Плавать по морю необходимо

Odisseos

Пригрозил донести родителям, где-то припозднившимся, про вечерние посиделки. Кто бы тогда мог подумать, что я женюсь на этой семикласснице через 5 лет. Неисповедимы пути!

На следующий день, оформились, кто куда, Шурка и Мишка садились на свои пароходы здесь же, в Жданове. Мы с Колькой отправились медленным, плацкартным ходом в Новороссийск, на ожидавшийся там через неделю Махновский же Комсомолец. Имели на руках предписание, поселиться временно в бич-базе на Шесхарисе и там же ожидать судно, которое подойдет грузиться цементом в мешках на братский Алжир.

Дождались, поднялись на борт, бросили вещи каютах (у каждого отдельная

своя) и пошли сдаваться Боцману. Боцман был настоящий. Не просто «Дракон», а дракон махновский, пышущий из всех ноздрей нелюбовью к курсантам, пришедшим на замену штатным, опытным матросам. Деваться некуда, надо работать и терпеть. Ну а дальше пошло веселье на все 6 месяцев.

За что боролись

Началась, наконец, наша практика. От Новороссийска до Алжира неделя ходу. Стоял на вахте с Четвертым помощником. Давали подходить к карте, к локатору, ставить точку, не подписывая и рулить пароходом в открытом море. Проливы проходил старший матрос-рулевой. Но вот дошли до порта Алжир, город Алжир, страна Алжир, бросили якорь и стали ждать утра.

Вышел на крыло. Помню до сих пор, тишина, штиль, небо полное звезд, доносится издали шум большого города и сумасшедший запах пряного, сладкого востока, словами не описать.

В девяностых, восемь лет работал на линии, на Алжир, Тунис, Ливию. Сколько раз подходил ночью к Алжиру, Орану, Триполи, но ни разу больше не чувствовал такого волшебного запаха. Молодой был? Или запахи пропали? Теперь все больше воняет, не пахнет.

На следующий день узнали, что к причалу поставят через неделю. Поставили через две. Порт забит, свободного метра причала не найти. Рейд полон судов, ожидающих своей очереди. Но радовались мы недолго. Выбросили с тысячу тонн на грузовики за десять дней и снова ушли на рейд. Пришел пароход с картошкой из Голландии. Ну какой цемент? Ни украсть, ни унести, другое дело картошка. И так регулярно. Цемент в трюмах не портится, подождет.

Народ загрустил. Стало ясно, что лето проведем в Алжире. С вахт на мостике нас сняли. Штурмана бдили одни. Мы были отданы на полное растерзание боцману. С утра на плоту или беседке за бортом, с перерывом на обед. Без перекуров. Пописать? – В воду. Но научились вязать беседки, крепить штормтрапы, оббивать ржавчину и красить грунтом без пропусков и шаровой сверху. Гонял потом, со знанием дела, филиппинцев за лень и кривые руки. Учил работать.

Очередной раз вернули к причалу. Фортуна обратила наконец, свое сытое лицо на нас, попавших под цементную раздачу. На соседний причал пришел и встал под погрузку новороссийский виновоз «Антарес». Пришли за виноматериалом. Есть виноградники в Алжире. Делают вино на продажу.

Немедленно была организована делегация во главе со Старпомом, под совершенно благовидным предлогом, «стоим долго, поделитесь харчами». Я тоже напросился в члены, вдруг действительно чего дадут? Буду носить. Старпом – опытный мореплаватель. Пошел с 5 литровой пластиковой канистрой.

Дали макарон и соли. Старпому нацедили из мерного краника. Народ на виновозе оказался добрый, отзывчивый и непьющий. Непьющий и болезненный. Другие не выживали. Шутка-ли, после погрузки или выгрузки 3500 тонн виноматериала, в трубах остается и сливается из грузовых трубопроводов в слоп танки, на утилизацию. В грузовых танках остается до 6 тонн груза, который не взять. Народ на танкере не пил, но создавал запасы «продукта» и умело их использовал во всех жизненных ситуациях, от ремонта до получения дополнительного снабжения в обход официальных заявок. После ужина потянулись новые ходоки. Радистам вдруг стали нужны запчасти к радиоволнам, механикам – ключи 9x12, боцману – звездочки для шарошки и так далее. Но махновский человек в основе своей, тот же русский, выпивающий. Принесенные подарки закончились быстро и поэтому вторая волна ходоков, использовала более вместительную посуду. Алжир показался уж и не таким гиблым местом, и стоять в цементной пыли с утра до вечера стало веселее. Но изменчива Фортуна! Танкер ушел, подудев на прощанье. Потянулись дальше пресные, цементные дни.

Три с половиной месяца с переменным успехом, выходом на рейд, возвращением к причалу, снова на рейд, опять выгружаться. Сбросили наконец все, заставили собрать рваные мешки и остатки цемента, ждем радостных новостей из Пароходства. Куда пошлют? Италия? Испания? Греция? Наконец приходит команда: мыть на рейде трюма, возвращаться в Алжирский порт под погрузку вина в картонных коробках, россыпью, полный груз, 6.000 тонн. Фортуна оттопталась на нас за предыдущий подарок.

Вот, как говориться, сами захотели, сами напросились, получили, что хотели: Азовское пароходство, новый пароход, штатные должности и такой облом. Воистину лучшее – враг хорошего.

Второй, грузовой помощник поник и скис от предвкушения написания рапортов и объяснительных или чего еще похуже. Капитан, ростовский интеллигент Лев Петрович, потемнел в одночасье лицом. Он уже возил вино в коробках из Алжира на Одессу, за что был понижен в должности до Старпома на 6 месяцев. Отработал, восстановился в должности, и вот новая на него напасть.

Но кто же в здравом уме и твердой памяти возразит начальству, укусит руку кормящую. Помылись, просушили трюма и вернулись на свой же, загаженный цементом причал, грузить вино. Экипаж, кроме Капитана и Второго, почти сорок человек, за сохранность груза никакой ответственности, даже моральной не нес, а потому готовил хованки по всему пароходу для раскладывания бутылок.

Окончание алжирской трилогии

Вымытые, высушенные, разложив в трюмах оставшуюся сепарацию, встали вечером на «свой», загаженный цементом причал. С утра обещали начать погрузку вина в картонных коробках, шесть бутылок в коробке, пей – не хочу! Стемнело, порт опустел, боцман на свой страх и риск, начал с борта поливать причал, смывать цемент, сначала вокруг нижней площадки трапа, перешел на главную палубу, потом совсем разошелся и спустился на причал. Намыл, сколько хватило шланга отойти от борта.

Нести стояночные вахты у трапа выставили «нестроевых офицеров» доктора, второго радиста и замполита, несмотря на его попытки отбояриться. Все матросы, кроме боцмана и мотористы зачислены тальманить груз в трюма. Старпом провел техучебу и инструктаж, раздал тетрадки и ручки, застращал, обещал оставить в Алжире тех, кто начнет бухать прямо в трюме. Предупредил деда, что если найдет у кого самодельный штопор, то оставит и его. Все стали ждать утра, начала погрузки. “Mister Tallyman, tally me banana”. Гарри Белафонте, Banana Boat Song, рекомендую.