Шрифт:
Глава 1
Испытательный полёт, из-за которого было столько волнений и тревог, благополучно подходил к финалу. В целом техника показала себя вполне надёжной. Если всё пойдёт нормально, то примерно через час, а точнее через 55 минут они смогут открыть люк и жадно вздохнуть степной воздух.
На связь вышел руководитель Центра подготовки космонавтов генерал Григорий Камчатов. Сообщив условия посадки, он закончил сеанс связи традиционной фразой: «До скорой встречи на Земле!».
– Вас понял – ответил командир экипажа. И доложил: – На борту все в порядке, самочувствие
Через двадцать минут Земля снова вышла на связь:
– «Заря», как ситуация на борту?
– «Янтарь-4», всё в порядке!
– Хорошо, ждём вас, поисковые вертолёты уже в воздухе, будем встречать вас в небе.
Но прошло ещё полторы минуты и в ЦУП-е услышали тревожный голос командира:
– Что-то не так… Чёрт! В отсеке огонь!..
– «Заря», что там у вас произошло? Отзовитесь! Доложите обстановку… «Заря»! – С Земли снова и снова запрашивали, пытаясь выяснить, что произошло, но всё было напрасно, ибо экипаж перестал выходить на связь.
В это время на высоте нескольких десятков километров заживо сгорали двое космонавтов. Пожар на борту спускаемого аппарата, – в насыщенном кислородом замкнутом пространстве – худший из кошмаров для любого профессионала. Едва возникнув из-под приборного пульта в виде робких рыжих язычков, огонь быстро разросся в яростного зверя, который перекинулся на пристёгнутых к своим ложементам людей и стал пожирать их одежду и плоть (почему-то вместо многослойных скафандров на космонавтах были лишь обычные шерстяные тренировочные костюмы). За какие-то секунды тесная кабина превратилась в печь крематория. Вскоре гудящее пламя почти полностью охватило конвульсивно дёргающиеся в креслах тела.
…Павел видел, как обугленное мясо сползает с костей на его левой руке, адская боль почти затуманила разум. Уцелевшей рукой мужчина рванул на себя рычаг катапультирования и…ничего не произошло! Почти непереносимая «чёрная» боль так затуманила ему разум, что он совершенно забыл, что катапультного кресла под ним нет!..
Как же невыносимо терпеть эту пытку! Годами готовя себя к чему-то подобному, он и не подозревал, что боль будет настолько чудовищной, просто нестерпимой. Секунды мучений казались часами, и лишь страх «вселенского» позора заставлял его лишь крепче сжимать зубы. «Что скажут на Земле, если услышат мои жалкие вопли и стоны?! – пульсировало в воспалённом мозгу. – Что перед лицом смерти подполковник Беркут смалодушничал, повёл себя недостойно высокого звания коммуниста и советского космонавта?». Позор казался ему страшнее неминуемой гибели. А огонь уже подбирался к его лицу. В последний момент уже не поддающийся внутреннему контролю вопль ужаса и боли всё же непроизвольно вырвался из груди. Только вместо новой порции мучений в виде ужасного жжения Павел внезапно почувствовал неожиданное облегчение: лизнувшее ему щёки и лоб пламя почему-то больше не обжигало, оно стало шершавым и мокрым…
– С тобой всё хорошо, Паша? – неожиданно услышал он мягкий, бархатный женский голос и открыл глаза. Но первое что увидел была добродушная физиономия его пса. Прибежавший на крик хозяина дог по кличке Марс лизал ему и без того мокрое от пота лицо. Всё оказалось всего лишь жутким сном. Господи, какое же блаженство лежать в собственной постели и видеть рядом преданного Марса и встревоженное лицо обеспокоенной за него жены!
– Да вот, понимаешь, руку во сне отлежал. Неудобно положил и отлежал – смущённо пояснил мужчина.
Но Вероника конечно не поверила:
– Снова?.. – спросила она с состраданием и многозначительностью в голосе. – Что на этот раз?
– …Пожар при сходе с орбиты, – нехотя признался мужчина.
– Паш, надо сообщить врачам. Нельзя же постоянно жить в таком напряжении. Так ты заработаешь проблемы с сердцем на нервной почве.
– Ты хочешь, чтобы меня отправили к нашим «мозговедам»? – покачал головой мужчина. – Им только признайся в наличии проблемы, – тут же отстранят от подготовки и замучают разными тестами. Будут копаться у меня в башке, пока не надоест.
Немного подумав, жена вынуждена была согласится с ним:
– Да, пожалуй, ты прав.
Мужчина постарался придать своему лицу и голосу максимум оптимизма и самоуверенной беззаботности, и заверил:
– Ничего, сам справлюсь: попью успокоительных травок, съезжу на рыбалку.
Он привлёк к себе тёплое и мягкое тело супруги. Однако, Вика намеревалась прежде закончить серьёзный разговор, поэтому освободилась из объятий.
– Подожди пока со своими глупостями. Хочешь, я найду тебе хорошего частнопрактикующего доктора, и мы съездим к нему, не афишируя кто ты? – предложила ему умница-жена. Так уж был устроен её деловой, хваткий характер, что она продолжала искать решение проблемы до тех пор, пока не находила.
– Не-ет уж…спасибо! – усмехнулся Павел, мотая головой. Ему хотелось поскорее закончить с неприятной темой и тон его стал беззаботно-шутливым: – Я же сказал тебе: с психиатрией я никаких дел не имел и не собираюсь! Всё, что я об этом знаю, это то, что у нас всегда случается настоящий «дурдом» в квартире на следующее утро после «светских приёмов», которые ты любишь устраивать. Потому что наша домработница Фаня всё же не железная и ночью должна хотя бы пару часов поспать, а не перемывать до утра горы грязной посудой и не ликвидировать прочие последствия пребывания полсотни гостей.
– Дурак! – Вика сделала вид, что она в ярости от таких его «обвинений». – Ты и в самом деле ненормальный! – Схватив обеими руками подушку, жена принялась шутливо колотить ею мужа. Вначале он только пытался защищаться, но затем, улучив момент, повалил жену, и они покатились по широкой кровати…
…Через полтора часа Павел Беркут бодрой уверенной походкой вышел из подъезда их номенклатурного дома. Остановившись и задрав голову, мужчина помахал рукой жене, появившейся в окне их квартиры.
Со стороны прямоугольная девятиэтажная башня из рыжего кирпича (рядом стояла ещё такая же) архитектурой напоминала типовые панельные корпуса, но квартиры в ней были совсем иного качества и размера. Окрестные жители называли их дом «дворянское гнездо». В этом «элитарном заповеднике», расположенном в тихом переулке исторического центра Москвы, за красивой кованной чугунной оградой, жили сплошь маршалы и генералы. Павел Беркут первым из космонавтов получил здесь квартиру – вместе со звездой Героя Советского Союза за свой первый полёт.