Плата за молчание
Шрифт:
– Увести!
– и направился к автомобилю, чтобы по радио информировать о случившемся начальство.
А в это время грабитель, лишившийся в драке трех зубов, с заметным усилием шевеля распухшими губами, сказал полицейским, надевавшим на него наручники:
– Погодите, пока я снова смогу нормально разговаривать. У вас глаза на лоб полезут…
В этот первый рабочий день нового года глаза полезли на лоб не только у дельменхорстских полицейских, но и у руководителей гамбургского полицейского управления. Остроносый Призрак, за которым шесть с лишним лет тщетно охотилась специальная комиссия под председательством самого доктора Ланда, был из их собственных рядов! Это был полицейский вахмистр Гуго Альфке, которому исполнился 51 год и который находился на пороге своего двадцатилетнего служебного юбилея! Удостоверение личности за номером 105401, отобранное у него при задержании в Дельменхорсте, не оставляло на этот счет никаких сомнений. Альфке всегда носил удостоверение при себе, чтобы после ограбления банка иметь возможность беспрепятственно скрыться. Не раз ему случалось при побеге наталкиваться на патрули, состоящие из его коллег, и удостоверение всегда его выручало. Никому и в голову не приходило, что полицейский одновременно может быть грабителем.
На этот раз - 3 января 1966 года - традиционный торжественный прием по случаю Нового года в гамбургском полицейском управлении не состоялся. Сообщение из Дельменхорста попало на стол к начальнику управления доктору Френцелю в 8 часов 40 минут, едва он успел переступить порог своего кабинета. Еще раньше оно из расположенной в верхнем этаже радиостанции, точно хлынувшая из буровой скважины нефть, растеклось по всему зданию, достигнув караульного помещения, в котором Гуго Альфке на протяжении многих лет исправно нес свои обязанности вахтера, олицетворяя собой закон и порядок.
В 9 часов утра в кабинете начальника управления с постными лицами сидели ближайшие помощники доктора Френцеля, собравшиеся, чтобы обсудить, как избежать скандала. Еще не было точно известно, действительно ли Альфке и Остроносый - одно и то же лицо или ограбление в Дельменхорсте - первое дело полицейского. Начальник уголовной полиции доктор Ланд, являвшийся на протяжении шести с лишним лет ярым приверженцем теории персеверации, теперь неожиданно изменил мнение:
– Не может быть, чтобы один и тот же преступник действовал в течение стольких лет. Выходит, Альфке целых 14 лет грабил банки и одновременно служил в полиции. Нет, это совершенно исключено, я ни за что этому не поверю! Кроме того, я никогда не замечал, чтобы у него был острый нос.
Другие господа из полицейского управления не решались с уверенностью высказаться на этот счет. Хотя они ежедневно проходили мимо караульной будки, лица вахмистра, о котором шла речь, они хорошо не помнили. Даже имя его - Гуго Альфке - они узнали только сейчас. Поэтому сколько-то времени мнение, высказанное доктором Ландом, маячило розовым облачком надежды в густом сигаретном чаду. Если бы подтвердилось, что полицейский вахмистр действительно совершил попытку ограбления впервые, дело наверняка можно было бы как-то замять. Нашлось бы то или иное объяснение: материальные трудности, необходимость срочной оплаты счетов, семейное несчастье или еще что-нибудь в том же духе. Господа из полицейского управления уже были склонны подыскивать смягчающие обстоятельства, которые позволили бы не придавать случившемуся слишком большого значения.
– Поговорите с представителями прессы, - обратился полицей-президент к начальнику отдела по делам об ограблениях обер-комиссару Рэтеру.
– Вы ведь хорошо с ними знакомы. Пусть не поднимают шума, а главное, пусть не связывают этого дела с Остроносым.
Однако тут зазвонил телефон, и из Дельменхорста поступило новое роковое известие: кредитный билет в тысячу марок, предъявленный грабителем для размена, относится к числу похищенных в банке Ойенхаузена. Номер серии значится в составленном тогда списке. Кроме того, задержанный уже на первом допросе сознался в целом ряде банковских ограблений. Допрос пришлось прервать только из-за болезненного состояния арестованного - так сообщили шокированному доктору Френцелю сотрудники дельменхорстской уголовной полиции.
