Плата за молчание
Шрифт:
Грабитель покинул банк с такой поспешностью, что она вызвала подозрение у проходившего мимо гамбургского адвоката и одного из банковских рассыльных. Оба бросились вдогонку за убегавшим. Открыв стрельбу, преступник тяжело ранил своих преследователей, после чего через проходной двор добрался до метро, а оттуда по туннелю до вокзала, где след его был потерян.
Гамбургская полиция оцепила все центральные улицы, но безуспешно. О преступнике ей было известно только, что у него очень длинный острый нос и что действовал он, как единодушно утверждали все находившиеся в банке, но ничего не заметившие люди, быстро и бесшумно, точно призрак. Бульварная пресса тут же окрестила его Остроносым Призраком, и эта кличка прочно за ним укрепилась.
Для гамбургской уголовной полиции Остроносый, однако, стал кошмаром. В дни, последовавшие за ограблением, тысячи обладателей более или менее острых носов, имевшие неосторожность где-нибудь в кафе или в магазине достать из бумажника кредитку в сто марок, сразу попадали под подозрение и становились объектами доносов не только для недоброжелательно настроенных соседей или сослуживцев, но даже для собственных жен. А кроме того, жертвы и свидетели давних банковских грабежей, оставшихся не раскрытыми, внезапно вспомнили, что и в тех случаях преступник отличался острым носом и действовал столь же молниеносно и бесшумно, как человек, ограбивший Немецкий банк. Пришлось извлечь из архива десятки старых дел, давным-давно признанных безнадежными, и допросить сотни совершенно безобидных остроносых людей.
Газетные репортеры решили задачу значительно проще, чем уголовная полиция. Они просто составили длинный список подобных преступлений начиная с 1952 года и приписали их без долгих раздумий Остроносому. Были воспроизведены даже рисованные портреты предполагаемого супергангстера.
«Гамбургер абендблатт» писала: «Обязана же полиция принять наконец решительно все меры к пресечению действий этого человека, ставшего чуть ли не достопримечательностью Гамбурга».
Гамбургское полицейское руководство, волей-неволей вынужденное согласиться с этим, создало специальную комиссию по борьбе с Остроносым. На специальной пресс-конференции начальник уголовной полиции Гамбурга доктор Ланд обосновал необходимость этой меры:
– Исходным пунктом наших рассуждении является так называемая персеверация, то есть определенная повторяемость действий преступника, его «почерк». Мы уже твердо установили, что, по меньшей мере, десять банковских ограблений, совершенных с 1952 года по настоящее время, отличаются этой персеверацией, то есть одинаковыми или очень схожими методами. Теперь мы намерены заняться их изучением, и я думаю, что в самое ближайшее время смогу сообщить вам об аресте Остроносого.
Не разделяя надежд шефа гамбургской крипо и не доверяя его научным изысканиям, «Шпигель» скептически писал: «Существует ли Остроносый в действительности? Не легенда ли это, причем весьма удобная для полиции? Ведь один призрачный, а значит, едва ли уловимый преступник, конечно, более приемлем, чем десять обычных грабителей, которым, собственно говоря, давно уже пора находиться за решеткой».
Самым неприятным было, однако, то, что Остроносый Призрак все чаще давал о себе знать, держа крипо в постоянном напряжении и не оставляя ей времени для изучения старых нераскрытых дел. С июля по декабрь в одном только Гамбурге «кровопусканию» подверглись шесть банков. Их сейфы были «облегчены» на 120 тысяч марок все тем же апробированным методом: «Руки вверх!» - прыжок через барьер, деньги в портфель, бесследное исчезновение.
25 мая 1960 года настала очередь Дрезденского банка 1 [1 Второй по размерам коммерческий банк ФРГ с отделениями в различных городах. Главная контора находится во Франкфурте-на-Майне. (Примеч. перед.)]. По показаниям свидетелей, и здесь действовал остроносый грабитель. Он похитил 35 тысяч марок. 9 декабря 1961 года и 12 января 1962 года тот же остроносый преступник дважды навестил Народный банк в Рейн-беке под Гамбургом, а 30 ноября 1962 года - соседний с ним филиал Коммерческого банка. Затем Остроносый расширил поле деятельности и с 1963 по 1965 год побывал в банках ряда городков, каждый раз беспрепятственно изымая из кассы от 10 до 20 тысяч марок.
