Плата за блаженство
Шрифт:
– Элена, тебе нужно принять решение. – Он даже не смотрел в ее сторону, словно это разговор его мало касался. Будто ее ответ на его предложение ничего не значил. Но она прекрасно понимала – это не так. Алессандро не относился к мужчинам, о чем-то умоляющим. Но для нее он делал исключение. И для Элены это действительно значило очень многое. – Я знаю, как ты относишься к моей семье. – Он казался абсолютно отстраненным. – Но чтобы прекратить это безумие, тебе нужно сделать одно – просто согласиться стать моей женой. Так просто…
Едва ли это было так просто, как могло показаться на первый взгляд. Но когда Элена открыла рот, чтобы отказать ему, сделать единственно здравую вещь – оставить его, покинуть Сицилию, она уже знала: этого она не сделает. Элена хотела заполучить Алессандро любым способом, даже если она выйдет за него замуж при таких сомнительных обстоятельствах. Зная при этом: он никогда не будет питать к ней тех чувств, от которых она буквально сгорала.
Все осталось неизменным. Она была все такой же эгоистичной и глупой девчонкой, которой была прежде. Теперь она снова хотела, чтобы ее полюбил мужчина. Но она также понимала – и в этот раз для него это будет игрой, забавой и ничем больше. Она лишь пешка в его игре. Со временем он устанет от нее, а затем покинет.
Но все же часть ее души все еще была полна тщеславия – она заставит его передумать! Она сможет это изменить. Элена была готова ухватиться за эту возможность, сколь ничтожной та ни была. Чему-то же она должна была научиться за все это время!
– Конечно, – Алессандро неторопливо просматривал документы на компьютере, – не торопись, подумай хорошенько, сколько разумных решений тебе сейчас доступно. Я буду рад подождать столько, сколько необходимо.
Могла ли она принять другой выбор? Или вверить в его руки судьбу целой деревушки, наследие своих предков? Опираясь лишь на то, что Алессандро был лучшим человеком на земле?
Ответ был действительно прост – она любила его…
«Какая идиотка», – прокомментировал уставший голос в ее голове.
Элена обернулась и посмотрела на вид, открывавшийся из окна, но в действительности она видела лишь лица родителей, ее бедных родителей. Они заслуживали лучшей жизни. Заслуживали большего, чем она.
– Какое романтичное предложение. – Элена закрыла глаза. Она ненавидела себя, но не могла остановиться. Она была обречена, как тогда, в танцевальном зале. – Как я могу отказать?
Позже ночью Алессандро стоял в дверном проеме и смотрел, как Элена спит. Она уютно свернулась калачиком. От одного ее вида ему хотелось кричать от счастья.
Он почти сделал это! Почти сделал ее своей – окончательно и бесповоротно.
Мужчина ликовал.
Он мог бы разбудить ее сейчас. Элена будет рада ему, теплая ото сна и податливая, позволит ему сделать с ней все что угодно… А сама лишь будет сладко стонать, прильнет к его телу, уткнется лицом в его шею…
Так было всегда. Но сегодня… о, сегодня все было по-другому. Сегодня она согласилась стать его женой.
Его жена…
Нет, он не планировал делать ей предложение. Но когда это случилось, тут же осознал – другого решения не существовало. Элена должна принадлежать ему – вся целиком, безоговорочно. Этот союз станет официальным и вечным. И его не тревожили возможные трудности.
Нельзя было подобрать слов, чтобы описать переживаемые им чувства. Алессандро еще не вполне был готов давать оценку происходящему. По крайней мере, он не успокоится, пока не будет знать – Элена в безопасности. Она должна стать его женой как можно быстрее.
Собравшись с силами, Алессандро отвернулся от кровати и спустился вниз. В своем кабинете он сел за письменный стол, нахмурился над бумагами, которые для него подготовил Джованни. Вместо того чтобы приступить к чтению основного отчета, он некоторое время смотрел на фотографию в широкой серебряной рамке, стоявшей справа от него.
Это была фотография его семьи. Он так и не избавился от нее, как хотел сделать еще в тот день, когда бабушка подарила ее снимок. Это фото было сделано восемь лет назад на праздновании дня рождения бабушки Терезы. Очень долгое время она была душой их семьи. Ее настойчивость в один день – день рождения бабушки! – собрала все обширное семейство вместе. Все приехали, уселись вокруг нее и притворились настоящей семьей.
Алессандро глубоко вздохнул и взял фотографию. Его дядя и четыре его сына – словно копии друг друга. Лица, застывшие в разной степени довольствия, деланые улыбки… В конце концов все они были похожи друг на друга. Все связаны кровными узами, сомнительной историей, горькой, бессмысленной враждой. Временами он завидовал Анджело – единственному члену семьи, которого не было на снимке. Его сестра Роза мягко улыбалась. Алессандро и Санто стояли рядом, выглядя так, словно из последних сил сдерживали смех. Но сколько бы ни старался, он уже не мог вспомнить, над чем они тогда смеялись. Отец высокомерен – впрочем, таким он и оставался до гробовой доски. Мать – все та же, нестареющая и всегда недовольная. И злая, бесконечно злая…
– Тебе нельзя было оставлять нас на такое долгое время! – кипела она. – Это было похоже на бегство, слабость. Как будто ты удалился зализывать раны, когда твой кузен украл твою невесту. Представляешь, что теперь говорят о нас в Палермо?!
– Пусть. – Алессандро был безучастен.
– Ты же не собираешься оставить это без ответа? – Кармелла Корретти бесчинствовала. – Честь нашей семьи…
– Честь? – холодно прервал он ее. – Мама, я бы не употреблял это слово. Особенно если бы был тобой.
Ее глаза расширились, словно от приступа боли.
Алессандро прекрасно понимал – эта женщина дала ему жизнь и воспитала его. Он знал каждый темный уголок ее души. В действительности она не была восприимчива к боли, но никогда не подставляла второй щеки.
– Ты как твой отец! – злобно прошипела Кармелла, зная, где находится его ахиллесова пята. – Этот невозмутимый внешний вид, манеры… Думаешь, они делают из тебя другого человека? Может ли это скрыть твою гнилую сущность?
Теперь Алессандро думал, что слишком устал. Эта борьба не вела ни к чему, лишь уничтожала их самих. Одна ссора перетекала в другую, стычки становились все чаще. Неужели им суждено закончить свои дни, как отцу и дяде, сожженным в погребальном костре, пока весь мир с ужасом наблюдал за тем, что они навлекли на себя? Жизнь в насилии, отчаянные поступки – все это привело к трагичному финалу. И подобному не было конца.