Плата за убийство

Макбейн Эд

– Не беспокойтесь, я чист, – ответил Холл. – Хотелось бы мне всегда быть таким чистым. Я настолько чист, что весь сияю. Мерцаю. Горю.

– В этом надо еще убедиться, – сказал Хейз. Детективы повернулись и пошли к двери. У выхода Карелла остановился.

– И вот еще что. Бог Солнца.

– Ну? – спросил Холл.

– Не уезжайте пока в Бостон.

– А я никуда и не собираюсь, – усталым голосом ответил Холл. – Ведь я приехал развлечься. Походить по театрам. Девушки, музыка, понимаете. Веселый Чарли, так меня все зо...

Дверь захлопнулась.

* * *

Сначала

Кармела Фреско казалась скромной и даже робкой. Она – хорошая девушка, и уж конечно не станет проводить ночь с мужчиной в отеле, утверждала Кармела. За кого они ее принимают? Разве она похожа на такую девушку? Какую нужно иметь наглость, чтобы говорить, как этот Ньютон – или как там его зовут – будто она провела с ним всю ночь?

Карелла и Хейз были очень терпеливы с Кармелой.

Девушка снова и снова повторяла, что не была ни в каком отеле ни с каким мужчиной ни в среду, ни в другой день недели. Она утверждала, что вечером в среду была с матерью в церкви, где они играли в бинго.

И вдруг, в середине предложения, она запнулась и затем выкрикнула: “Сукин сын! Если я переспала с ним, он считает, что имеет право всем говорить об этом?”

Вот и все.

Если репутация Кармелы Фреско слегка пострадала, то алиби Ньютона Холла было прочным, чистым, сияющим и сверкающим.

Хейз позвонил ему и сказал, что он может ехать обратно в Бостон, когда ему заблагорассудится – и чем быстрее, тем лучше.

Глава 3

В тот день, когда прохожий наткнулся на мертвое тело, лежавшее на тротуаре в луже крови, и сообщил об этом в полицию, в 87-м участке, на территории которого произошло убийство, дежурили Стив Карелла и Коттон Хейз. Так что расследование преступления – а убийство попадало, несомненно, в эту категорию, даже если потерпевшим оказался Сай Крамер, – выпало на долю Кареллы и Хейза.

Когда в участок пришел Марио Торр со своими теориями относительно убийства, их не было на месте, и Клинг, после беседы с Торром, передал им ее содержание. Во время регулярных встреч детективов каждый из них мог выражать свою точку зрения, вкладывая, таким образом, пару центов в общую копилку. Сыщики 87-го участка тесно сотрудничали друг с другом. Каждый считал своим долгом внести пару центов в расследование любого преступления и скоро из этих центов накапливался целый доллар.

В субботу, 29 июня, Коттон Хейз – один из детективов, которым было поручено расследование безвременной кончины Сая Крамера, – сделал поразительное открытие.

Он узнал, что может влюбляться и разлюбляться с необыкновенной легкостью. Этот недостаток – или достоинство – своей личности Хейз обнаружил с некоторой тревогой, удовольствием и определенной растерянностью.

Отчасти в этом была виновата любовница Крамера. Но прятаться за женскую юбку Хейз считал делом, недостойным мужчины. Поэтому, когда все кончилось, он принял всю вину – или славу – на себя, и поздравил себя с очередным успешным завоеванием. При этом следует отметить, что Коттон Хейз не воспользовался статусом детектива для того, чтобы облегчить достижение желанной цели. Соблазнил женщину Хейз – мужчина,

а не Хейз – полицейский. Более того, проявив незаурядную силу воли, Хейз подчинил свои личные интересы служебным, и подождал, пока закончится его смена.

Девушку звали Нэнси О’Хара.

У нее были рыжие волосы, но никто из друзей или родственников не звал ее Скарлетт О’Хара. Бывали случаи, когда случайные знакомые называли ее именем романа “Унесенные ветром”, считая, что их остроумие заслуживает, по крайней мере, Нобелевской премии. Нэнси отвечала на такие сокрушительно остроумные замечания смущенной улыбкой и доверительно шептала: – Нет, я – Джон О’Хара. Писатель.

На самом деле она не была ни Скарлетт О’Хара, ни Джон О’Хара. Ее звали Нэнси О’Хара, и она была любовницей Сая Крамера.

Коттон Хейз влюбился в тот миг, когда девушка открыла дверь своей квартиры на Джефферсон авеню, несмотря на то, что она была одета совсем не романтично. Говоря по правде, она выглядела заурядной неряхой.

На ней были рабочие брюки, мокрые до колен, и мужская рубашка, передняя часть которой была засунута в брюки, а задняя болталась подобно хвосту. Рукава были завернуты до локтей. У нее были ярко-зеленые глаза, пухлые губы и паническое выражение на лице. Она ничуть не походила на любовницу шантажиста – если, конечно, любовницы шантажистов выглядят как-то по-особенному.

Девушка распахнула дверь и радостно воскликнула: “Наконец-то! Слава богу! Сюда, скорее!”

Хейз прошел через роскошную гостиную, через не менее роскошную спальню и заглянул в ванную, которая – в эту минуту – напоминала плавательный бассейн.

– А нельзя было побыстрее? – спросила Нэнси. – Я могла утонуть!

– Что случилось?

– Я ведь уже объяснила вам по телефону. Заело ручки у душа. Да делайте что-нибудь! Скоро всю квартиру зальет!

Хейз снял пиджак. Нэнси увидела рукоятку револьвера в кобуре, висящей подмышкой.

– Вы всегда носите оружие? – спросила она.

– Всегда.

Девушка серьезно кивнула.

– Я так и думала. Видимо, профессия водопроводчика крайне опасна.

Хейз напрягся, стараясь повернуть ручки душа.

– Их заело.

– Да знаю я это.

– Почему бы вам не вызвать водопроводчика?

– Вот как? Тогда что вы делаете у меня в квартире?

Хейз еще раз попытался сдвинуть упрямые ручки.

– А я и не утверждал, что я – водопроводчик.

– Тогда кто же вы?

– Полицейский.

– Марш из моей ванной! – сказала Нэнси.

– Тише! По-моему, начинает поворачиваться.

– Мне казалось, что нужен ордер для того, чтобы...

– Пошло? – с облегчением воскликнул Хейз. – Теперь нужно – а-а-а!

– Что такое?

– Наверное, я выключил холодную воду. Полился кипяток.

Ванную комнату начал наполнять пар.

– Ради Христа, сделайте что-нибудь! – воскликнула Нэнси. – Ведь стало еще хуже!

– Если повернуть головку... – сказал Хейз, обращаясь к себе. Он взялся за головку душа и повернул струю кипятка к стенке. – Вот так. А теперь повернем вот это... – Он начал бороться с краном горячей воды. – И это пошло! – сказал он наконец. – Как вам удалось так их завернуть?