Но больше всего ему повезло 14 октября 1965 года при посещении филиала Народного банка в известном курортном городке Ойенхаузене. Уже не на велосипеде, как в начале своей преступной карьеры, а на украденном «опель-рекорде» утром, в половине десятого, Остроносый подъехал к банку. В этот ранний час в зале, где производятся банковские операции, находились семь человек: 53-летний кассир Гельмут Ламе, молодой клерк, четыре конторщицы и одна клиентка.
Теперь Остроносый уже не обнаруживал ни малейших признаков не только страха, но даже волнения. Приветливо бросив: «Доброе утро!» - он не заспешил к кассе, а сначала подошел к стоявшей у стены скамейке для посетителей, поставил на нее свой потрепанный портфель и спокойно, нисколько не интересуясь, наблюдают ли за ним, достал оттуда пистолет.
Впрочем, кассир Ламе удостоил его лишь беглым взглядом и, пробормотав ответное приветствие, продолжал пересчитывать только что вынутые из сейфа пачки ассигнаций. Конторщицы о чем-то оживленно болтали, а клерк был занят подсчетом процентов, причитающихся клиентке. Да и кому пришло бы в голову, что этот бледный, ничем не примечательный с виду человек в сером пальто и есть тот самый пресловутый банковский грабитель, который известен всей Западной Германии? Кто подумал бы, что в его потрепанном портфеле уже перевезены сотни тысяч похищенных марок? А кроме того, с тех пор как ограбления банков сделались в стране повседневным событием, все банковские директора издали для своих служащих циркуляр, сводившийся к следующему: «Никакого геройства! Если кто-нибудь под дулом пистолета требует у вас денег, отдайте их ему! Фирма застрахована и сумеет вернуть все до последней марки». А на словах к этому еще добавляли: «Мы здесь не для того, чтобы подменять собой полицию. Если она не в состоянии ничего сделать, то мы и подавно!»
Остроносый сунул пистолет в карман пальто, на специальном ремне повесил портфель себе на шею и подошел к окошечку, за которым кассир Ламе как раз в эту минуту аккуратно складывал в несгораемый шкаф отсчитанные пачки денег, прикидывая в уме, хватит ли этих 120 тысяч марок для предстоящих сегодня операций.
– Господин. Ламе!
– услышал он испуганный возглас одной из конторщиц и поднял глаза. У его окошечка стоял человек в сером пальто и надвинутой на лицо фуражке, держа в правой руке угрожающе наведенный на девушек пистолет.
– Отойдите к стене и не шевелитесь!
– приказал он и тут же направил дуло пистолета на кассира.
– Назад! Отойдите назад! Еще дальше! К самой стене!
Ламе кинул быстрый взгляд на своего коллегу в надежде, что тот успеет подать сигнал тревоги, но молодой человек уже стоял у стены с поднятыми над головой руками. Пожилая клиентка дрожащими пальцами схватила свою сберегательную книжку и сумочку и, прижав их к груди, тихо запричитала:
– Ради бога, ради бога, ведь здесь курорт!
Теперь и Ламе послушно отодвинулся назад и, наткнувшись на стул, продолжал пятиться дальше, к двери, на которой значилось: «Заведующий филиалом».
Грабитель прыгнул в кабину кассира, переложил пистолет в левую руку, быстро нагнулся к денежному ящику и, схватив ловким движением правой руки все 120 тысяч марок, принялся засовывать их в портфель. Левой рукой ему пришлось придержать портфель, и на несколько мгновений пистолет перестал быть смертоносным оружием, превратившись в простой кусок темного, тусклого металла, используемый для того, чтобы потуже запихнуть в портфель деньги. Это заметили все присутствующие. Они видели также, что несколько пачек все же не влезло и упало на пол. Если бы преступник нагнулся за ними, можно было бы дотянуться до кнопки сигнала тревоги, а затем броситься на грабителя и вырвать у него пистолет. Эта мысль пришла в голову всем, но никто не двинулся с места.