Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану (др.изд.)
Шрифт:
Свадьба играется без посредства шаманов и без всяких жертвоприношений.
Именитые и богатые колоши имеют до пяти жен, а иногда и более. Этим средством они стараются распространить свои связи и богатство и, следовательно, силу и знаменитость. Жены не допускаются ни к каким политическим совещаниям; все планы, все распоряжения этого рода тщательно от них скрываются; напротив того, все относящееся до хозяйства, празднеств, торговли и т. п. есть уже собственно их дело, в котором мужья следуют их воле. Ревность между женами-соперницами бывает часто причиной брани и драк, которые доходят иногда до ножей и кинжалов. Неверность жены, если обличится, наказывается обыкновенно на месте преступления смертью, которая постигает и обольстителя. Родственники последнего не мстят за это, как за другое убийство, но довольствуются подарками от оскорбленного мужа. Если обольститель был родственник, то он не всегда убивается, но вынужден бывает взять к себе обольщенную жену и содержать прилично, если только муж в пылу гнева, забыв родство, не убьет обоих, что также случается. Есть снисходительные мужья, которые смотрят сквозь пальцы, если старшая жена возьмет в дом молодого человека для помощи в работах; он обыкновенно считается принадлежащим к семейству.
По смерти дяди племянник берет к себе старшую его жену; никакое неравенство лет не избавляет его от исполнения этого неизбежного долга.
После рождения младенца мать целый месяц лежит, не выходя из хижины. По прошествии этого времени моет себя и ребенка, облекается в новое платье и на торжестве, на которое сзываются родственники и пируют, новорожденному дается имя, обыкновенно в память какого-нибудь родственника матери. Колошенки имеют нередко шесть, даже восемь, но никогда более десяти детей. Ребенок остается у груди обыкновенно до тех пор, пока начнет ходить и у него вырастут зубы. Между тем его приучают заранее к рыбной пище, кладя в рот истертую и размоченную юколу. Когда же станет говорить, то купают его всякое утро в холодной речной или морской воде, что, как выше упомянуто, совершается одним из ближайших родственников.
Некоторые искусства доведены между колошами до значительной степени совершенства. Главнейшее из них – постройка лодок, или, как здесь называют, батов (выражение сибирское), из которых самые большие вмещают от 40 до 60 человек. Они долбятся из одного дерева, но имеют кверху наделки, приводятся в движение гребками с обеих сторон и столь легки на ходу, что никакое гребное судно с ними сравниться не может. Всякому большому бату дается название, например: солнце, луна, звезды, земля, остров, шаман, кит, бобр, орел, ворон и пр., и соответствующие имени фигуры вырезаются на носу и на корме. Последняя работа исполняется особыми художниками, между которыми есть большие искусники. За лодочную фигурку платится иногда по невольнику. Сверх того они вырезают маски военные и простые для игрищ, курительные трубки из дерева или аспида. Из меди или рога делают кольца на сгиб руки, роговые ложки и деревянную посуду, украшаемую раковинами и костями. Ныне научились даже чинить ружья. Их обоюдоострые кинжалы, украшаемые блестящими раковинками, чистотой отделки приводят в удивление.
Женщины весьма искусно плетут из козьего пуха ковры, [358] из кореньев корзины разноцветные, рабочие корзиночки с карманами и шляпы наподобие европейских, которые легки, прочны и с выгодой сбываются в Калифорнии.
Заготовка пищи начинается у колошей в феврале, с началом хода сельди. Саму рыбу они впрок не запасают, потому что она скоро портится и горкнет, но заготовляют ее икру. В то время, когда сельдь мечет икру, колоши опускают с камнем на дно, близ берега, связки древесной хвои, которые в короткое время облепляются икрой. Высушив ее на солнце, околачивают со связок и сберегают. Из морской рыбы, ход которой начинается в июле, запасают преимущественно горбушу; отделив от кости мясо, вялят на воздухе или коптят. Ее стараются заготовить на весь год, до новой рыбы. Палтус ловится круглый год и служит подспорьем сухого корма. Кроме рыбы, запасают шикшу, [359] которую едят, смешав с сельдевой икрой. Заготовляются также разного рода питательные коренья; едят, когда случится добыть, мясо нерп, дельфинов, сивучей, китов, а жир китовый пьют ковшами: это лакомство занимает у них место шампанского за нашими обедами. Из четвероногих едят оленей и баранов, но не медведей; птиц всех родов, исключая ворона, как известно, обожаемого ими.
358
Жители пролива Хуан де Фука ткут ковры или одеяла из шерсти белых собак, нарочно для этого разводимых.
359
Шикша – растение, ягоды которого использовались как лекарство от цинги, а также как краситель.
