"Племянник чародея" with W cat
Шрифт:
[ 827 ] Everyone was staring solemnly at the Tree when Aslan suddenly swung round his head (scattering golden gleams of light from his mane as he did so) and fixed his large eyes on the children. “What is it, children?” he said, for he caught them in the very act of whispering and nudging one another.
[ 828 ] “Oh—Aslan, sir,” said Digory, turning red, “I forgot to tell you. The Witch has already eaten one of those apples, one of the same kind that Tree grew from.” He hadn’t really said all he was thinking, but Polly at once said it for him (Digory was always much more afraid than she of looking a fool.)
827
Все торжественно глядели на дерево, когда вдруг Аслан, сверкнув золотой гривой, повернулся к детям, застав их за перешептыванием и переглядыванием.
– В чем дело, дети?
828
– Ой… Аслан… сэр.., – Дигори густо покраснел. – Я забыл вам сказать. Ведьма съела одно такое яблоко. Такое же, как я посадил. – Он замялся, и Полли договорила за него, потому что меньше, чем Дигори, боялась показаться глупой.
[ 829 ] “So we thought, Aslan,” she said, “that there must be some mistake, and she can’t really mind the smell of those apples.”
[ 830 ] “Why do you think that, Daughter of Eve?” asked the Lion.
[ 831 ] “Well, she ate one.”
[ 832 ] “Child,” he replied, “that is why all the rest are now a horror to her. That is what happens to those who pluck and eat fruits at the wrong time and in the wrong way. The fruit is good, but they loathe it ever after.”
829
– Мы
830
– Почему ты так думаешь, дочь Евы?
831
– Она же одно съела.
832
– Дитя, – отвечал лев, вот почему она и будет теперь страшиться остальных плодов этого дерева. Так случается с каждым, кто срывает плоды в неположенное время и не так, как следует. Плод кажется им вкусным, но потом они всю жизнь жалеют.
[ 833 ] “Oh I see,” said Polly. “And I suppose because she took it in the wrong way it won’t work for her. I mean it won’t make her always young and all that?”
[ 834 ] “Alas,” said Aslan, shaking his head. “It will. Things always work according to their nature. She has won her heart’s desire; she has unwearying strength and endless days like a goddess. But length of days with an evil heart is only length of misery and already she begins to know it. All get what they want; they do not always like it.”
833
– Вот как, – сказала Полли. – Наверно, раз она его как-то не так сорвала, то оно на нее и не подействует. В смысле, она не будет вечно молодой и все такое?
834
– Увы, – покачал головой Аслан, – будет. Любая вещь поступает согласно своей природе. Она утолила желание сердца, ваша ведьма. Словно богиня, она будет обладать неистощимой силой и вечной жизнью. Но что есть вечная жизнь для этого сердца? Это лишь вечные беды, и она уже чувствует это. Каждый получает, что хочет, но не каждый радуется этому.
[ 835 ] “I—I nearly ate one myself, Aslan,” said Digory. “Would I—”
[ 836 ] “You would, child,” said Aslan. “For the fruit always works—it must work—but it does not work happily for any who pluck it at their own will. If any Narnian, unbidden, had stolen an apple and planted it here to protect Narnia, it would have protected Narnia. But it would have done so by making Narnia into another strong and cruel empire like Charn, not the kindly land I mean it to be. And the Witch tempted you to do another thing, my son, did she not?”
835
– Я… я сам чуть не съел одно, – сказал Дигори. – Я бы тогда тоже…
836
– Да, дитя мое. Плод непременно дает бессмертие и силу, но никогда не дает счастья, если его сорвали по собственной воле. Если б кто-то из нарнийцев сам посадил бы тут украденное яблоко, из него тоже выросло бы дерево, защищающее страну – но она просто стала бы жестокой и сильной державой, как Чарн, а не добрым краем, каким я ее создал. Ведь колдунья еще что-то уговаривала тебя сделать, правда?
[ 837 ] “Yes, Aslan. She wanted me to take an apple home to Mother.”
[ 838 ] “Understand, then, that it would have healed her; but not to your joy or hers. The day would have come when both you and she would have looked back and said it would have been better to die in that illness.”
[ 839 ] And Digory could say nothing, for tears choked him and he gave up all hopes of saving his Mother’s life; but at the same time he knew that the Lion knew what would have happened, and that there might be things more terrible even than losing someone you love by death. But now Aslan was speaking again, almost in a whisper:
837
– Да, Аслан. Она подбивала меня взять яблоко для мамы.
838
– И оно бы исцелило ее, только ни ты, ни она не были бы этому рады. Пришел бы день, когда вы оба вспомнили бы об этом яблоке и сказали, что лучше бы твоей маме было умереть, чем получить такое исцеление.
839
Дигори молчал. Его душили слезы. Он думал, что ему уже не спасти маму, однако верил льву, и знал теперь, что есть на свете вещи пострашнее смерти. Но Аслан заговорил снова, на этот раз – почти шепотом.
[ 840 ] “That is what would have happened, child, with a stolen apple. It is not what will happen now. What I give you now will bring joy. It will not, in your world, give endless life, but it will heal. Go. Pluck her an apple from the Tree.”
