Плата за молчание
Шрифт:
Это случайное происшествие отвлекло внимание окружающих от подлинной сенсации дня. Почти незамеченным подъехал к зданию суда бронированный полицейский автомобиль. Из него вышли несколько испуганных мужчин, на которых не было ни тюремной одежды, ни наручников и весь вид которых никак не вязался с таинственностью, сопровождавшей их появление. Сомкнувшиеся вокруг вновь прибывших сыщики заслонили их от взоров любопытных и быстро проводили в здание суда.
В зале нарастала тем временем нервозность, вызванная задержкой начала заседания. Бонанно беспокойно перешептывался со
– Ваша честь, я прошу извинить меня за задержку сегодняшнего заседания и разрешить мне вызвать двух свидетелей, имена и существование которых я вынужден был до сих пор скрывать от высокого суда в целях обеспечения безопасности этих лиц. Речь идет о Билли Кэрре и Роджере Шпильсбери.
Джозеф Бонанно и его адвокаты не успели еще оправиться от испуга, как в дверях появились тщательно охраняемые от возможного нападения человек, обезглавленный труп которого, по сообщениям американских газет, был найден в мешке из-под сахара, и его значившийся погибшим в перестрелке с полицией убийца.
Представители прессы, лишенные из-за осадного положения зала суда возможности немедленно штурмовать телефоны и передать в свои редакции сенсационную новость, взволнованно зашумели. Прокурор Кимбел обратился к журналистам с призывом понять необходимость принятых мер и дружески извинился не только за то, что не дает им возможности выйти из зала, но и за ложное сообщение об убийстве Билли Кэрра и гибели Роджера Шпильсбери. Затем он обратился к присяжным:
– Я прошу и вас, дамы и господа, извинить мое не обычное, возможно непозволительное, поведение. Однако я был вынужден действовать подобным образом хотя бы для того, чтобы дать вам возможность вынести наконец этому обвиняемому справедливый и заслуженный при говор.
Четверо адвокатов неподвижно застыли на своих стульях. Бонанно за их спинами сгорбился и забился в угол широкой скамьи.
Роджер Шпильсбери первым занял свидетельское место рядом с судьей, положил руку на библию и произнес присягу, поклявшись говорить суду правду, и одну только правду. Затем прокурор Кимбел начал допрос:
– Верно ли, господин свидетель, что в сентябре этого года вы позвонили мне на работу? И когда именно это было?
– Это было 12 сентября около четырех часов пополудни, - Шпильсбери отвечал неуверенно, запинаясь и избегая смотреть на кого-либо, кроме прокурора.
– Почему вы мне позвонили?
– Я хотел просить вас о встрече в каком-нибудь ней тральном месте за пределами Нью-Йорка.
– Почему вы хотели встретиться со мной в нейтральном месте, а не у меня на службе?
– Я боялся, что за нами могут наблюдать.
– Ну и как, состоялась эта встреча?
– Да, в тот же вечер, около 21 часа.
– Что вы мне тогда рассказали?
Шпильсбери помедлил с ответом, потянулся за стака-ком воды, чтобы смочить пересохший рот, и только затем произнес:
–
– Против кого же это заявление было направлено?
– Против Бананового Джо.
– Вы имеете в виду подсудимого Джозефа Бонанно?
– перевел прокурор жаргон гангстерского подручного.
Шпильсбери кивнул.
– А в чем состояла суть вашего заявления?
Бросив неуверенный взгляд в сторону подсудимого, свидетель выпалил:
– Банановый Джо поручил мне убрать Билли Кэрра.
– Что вы понимаете под словом «убрать»? Вы хотите сказать, что должны были убить Билли Кэрра?
Прежде чем Шпильсбери успел ответить, один из защитников потребовал слова:
– Ваша честь, я протестую. Господин прокурор задает вопросы, не относящиеся к предмету данного процесса.
Судья дружелюбно посмотрел на адвоката.
– Минуточку, господин защитник.
– Затем он обратился к прокурору: - Верно ли, что обвинение намерено обсуждать факты, не относящиеся к предмету судебного разбирательства?
Прокурор Кимбел в знак извинения поднял правую руку.
– Ваша честь, я снимаю свой вопрос, - сказал он и стал листать свои заметки, словно собираясь спросить свидетеля о чем-то другом. На самом же деле он подыскивал искусную формулировку, против которой у защитников не нашлось бы возражений и которая вместе с тем позволила бы свидетелю дать желаемый ответ.
Судья между тем велел судебному стенографу вычеркнуть из протокола вопрос прокурора. Затем Кимбе-лу было предложено продолжать допрос.
– Господин свидетель, верно ли, что вы получили вызов для дачи показаний на предварительном следствии по настоящему делу?
Шпильсбери, заранее ознакомленный Кимбелом с тактическими тонкостями судебного допроса, послушно кивнул:
– Да, это верно.
– И что же, явились вы по этому вызову?
– Нет, не явился.
– Почему же вы не явились?
Шпильсбери неуверенно поглядел на Кимбела, будто спрашивая, должен ли он говорить.
– Вы находитесь под присягой, свидетель. Вы обязаны говорить правду. Итак, прошу вас ответить, почему вы не явились для дачи показаний?
– Потому что вы мне так посоветовали, - храбро сказал Шпильсбери.
Бурный протест защитников. Беспокойство среди публики. Значит, обвинительная власть воспрепятствовала нормальному ведению предварительного следствия, без чего невозможно и вынесение справедливого приговора. В пространных, многословных заявлениях адвокаты потребовали отложить слушание дела.
– Ваша честь, - поднялся прокурор, - позвольте мне дать разъяснение в доказательство того, что обвинение не воспрепятствовало вынесению справедливого при говора, а, напротив, сделало его возможным.
Защитники снова запротестовали, но судья предоставил Кимбелу слово. Теперь тот получил возможность беспрепятственно разъяснить присяжным, для чего полиция прибегла к инсценировке убийства Билли Кэрра и гибели его «убийцы» Шпильсбери.
Шпильсбери, несомненно, получил от Бонанно приказ уничтожить Билли Кэрра до начала процесса.