Ситкинские колоши никогда не питались человеческим мясом, не так, как нуткинские их единоплеменники, подозреваемые в людоедстве. Но мы слышали о народе, живущем в горах, к северу, отличном от них как языком, так и образом жизни, у которого будто бы существует этот возмутительный обычай. Колоши называют этот народ конлан; он прежде употреблял луки и стрелы с каменными остриями, но теперь получает от соседних колошей ружья и порох в обмен за лисьи и собольи шкуры и самородную медь. Говорят, что конланы через горы имеют сношение с обитателями реки Медной и Чугацкой губы.
Колоши, большие охотники пировать, – это значит неумеренно объедаться и после плясать. В предлогах к тому недостатка не бывает: новые союзы, новые знакомства, мир и война, всякое замечательное событие, поминки по покойным родственникам и друзьям, – все бывает поводом к этим так называемым «игрушкам». «Игрушки» бывают двух родов: домашние, случающиеся ежегодно по нескольку раз, между ближайшими только соседями, и общественные, на которые сзываются знакомые и именитые особы из отдаленнейших мест.
Первые бывают осенью, когда запасается пища на зиму. Тойон, старший в роде, угощает у себя соседей несколько дней, в продолжение которых едят и пляшут беспрерывно, чередуясь между собой; наконец, хозяин одаривает гостей звериными шкурами, ровдугами, одеялами и пр. и вместе со всей компанией переходит к другому, потом к третьему и так далее, причем с большой тонкостью умеет соразмерять количество и качество подарков, чтобы перевес ни в чью пользу не был слишком велик.
Общественные «игрушки» даются уже не семействами, но целыми коленами; на них приглашенные из дальних мест живут более месяца. В селении, где дается «игрушка», каждая юрта отмечается резным болваном, изображающим какого-либо зверя, птиц или иной какой-нибудь предмет, и во все продолжение праздника юрта называется уже не по хозяину, но по вывеске на ней. Отбесившись под знаком орла, идут под знак ворона, медведя, солнца, луны и так далее. Приезжие гости одариваются везде соразмерно достоинству каждого и с более или менее верной надеждой получить от него со временем равный подарок.
На этих-то, кажется, общественных «игрушках» приносятся иногда в жертву невольники, как упомянуто было выше.
Дикая пляска колошей, пачканье для нее лиц, погремушки, бубны и прочее неоднократно описывались прежними путешественниками, и к сказанному ими прибавить нечего.
Образ воспитания детей у колошей, о котором мы говорили выше, делает их крепкого сложения; выдержавший его впоследствии редко уже болеет. Глазные болезни от дыма в юртах, головные и желудочные от неумеренной пищи – обыкновеннейшие между ними, но болезни важные редко не кончаются смертью. Около 1770 года, по расчетам стариков, этот берег был опустошен оспой, оставившей в каждой семье не более одного или двух человек. Колоши думали тогда, что болезнь наслал на них ворон в наказание за войны, которые они тогда беспрестанно вели между собой. Болезни лечатся старухами посредством разных трав и кореньев; но колоши к этому способу лечения не имеют большой веры. Немногие из шаманов занимаются также лечением болезней и поэтому уважаются; но обыкновенное их дело в случае болезни ворожбой предсказать, выздоровеет ли больной, и определить причину болезни: не от порчи ли, заговора или отравы она произошла? И виновник, на которого укажут, бывает родственниками больного жестоко избит и часто даже убит. Можно вообразить, какое это сильное средство в руках хитрого обманщика к удовлетворению ненависти или корысти!
Тело умершего сжигается. Но сначала кладется в гроб и в сопровождении всех родственников и знакомых относится на определенное для этого обряда место. [360] Громкий плач и крик выражают печаль остающихся; родственники обрезают себе волосы и чернят лицо сажей. Этот траур они продолжают носить целый год. На похоронах знатных тойонов прежде убивались невольники, но колоши уверяют, что обычай этот теперь совсем вывелся.
360
Обычай сжигать мертвые тела встречается не у всех племен северо-западной Америки. Более южные кладут их на особых возвышенных местах в лодки, вместе с оружием, домашней утварью и пр.
Глава шестая
Плавание от Ситки до Уналашки. – Пребывание на этом острове, замечания о нем. – Плавание мимо островов Прибылова, Св. Матвея и Беринга в Камчатку. – Пребывание в Петропавловской гавани.
По выходе из Ситкинского залива направили мы путь к острову Уналашка, куда необходимо было зайти для взятия байдарки с двумя алеутами. [361] Пользуясь этим, главный правитель отправил с нами на Уналашку некоторое количество пшеницы.
361
При описях берегов, когда часто случается приставать к берегу в бурунах, переезжать через мелкие места и т. п., никакое судно не может сравниться в удобствах с алеутской байдаркой. Она безопасна и притом легка так, что два человека без труда ее подымают, ходит весьма скоро, ее удобно починить. Байдарка служила нам всегда при больших гребных судах, подобно конному ординарцу.