[ 841 ] For a second Digory could hardly understand. It was as if the whole world had turned inside out and upside down. And then, like someone in a dream, he was walking across to the Tree, and the King and Queen were cheering him and all the creatures were cheering too. He plucked the apple and put it in his pocket. Then he came back to Aslan.
840
– Вот
841
Дигори на секунду остолбенел, словно весь мир на его глазах перевернулся. Медленно, как во сне, он направился к дереву, под одобрительные возгласы королевской четы и всех созданий. Сорвав яблоко, он сунул его в карман и вернулся к Аслану.
[ 842 ] “Please,” he said, “may we go home now?” He had forgotten to say “Thank you”, but he meant it, and Aslan understood.
[ 843 ] CHAPTER FIFTEEN.
THE END OF THIS STORY AND THE BEGINNING OF ALL THE OTHERS
[ 844 ] “You need no rings when I am with you,” said the voice of Aslan. The children blinked and looked about them. They were once more in the Wood between the Worlds; Uncle Andrew lay on the grass, still asleep; Aslan stood beside them.
842
– Можно, мы пойдем домой? – спросил он, забыв сказать спасибо. Но Аслан его понял.
843
Глава пятнадцатая. КАК КОНЧИЛАСЬ ЭТА ПОВЕСТЬ И НАЧАЛИСЬ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ
844
– Когда рядом я, вам не нужны кольца, – услыхали дети голос Аслана. Замерев, они огляделись и увидали, что снова стоят в Лесу Между Мирами. Дядя дремал на траве, а рядом с ними стоял лев.
[ 845 ] “Come,” said Aslan; “it is time that you went back. But there are two things to see to first; a warning, and a command. Look here, children.”
They looked and saw a little hollow in the grass, with a grassy bottom, warm and dry.
[ 846 ] “When you were last here,” said Aslan, “that hollow was a pool, and when you jumped into it you came to the world where a dying sun shone over the ruins of Charn. There is no pool now. That world is ended, as if it had never been. Let the race of Adam and Eve take warning.”
845
– Вам пора домой, – сказал он, – только сначала я должен вам кое-что сказать. Одна вещь будет предупреждением, а другая – приказом. Смотрите. Они увидели в земле заросшую травой ямку, теплую и сухую.
846
– В прошлый раз, когда вы здесь были, тут был пруд, через который вы попали в мир, где умирающее солнце сияло над развалинами Чарна. Пруда больше нет. Нет и того мира, словно никогда не было. Да помнит об этом племя Адама и Евы
[ 847 ] “Yes, Aslan,” said both the children. But Polly added, “But we’re not quite as bad as that world, are we, Aslan?”
[ 848 ] “Not yet, Daughter of Eve,” he said. “Not yet. But you are growing more like it. It is not certain that some wicked one of your race will not find out a secret as evil as the Deplorable Word and use it to destroy all living things. And soon, very soon, before you are an old man and an old woman, great nations in your world will be ruled by tyrants who care no more for joy and justice and mercy than the Empress Jadis. Let your world beware. That is the warning. Now for the command. As soon as you can, take from this Uncle of yours his magic rings and bury them so that no one can use them again.”
847
– Хорошо, Аслан, – хором ответили дети, а Полли добавила: – Мы ведь не такие скверные, как они, правда?
848
– Еще не такие, дочь Евы, – сказал лев, – пока еще нет. Но вы становитесь все хуже. Кто знает, не найдет ли кто-то из вашего мира такой же ужасной тайны, как Недоброе Слово, чтобы уничтожить все живое на земле. Скоро, очень скоро, до того, как вы состаритесь, тираны встанут у власти великих держав вашего мира, – тираны, которым радость, милосердие и справедливость будут так же безразличны, как императрице Джадис. Помните об этом и берегитесь. Вот мое предупреждение. Теперь приказ. Как можно скорее отберите у вашего дяди волшебные кольца и заройте их поглубже, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться.
[ 849 ] Both the children were looking up into the Lion’s face as he spoke these words. And all at once (they never knew exactly how it happened) the face seemed to be a sea of tossing gold in which they were floating, and such a sweetness and power rolled about them and over them and entered them that they felt they had never really been happy or wise or good, or even alive and awake, before. And the memory of that moment stayed with them always, so that as long as they both lived, if ever they were sad or afraid or angry, the thought of all that golden goodness, and the feeling that it was still there, quite close, just round some corner or just behind some door, would come back and make them sure, deep down inside, that all was well. Next minute all three of them (Uncle Andrew now awake) came tumbling into the noise, heat, and hot smells of London.
849
Покуда лев говорил, дети глядели ему прямо в лицо, и вдруг – ни Полли, ни Дигори так и не поняли, как это случилось, – оно превратилось в сияющее золотое море, в которое они погрузились, окруженные любовью и могучей силой, и они почувствовали такое блаженство, словно никогда до этого не знали ни счастья, ни мудрости, ни доброты, ни вообще жизни и пробуждения. Память об этом мгновении навсегда остались с ними, и до конца своих дней в минуты грусти, страха или гнева они вспоминали это золотое блаженство, и казалось, что оно и сейчас недалеко, чуть ли не за углом, – и душу их наполняла спокойная уверенность. А еще через минуту все трое – дядя Эндрью успел проснуться – уже оказались в шумном и душном Лондоне.