странное имя.

– Арабское. Мой отец пришел на вашу землю из аравийской пустыни.

– И что значит имя сие по-арабски?

– Хранитель, – просто ответил Гильфан. – А проще, то страж.

– И что же ты сторожишь, Гильфан-Хранитель?

Волхв усмехнулся.

– То одному Создателю ведомо.

– А нам, значит, не скажешь?

– Только с Его позволения.

Глеб рассмеялся.

– А ты знаешь, что тебя люди за алчность твою не любят? – весело спросил он.

– Делай доброе дело, ища награды от Создателя, а в людском уважении мало проку, – смиренно ответствовал Гильфан и в подтверждение своих слов тяжело вздохнул.

– Наше счастье, что мы при деньгах. – Глеб повернулся к телеге и весело окликнул: – Эй, на барже! Мы приехали!

Вскоре все они сидели у костра. Восточный волхв со странным именем Гильфан ворошил палкой угли. Время от времени он бросал на Диону любопытные взгляды. На Глеба он смотрел иронически, а на ученого мужа Лагина не смотрел вовсе, будто того не существовало в природе.

У костра Глеб снова стал задавать вопросы:

– Слышал я, Гильфан, что ты помогаешь всем без разбору, – сказал он. – И добрым людям, и злым. Верно ли это?

Гильфан лукаво усмехнулся.

– Познавший Создателя – это тот, кто не смотрит на творения Его взглядом приязни или неприязни. Добрый человек, злой человек – не все ли равно?

– А разве ваш арабский Бог не призывает к добру? Я читал ваше священное учение. Мне кажется, оно кое в чем похоже на христианское.

– Ты получил поверхностное знание, Первоход. А поверхностное знание, как легкий дождик. И земля от него не увлажнится, и жаждущий не напьется. – Гильфан вновь поворошил палкой угли и спокойно поинтересовался: – Зачем ты ко мне пришел, Глеб-Первоход?

Улыбка покинула губы Глеба.

– Ты что-нибудь слышал о нетленных? – сухо спросил он.

Гильфан кивнул:

– Слышал.

– И что ты о них думаешь?

– Думаю, что везти сюда покойника под рогожей – дело глупое, опасное и бессмысленное.

– Откуда ты знаешь, что мы его привезли? – удивленно спросила Диона.

По темным губам Гильфана скользнула усмешка.

– Я много чего знаю, красавица. Знаю, что дом твой в Кишени. И что сама ты – аншор бин ля хамаши. Чужая среди своих и чужая среди чужих.

Губы Дионы дрогнули.

– Как ты догадался, что я не человек? – сдавленно спросила она.

Волхв хмыкнул.

– Отличить огонь от облака много ума не надо, – ответил он. – А у тебя все на лице написано.

– А у меня что написано? – поинтересовался, поблескивая очками, Лагин. – Мое лицо прочесть сможешь?

Волхв на него не взглянул. Лишь задумчиво поворошил угли и пробормотал почти равнодушно:

– Иные лица – что белый снег в пустынном месте. Ни отпечатка, ни следа. А что снег скрывает, то одному только Создателю ведомо. Может, цветок. А может, острый сук.

Лагин снял очки и, протирая их краем рубахи, проговорил:

– Что мне нравится в шаманах, так это их любовь к иносказаниям. Прямого ответа от них никогда не услышишь.

Глеб посмотрел на Лагина насмешливо. Тот явно был уязвлен невниманием волхва к своей персоне.

Водрузив очки на нос, Лагин посмотрел на небо и вздохнул.

– Вот уже и сумерки.

Гильфан поднялся с бревна, взглянул на заходящее солнце и сказал:

– Пора волховать, ходок. Деньги я беру вперед.

Глеб достал из кармана несколько монет и положил их в протянутую ладонь восточного волхва.

– В бубен свой стучать будешь? – осведомился Лагин.

– Нет у меня бубна, – сухо ответил Гильфан. – И не шаман я. Я с духами лесными разговоров не веду, мои беседы – только с Создателем.

– Нешто он с тобой говорит? – подал голос Хомыч, который до сих пор сидел тише воды ниже травы и лишь пугливо поглядывал на волхва.

Гильфан посмотрел на старика пристальным взглядом, от которого тот поежился, и ответил:

– Создатель говорит с людьми громко и четко, но не всякий Его слышит.

– А как же его услышать? – поинтересовался Хомыч.

Гильфан улыбнулся:

– Нужно очень сильно захотеть.

3

– Что это он пьет? – спросил Лагин, с любопытством глядя на волхва, поднесшего к губам глиняную чашу с каким-то напитком.

– Паргу-сому, – ответил Глеб. – Настой из гриба мухомора.

– Вот оно что. – Лагин кивнул. – Это я знаю. Шаманское питье. Зелье для видений.

Напившись зелья, Гильфан закрыл глаза и долго стоял так, освещаемый лишь закатным солнцем и отблесками огня от охваченных пламенем головней.