Плечом к плечу

Накануне боев под Ленино [1] в тесной избе, где временно расположился политотдел Первой польской дивизии им. Тадеуша Костюшки, шло последнее совещание, на котором политработники дивизионного аппарата распределялись по полкам и батальонам. Проверялся каждый боевой участок и рассматривалась каждая кандидатура. Очередь дошла до Люциана Шенвальда — историографа дивизии и известного польского

поэта.

— В дивизию я пришел не как поэт, а как солдат, — сказал Шенвальд. — Я думаю, что место поэта — в строю, впереди всех или рядом с первыми. Прошу разрешить мне итти в бой с батальоном майора Ляховича.

Первый батальон, которым командовал опытный офицер майор Ляхович, должен был принять на себя главный удар гитлеровцев, и поэтому все присутствующие невольно посмотрели на заместителя командира дивизии по политчасти. Не скрывая улыбки, он сказал:

— Хорошо, поручик Шенвальд пойдет в первый полк, но не в первый батальон, а в распоряжение штаба.

Когда закончилось совещание, Шенвальд, не дожидаясь попутной машины, пешком отправился в полк. В штабе он не усидел и на рассвете был в первом батальоне, в самой гуще боя.

За мужество и личную доблесть, проявленные в битве под Ленино, где плечом к плечу сражались с общим врагом советские и польские воины, польский поэт, поручик Люциан Шенвальд, был награжден орденами Красной Звезды и Креста Отважных.

Люциан Шенвальд (1910–1944) прошел сложный творческий путь.

Этот путь определился той общественно-политической обстановкой, которая сложилась в Европе и, в частности, в Польше между двумя войнами. В результате победы Великой Октябрьской социалистической революции в России Польша, после полуторавековой неволи, получила в 1918 году свою государственную самостоятельность. Однако с первых же дней существования Речи Посполитой власть в ней захватили помещики и капиталисты, которые при поддержке социал-предателей превратили страну в источник своего обогащения.

Люциан Шенвальд, выходец из среды зажиточного варшавского мещанства, естественно, принес в поэзию мировоззрение той общественной группы, которая в области искусства утверждала аполитичность, эстетство, рабское преклонение перед французским декадансом. Творчество молодого поэта в ранний период — 1925–1928 годы — в силу незрелости и вынужденного подражания моде в основном определялось этими чертами.

Однако уже и в эту раннюю пору в поэзии Шенвальда начинают звучать социальные мотивы, проявляется, правда, еще робкое, ограниченное рамками мелкобуржуазной идеологии, бунтарство, которое позднее, в годы исканий, приведет поэта в лагерь борцов с фашизмом.

Первые стихи молодого Шенвальда, опубликованные в 1925–1926 годах на страницах варшавского литературного журнала «Скамандер», почти целиком были данью моде, подражанием французскому декадансу. Но вскоре поэт начинает сознавать ограниченность социальных идеалов мелкобуржуазной среды, затхлость мещанского мира, который толкал его на путь формализма, эстетства и сомнительного «новаторства».

В 1926 году в стране происходит диктаторский переворот Пилсудского, окончательно ликвидировавший в Польше видимость демократических свобод. Этот переворот повлек за собой дальнейшее ухудшение политического

и экономического положения рабочего класса, крестьянства и средних слоев, вызвав, естественно, в стране рост революционных настроений. И хотя поэт пытается сохранить нейтральность по отношению к политическим событиям, но суровая действительность заставляет его все чаще задумываться над вопросами, далеко выходящими за пределы его прежних, узко поэтических интересов.

В этом же 1926 году Шенвальд поступает в Варшавский университет на отделение классической филологии. Он изучает классические и современные языки, читает в оригинале Гомера, Шекспира, Гёте, Пушкина и Шелли. Шенвальд, первые шаги которого были отравлены тлетворным влиянием западноевропейского декаданса, начинает понимать, что в творениях великих поэтов прошлого живет подлинная поэзия.

Через десять лет, в послесловии к поэме «Сцена у ручья», Шенвальд заявит об этом во всеуслышание и не без сарказма напишет, что «…имена этих поэтов заставили бы покраснеть наше крикливое поэтическое поколение, если бы оно хоть немного знало, что представляет собою их творчество. Никогда я не примирюсь с мыслью, что поэзия наша будет оставаться так далеко от вершин, которых достигли эти великаны».

Изменения в политической жизни страны, последовавшие в ближайшие годы после переворота Пилсудского, — провозглашение так называемой «санации» [2] — усиливают дух бунтарства в поэзии Шенвальда. Однако со свойственной его среде непоследовательностью поэт то отрицает право на существование «санационного» режима, то ограничивается требованием его улучшения.

Увлечение классическим стихом, начавшееся в стенах университета, также накладывает заметный отпечаток на творчество Шенвальда. Влияние это пока чисто внешнее, оно касается главным образом форм поэтических произведений, все разнообразие которых использует молодой поэт. Но даже и это влияние классики вступает в неизбежный конфликт с заумностью декаданса, с его разложившейся формой и создает известный эклектизм, от которого с трудом освобождается поэт в последующие годы своих исканий.

Но тем не менее, подводя итоги раннему периоду творчества Люциана Шенвальда, надо сказать, что в нем уже были заложены основные тенденции его поэзии: бунтарство впоследствии выльется в сознательный протест против буржуазной действительности и приведет поэта в лагерь борцов с фашизмом; увлечения классическим наследством заставят поэта преодолевать формалистическое влияние и освободят его поэзию от всего наносного и случайного.

Следующий период в творчестве Люциана Шенвальда — 1929–1938 годы — это годы неутомимых исканий новых путей в жизни, а отсюда — новых для себя тем и героев.

После некоторых колебаний поэт находит в себе силы окончательно порвать с мелкобуржуазной средой, становится в ряды борцов против фашизма и ищет темы своих произведений в жизни рабочего класса, в жизни народа.

От неопределенных призывов к бунту, характерных для стихов раннего периода — «Варшава» (1925), «Бунт» (1925), «Касса» (1926), «Песня громил» (1927), — поэт переходит к стихам, воспевающим классовую борьбу, — «Революционерка» (1929), «К сознательной работнице» (1935), «Пожелания» (1936), «Сцена у ручья» (1936) и др.