Плата за блаженство
Шрифт:
– Элена, тебе нужно принять решение. – Он даже не смотрел в ее сторону, словно это разговор его мало касался. Будто ее ответ на его предложение ничего не значил. Но она прекрасно понимала – это не так. Алессандро не относился к мужчинам, о чем-то умоляющим. Но для нее он делал исключение. И для Элены это действительно значило очень многое. – Я знаю, как ты относишься к моей семье. – Он казался абсолютно отстраненным. – Но чтобы прекратить это безумие, тебе нужно сделать одно – просто согласиться стать моей женой. Так просто…
Едва ли это было так просто, как могло показаться на первый
Все осталось неизменным. Она была все такой же эгоистичной и глупой девчонкой, которой была прежде. Теперь она снова хотела, чтобы ее полюбил мужчина. Но она также понимала – и в этот раз для него это будет игрой, забавой и ничем больше. Она лишь пешка в его игре. Со временем он устанет от нее, а затем покинет.
Но все же часть ее души все еще была полна тщеславия – она заставит его передумать! Она сможет это изменить. Элена была готова ухватиться за эту возможность, сколь ничтожной та ни была. Чему-то же она должна была научиться за все это время!
– Конечно, – Алессандро неторопливо просматривал документы на компьютере, – не торопись, подумай хорошенько, сколько разумных решений тебе сейчас доступно. Я буду рад подождать столько, сколько необходимо.
Могла ли она принять другой выбор? Или вверить в его руки судьбу целой деревушки, наследие своих предков? Опираясь лишь на то, что Алессандро был лучшим человеком на земле?
Ответ был действительно прост – она любила его…
«Какая идиотка», – прокомментировал уставший голос в ее голове.
Элена обернулась и посмотрела на вид, открывавшийся из окна, но в действительности она видела лишь лица родителей, ее бедных родителей. Они заслуживали лучшей жизни. Заслуживали большего, чем она.
– Какое романтичное предложение. – Элена закрыла глаза. Она ненавидела себя, но не могла остановиться. Она была обречена, как тогда, в танцевальном зале. – Как я могу отказать?
Позже ночью Алессандро стоял в дверном проеме и смотрел, как Элена спит. Она уютно свернулась калачиком. От одного ее вида ему хотелось кричать от счастья.
Он почти сделал это! Почти сделал ее своей – окончательно и бесповоротно.
Мужчина ликовал.
Он мог бы разбудить ее сейчас. Элена будет рада ему, теплая ото сна и податливая, позволит ему сделать с ней все что угодно… А сама лишь будет сладко стонать, прильнет к его телу, уткнется лицом в его шею…
Так было всегда. Но сегодня… о, сегодня все было по-другому. Сегодня она согласилась стать его женой.
Его жена…
Нет, он не планировал делать ей предложение. Но когда это случилось, тут же осознал – другого решения не существовало. Элена должна принадлежать ему – вся целиком, безоговорочно. Этот союз станет официальным и вечным. И его не тревожили возможные трудности.
Нельзя было подобрать слов, чтобы описать переживаемые
Собравшись с силами, Алессандро отвернулся от кровати и спустился вниз. В своем кабинете он сел за письменный стол, нахмурился над бумагами, которые для него подготовил Джованни. Вместо того чтобы приступить к чтению основного отчета, он некоторое время смотрел на фотографию в широкой серебряной рамке, стоявшей справа от него.
Это была фотография его семьи. Он так и не избавился от нее, как хотел сделать еще в тот день, когда бабушка подарила ее снимок. Это фото было сделано восемь лет назад на праздновании дня рождения бабушки Терезы. Очень долгое время она была душой их семьи. Ее настойчивость в один день – день рождения бабушки! – собрала все обширное семейство вместе. Все приехали, уселись вокруг нее и притворились настоящей семьей.
Алессандро глубоко вздохнул и взял фотографию. Его дядя и четыре его сына – словно копии друг друга. Лица, застывшие в разной степени довольствия, деланые улыбки… В конце концов все они были похожи друг на друга. Все связаны кровными узами, сомнительной историей, горькой, бессмысленной враждой. Временами он завидовал Анджело – единственному члену семьи, которого не было на снимке. Его сестра Роза мягко улыбалась. Алессандро и Санто стояли рядом, выглядя так, словно из последних сил сдерживали смех. Но сколько бы ни старался, он уже не мог вспомнить, над чем они тогда смеялись. Отец высокомерен – впрочем, таким он и оставался до гробовой доски. Мать – все та же, нестареющая и всегда недовольная. И злая, бесконечно злая…
– Тебе нельзя было оставлять нас на такое долгое время! – кипела она. – Это было похоже на бегство, слабость. Как будто ты удалился зализывать раны, когда твой кузен украл твою невесту. Представляешь, что теперь говорят о нас в Палермо?!
– Пусть. – Алессандро был безучастен.
– Ты же не собираешься оставить это без ответа? – Кармелла Корретти бесчинствовала. – Честь нашей семьи…
– Честь? – холодно прервал он ее. – Мама, я бы не употреблял это слово. Особенно если бы был тобой.
Ее глаза расширились, словно от приступа боли.
Алессандро прекрасно понимал – эта женщина дала ему жизнь и воспитала его. Он знал каждый темный уголок ее души. В действительности она не была восприимчива к боли, но никогда не подставляла второй щеки.
– Ты как твой отец! – злобно прошипела Кармелла, зная, где находится его ахиллесова пята. – Этот невозмутимый внешний вид, манеры… Думаешь, они делают из тебя другого человека? Может ли это скрыть твою гнилую сущность?
Теперь Алессандро думал, что слишком устал. Эта борьба не вела ни к чему, лишь уничтожала их самих. Одна ссора перетекала в другую, стычки становились все чаще. Неужели им суждено закончить свои дни, как отцу и дяде, сожженным в погребальном костре, пока весь мир с ужасом наблюдал за тем, что они навлекли на себя? Жизнь в насилии, отчаянные поступки – все это привело к трагичному финалу. И подобному не было конца.