Доктор Ланд не нашел ничего лучшего, как заметить:
– Но ведь это невозможно! У Альфке нос вовсе не острый. Я точно помню.
Обер-комиссара Рэтера это замечание вывело из себя:
– Да оставьте вы наконец в покое вашего Остроносого! Все это выдумки прессы, которая задурила людям головы. Что за важность, остроносый преступник или у него нос картошкой? Важно другое: действительно ли один и тот же человек на протяжении многих лет грабил банки! А какой у грабителя нос…
В комнату вошли два молодых сыщика. Они явились доложить начальнику главного полицейского управления о результатах первого обыска на квартире Альфке и представить новые неопровержимые доказательства его виновности: целый чемодан фальшивых номерных знаков, с помощью которых преступник маскировал используемые при ограблении автомашины; кипу планов города с пометками возле ограбленных банков; два пистолета, ружье и значительное количество боеприпасов. Кроме того, при обыске были обнаружены изобличавшие Альфке документы: купчая на одноквартирный дом стоимостью 95 тысяч марок от 8 августа 1965 года и целая груда счетов: на «фольксваген» с прицепом для дальних туристских поездок, на меховое манто, на обстановку для трех комнат и на множество других ценных вещей - общей сложностью на сумму 37 500 марок.
Все надежды на то, что Гуго Альфке только сейчас впервые стал на преступный путь, рухнули. Полицейскому руководству пришлось примириться с мыслью, что один из опаснейших в стране преступников долгие годы состоял на службе в полиции.
– Его жена знала об ограблениях?
– спросил обер-комиссар Рэтер и тут же задал второй вопрос: - Крупных денежных сумм при обыске не обнаружено?
Сыщики нашли только несколько сот марок, но не решились изъять их, так как фрау Альфке уверяла, что эти деньги предназначены на обычные повседневные расходы. Вопрос о том, знала ли она о грабительских вылазках мужа, сыщики оставили открытым.
– Сама она это отрицает, однако наш визит не слишком ее удивил. Она говорит, что давно ожидала чего-нибудь в таком роде: чересчур уж много денег водилось у мужа, и она, мол, чувствовала что-то неладное.
– Скорее всего, ей известно, где хранятся эти сотни тысяч, - сказал обер-комиссар и распорядился арестовать фрау Альфке.
Полицей-президенту такое решение пришлось не по душе. Его главной заботой было избежать скандала.
– К чему раздувать дело? Нам нужно спустить его на тормозах, Рэтер. Оставьте женщину в покое и займитесь самим Альфке. Постарайтесь выяснить, что у него действительно на совести. Только никакой информации в прессу.
Обер-комиссар Рэтер служил в полиции достаточно давно, чтобы без дальнейших разъяснений понять, что означает указание шефа спустить дело на тормозах. Он немедленно выехал в Дельменхорст и, хотя дело, по существу, было подведомственно уголовной полиции Нижней Саксонии, сумел первым допросить Гуго Альфке. В печать об этом допросе не проникло ни слова. Газеты на другое утро сообщали только: «Гамбургский полицейский вахмистр еще не в состоянии дать показания». «Допрос грабителя банков пока невозможен». «Грабитель банков будет допрошен не раньше чем через три дня».
Читателям сообщали лишь о том, что служащие банка нанесли Гуго Альфке тяжкие телесные повреждения: он получил, по-видимому, перелом основания черепа и у него опасно поврежден глаз. Поддерживая эту версию, имевшую целью выиграть время, прокуратура извещала: «Только в начале будущей недели Альфке, вероятно, можно будет перевести из тюремного лазарета в Дельменхорсте в следственную тюрьму Ольденбурга, где и состоятся первые допросы».
Хотя уже через два дня выяснилось, что грабитель отделался несколькими царапинами и ссадинами, однако полицейское руководство сумело с пользой для себя использовать это время.