Плата за молчание
Шрифт:
Так и о смерти 23-летней Эрики Бунне и о скрывающихся за этим гангстерах американская общественность узнала только из лаконичного заявления, сделанного прокурором Грюневальдом. И едва ли кто обратил на это внимание: преступления синдикатов гангстеров, кроме как в детективных фильмах, никогда не раскрывались. Сообщение конечно же не достигло бы Европы, если бы репортер западногерманского агентства печати не предпринял по собственной инициативе определенных действий. И взял он на себя этот труд только потому, что убитая была немкой и сообщение о случившемся могло заинтересовать некоторые западногерманские газеты.
Эрика Бунне происходила из Варендорфа, из почтенной буржуазной семьи, получила соответствующее воспитание, успешно закончила коммерческое училище и впервые заставила заговорить о себе, когда в 19 лет, проводя отпуск на Северном море, завоевала на конкурсе красоты звание «мисс Нордерней». Один почтенный член жюри, взяв на себя заботу о ней, пообещал устроить ее манекенщицей и после совместно проведенного двухнедельного отпуска действительно обеспечил ей контракт.
Она участвовала в выставках мод в Дюссельдорфе, Кёльне и Франкфурте. Последовали две-три связи с влиятельными в этой области лицами, а в награду - тысячедолларовый контракт за турне в Америку для демонстрации западногерманских мод в Новом Свете. Однако в Нью-Йорке местом показа был избран ночной клуб, а моделью, которую Эрике Бунне предстояло демонстрировать, должно было явиться ее собственное покрытое коричневым загаром тело с тремя сверкающими аппликациями на интимных местах. 19-летняя девушка, не настолько еще в то время испорченная, отказалась от подобной карьеры, храбро отвергнув тысячедолларовый месячный заработок в наивной надежде работой воспитательницы или экономки достигнуть в Америке благосостояния и богатства. Но после полугода плохо оплачиваемой и унизительной случайной работы она преодолела свою стыдливость и уже очень скоро без всякого стеснения стала позировать для определенного рода фотографий в журналах для мужчин.
За какой-нибудь год Эрика Бунне из маленького Варендорфа поднялась на головокружительно опасную высоту и обосновалась на двадцатом этаже сверкающего зеркальными окнами небоскреба самой дорогой и аристократической Парк-авеню в Манхэттене. Одна лишь плата за роскошную квартиру с прославленным на весь мир видом на Нью-Йорк «с птичьего полета» составила 2 тысячи долларов в месяц. Еще несколько десятков тысяч ушло на подобающую для этой квартиры обстановку, на драгоценные меха и бриллианты, приобретенные Эрикой Бунне. Таких денег работа натурщицы дать не могла, они были добыты другим путем. В сообщении западногерманского агентства печати по этому поводу говорилось следующее: «Квартира Эрики Бунне, совершенно очевидно, служила «перевалочным пунктом» одной из самых могущественных в Америке банд торговцев наркотиками. Бывшей манекенщице и натурщице были слишком хорошо известны масштабы проворачиваемых здесь операций, размеры доходов, участники заключаемых сделок. Но еще хуже то, что она не сумела сохранить в тайне эти смертельно опасные сведения, чем сама подписала себе приговор…»
Мать Эрики Марта Бунне заявила репортерам: «Смерть моей дочери на совести ФБР! Американская федеративная полиция вынудила ее стать шпионкой ФБР. Сначала она отказывалась, но ей пригрозили обвинением в продаже наркотиков и десятью годами тюремного заключения. Так они заставили ее согласиться и безжалостно поставили на карту ее жизнь. Единственная вина Эрики в том, что она любила человека, причастного к торговле наркотиками, о делах которого она не подозревала, пока ФБР ей о них не сообщило. В начале 1967 года я навестила Эрику в Нью-Йорке, и она излила передо мной свою душу. Она находилась в полнейшей растерянности и уже тогда опасалась за свою жизнь. Когда я предложила ей вместе со мной вернуться домой, она сказала, что будет арестована при первой же попытке покинуть Америку. Я обратилась за помощью в немецкое посольство в Вашингтоне. Ответа на свое письмо я не получила. Против воли я была вынуждена оставить Эрику в Нью-Йорке, так как моя просьба о продлении мне визы была отклонена американскими властями…»
Матери убитой можно извинить такое противоречащее действительности представление о невинном образе жизни ее дочери в Нью-Йорке. Эрика Бунне не была, конечно, ни о чем не подозревающей возлюбленной торговца наркотиками. Верно, однако, то, что ФБР заставило ее стать осведомительницей. Это было подтверждено на процессе, состоявшемся в суде присяжных в одном из кварталов Нью-Йорка - Бруклине, где Эрика должна была выступить как главная свидетельница.
