Племя вихреногих. Книга 2
Шрифт:
— Ы? — невольно выдал Андрей. Стихи писали они все — но показывать их хоть кому-то Антон не решился бы даже под страхом расстрела.
— Состязание в написании портретов? — продолжила Файму. — Модель, к счастью, есть, — она повернулась вполоборота, словно желая окончательно добить мальчишек.
Антон покраснел. Рисовал он совсем неплохо и уж точно бы не отказался нарисовать её — но точно не в миг, когда на него пялятся два её брата.
— Гм! — Файму на сей раз прикусила кончики двух пальцев. — Состязание в вязании котов из цветной шерсти? — по её тону было ясно, что уж тут она даст фору кому угодно. — Прополка огорода на скорость? Тремолирование улиток?
— ЧТО? — невольно вырвалось у Серого.
— Тремолирование, — спокойно пояснила Файму. — Сиречь, дрессировка улиток таким образом, чтобы они сами собой составлялись в надписи, одновременно приятные и назидательные…
Дэй вдруг хихикнул в кулак и Антон заподозрил, что их просто водят за нос. Файму мгновенно развернулась к младшему брату — но тот так же мгновенно принял Невинный Вид, заложив руки за спину и с крайним интересом глядя на свою босую ногу, деловито ковырявшуюся в траве.
— Да ну вас! — повторил Серый. — У вас тут под боком Хоруны живут, а ты мне про это… тремолирование.
— Живут, конечно, — она с усмешкой посмотрела на него. — Мы с ними всё время тут… играем. Они переплывают ночью на наш берег, а мы их тут ловим.
— А как ловите-то? — спросил Серый. — За бока хватаете?
— Нет, — Файму улыбнулась, выхватив из колчана крошечный дротик. — На нем яд побегов чвэй. Не смертельный, но парализует так, что лежишь в самом деле как убитый. А ночью в лесу ни фига не видно, знаешь… Стрелять приходится на звук, на запах, даже на тепло… Очень обостряет чувства.
— А как вы тогда своих от чужих отличаете? — ошалело спросил Андрей.
— Слышно же, кто как двигается, — удивилась Файму. — В смысле, свой или нет. Ну и по запаху ещё.
Не фига ж себе, подумал Антон. Ну и ухи же тут у них. Эх, натравить бы этих Маахисов на Хорунов и устроить тем серьёзную, обстоятельную партизанскую войну, чтобы, наконец, разучились держать рабов… Только вот даже мечтать о таком смысла не было — и ежу было ясно, что за пределы своего Багряного Леса они и носа не высунут. Может, заманить Хорунов сюда? Серый, наверное, придумает, как… Но тут уж наверняка узнают Маахисы, и… об этом даже думать не хотелось.
— И часто приходится? — с интересом спросил Серый.
— Хоруны… весьма назойливы, — признала Файму. — Набеги иногда бывают. Конечно, без их верховых зверей и всякого такого. Только они сами и рабы. Всегда неудачные, — она посмотрела на Талку и хихикнула. — Мы просто бегаем за ними по лесу и стреляем в них из духовых трубок. Или закидываем грибами чвых. От них масса спор, чихательных и слезогонных. Ещё шпионы бывают иногда. Или штурм крепости. Но это только при больших набегах.
— А у вас и крепость есть? — спросил Серый.
— Конечно! — удивилась Файму. — Сами построили. Хотите посмотреть?..
* * *
Земляне, естественно, хотели — а Маахисы не отказались их проводить. Только вот они решили не терять времени и понеслись сразу со всей дури, словно лоси — а угнаться за ними в их родной среде обитания оказалось… трудно. Лесников тут, похоже, за невежеством и недоумением не держали, и лес пребывал в природном своём состоянии. Только вот Маахисам на это, похоже, было наплевать — они прыгали со ствола на ствол, почти не касаясь земли. Лианы тоже не особо им мешали — напротив, никто не упускал случая ухватиться за свисавшую и проехать на ней несколько метров с радостным воплем. Похоже, сам процесс движения в родном лесу доставлял им живейшее удовлетворение. Антон же, решив последовать их примеру, тут же провалился по грудь в сгнивший ствол, растревожив колонию здоровенных белых личинок, вооруженных устрашающими жвалами.
К счастью, Талка вернулся и выдернул его из этой дыры раньше, чем личинки перешли к оскорблению действием — но самоуважения мальчишке это не добавило. Маахисы как-то отличали ещё крепкие стволы от гнилых — или просто успевали прыгнуть раньше, чем гнилое дерево разваливалось под ногой, а у землян это как-то плохо получалось. Решив проехаться на лиане, Андрей тут же сорвался и смачно плюхнулся в глубоченную лужу — как оказалось, лианы тоже попадаются гнилые.
В общем, землянам пришлось оставить на себе только ботинки и трусы, а всю прочую одежду снять — иначе за пару минут такого вот пути она бы превратилась просто в тряпки. Одежда Маахисов (если её можно было так назвать) в этом плане была куда как более рациональной. В ней им точно не было жарко, да и риск что-то порвать, зацепившись, точно был минимален. Обуви же, похоже, они вообще никогда не носили и пятки у них были, как железные, — на всевозможные сучки никто не обращал внимания. Шкуры тоже — колючки, которые на гладкой коже Маахисов оставляли лишь едва заметные белесые следы, награждали землян длинными кровоточащими царапинами. Это было уже просто обидно, но поделать что-то с этим Антон не мог…
В общем, может, крепость была и близко, но идти к ней пришлось больше часа — именно идти, потому что бежать в таком лесу не получалось. Маахисы же то уносились далеко вперед, то возвращались, то вообще нарезали круги вокруг неспешно пробиравшихся землян.
А ведь тут наверняка звери есть, как-то вдруг подумал Антон. Не могут не быть в таком лесу. И на этот шум они точно все сбегутся. А оружия у нас нет, не считая ножей и одной дурацкой острой палки. Вот же блин…
К счастью, никаких зверей по пути им всё же не попалось. Наверное, вопли Маахисов распугали их на много километров вокруг, с усмешкой подумал вдруг Антон.
* * *
Крепость открылась неожиданно. Стояла она на просторной поляне, в том месте, где в небольшое озеро впадал бурный ручей. Никаких стен или башен у неё, правда, не было — просто круглый глиняный вал высотой в рост взрослого человека. Половину его прикрывал такой же примерно высоты крутой обрыв озера, половину — широкий, метра в четыре, ров, из которого, наверное, и брали глину для постройки. Над ним поднималась связанная из жердей сторожевая вышка высотой метров в десять и просторный помост, попутно игравший роль навеса — с него свисали какие-то циновки.
На помосте сидело с полдюжины мальчишек лет двенадцати-четырнадцати. Тоже Маахисов, разумеется. Они с крайним интересом уставились на пришельцев. Но среди них Антон с крайним удивлением заметил и одного несомненного русского! Мальчишку, тоже лет четырнадцати. Хотя его широковатое лицо, покрытое золотистым загаром, не очень выделялось на общем фоне местных физий, его пшенично-золотые волосы, не длинные, но зато очень густые, нельзя было спутать ни с чем. Но притом, мальчишка был одет в шнурок и бусы, как и все тут…