Обвиняемым был 59-летний Джозеф Бонанно, один из восьми крупнейших гангстерских боссов, заправляющих преступлениями в Америке и оказывающих на политическую и хозяйственную жизнь страны большее влияние, чем иные министры в Вашингтоне. За несколько недель до начала процесса американская телевизионная компания Эн-би-си сделала сенсационное сообщение: «Возглавляемые этими восемью гангстерами преступные организации, называются ли они «коза ностра», «мафия» или «синдикат», представляют собой главнейшую финансовую силу США. Ежегодный доход от продажи наркотиков, от недозволенных азартных игр, от проституции достигает 50 миллиардов долларов, превосходя прибыли гигантских автоконцернов и стоимость всех продаваемых на нью-йоркской бирже акций». В сообщении Эн-би-си говорится и о том, почему могущество гангстерских заправил остается непоколебимым: «По сведениям, добытым сенатской комиссией по борьбе с организованными преступлениями, 9 миллиардов долларов выплачивается в виде взяток сенаторам, министрам, мэрам, профсоюзным лидерам; на один лишь подкуп полиции идет 4,5 миллиарда - больше, чем выплачивает правительство всем полицейским страны».
Гордо выставляя напоказ свою власть, Джозеф Бонан-но, игриво именуемый в печати Банановым Джо, явился в суд в сопровождении четверых самых дорогих и продувных адвокатов Америки. Они добились освобождения его из-под ареста под залог в 2 миллиона долларов. К зданию суда гангстерский босс демонстративно подкатил в бронированном черном лимузине марки «Линкольн», точно таком, какой предоставлен в распоряжение президента Соединенных Штатов. С добродушной улыбкой выслушал он предъявленное ему прокурором обвинение в подстрекательстве к убийствам, торговле наркотиками, попыткам подкупа и т.п.
– Обвинить можно во многом, но необходимо это доказать!
– заявил он при входе в суд представителям прессы и добавил: - Примите во внимание, господа, что сегодня я в 14-й раз предстаю перед судом присяжных. 13 раз я выходил из него свободным, незапятнанным человеком. Думаете ли вы, что на этот раз будет иначе?
И те самые репортеры, которые до начала процесса писали, что, будь все свидетели преступных деяний Бонанно живы и имей они мужество высказаться, его вина, по меньшей мере, в тысяче убийств была бы доказана, сейчас весело смеялись и одобрительно похлопывали его по плечу.
То загадочное обстоятельство, что до сих пор ни одно из инспирированных Бонанно убийств не было доказано, нашло свое объяснение в удивительной публикации, сделанной американским иллюстрированным журналом «Лайф» и западногерманским «Штерн». Среди прочего там говорилось, что Бонанно нашел единственный в своем роде способ решения самой трудной проблемы, неизбежно связанной с каждым убийством, - проблемы сокрытия трупа. Он купил похоронное бюро и применил невиданные доселе гробы, изготовляемые в созданной им для этого специальной мастерской. Каждый такой гроб состоял из двух отделений. В верхнем отделении лежал умерший естественной смертью человек, на погребение которого было выдано разрешение в установленном законом порядке. В нижнем - помещали убитого бонанновскими головорезами бывшего его сообщника, ставшего ему поперек дороги и заработавшего лишь право на бесплатные похороны.
В свете этих чудовищных разоблачений становится понятным, почему нью-йоркский прокурор Грюневальд приложил так мало усилий к расследованию обстоятельств исчезновения Эрики Бунне. Чтобы вскрыть могилы всех мирно почивших после ее исчезновения и похороненных ведомством Джозефа Бонанно американских граждан, необходимо было получить специальное судебное постановление об эксгумации и согласие близких умершего. Но кто позволит подобным скандальным образом тревожить последний покой дорогого усопшего? Уже по одному этому Грюневальд вынужден был отказаться от попыток разыскать труп Эрики Бунне, если у него вообще имелось такое намерение.
Натурщица с Парк-авеню была не единственной жертвой «чистки», предшествовавшей процессу над боссом нью-йоркских гангстеров. «Гамбургер абендблатт» 17 октября 1967 года по этому поводу писала: «Как стало известно, за последние месяцы при загадочных обстоятельствах погибли многие, связанные с этой бандой люди. Среди них помимо членов банды также и некоторые агенты федерального ведомства по делам о наркотиках».
Весьма красочно и со всеми подробностями описывали нью-йоркские газеты самое изощренное из этой серии преступлений двойное убийство. В середине сентября в Бруклине был найден упакованный в мешок из-под сахара труп мужчины. Голова и кисти рук отсутствовали, отрубленные, видимо, для того, чтобы сделать невозможным опознание убитого. Однако убийца, как сообщали газеты, допустил роковую ошибку. На левом предплечье покойного имелась хорошо знакомая уголовной полиции татуировка - изображение китайского дракона, столь редкостное по качеству исполнения. Эта «особая примета» имелась только у одного зарегистрированного полицией преступника. Таким образом, отсутствие головы и кистей рук не слишком затруднило опознание убитого. Им оказался Билли Кэрр, один из 800 находившихся в подчинении у Джозефа Бонанно гангстеров. Обстоятельства весьма благоприятствовали раскрытию этого убийства, писали нью-йоркские газеты. Нашелся свидетель, который видел, как некий дородный мужчина в пальто из верблюжьей шерсти доставил на «крайслере» этот самый мешок с трупом. Свидетель даже запомнил номер лимузина. Не прошло и двух часов, как владелец «крайслера» - он же убийца Билли Кэрра - был разыскан. Звали его Роджер Шпильсбери. Ему было 48 лет, и его имя постоянно фигурировало в полицейских донесениях о делах Джозефа Бонанно.