Плененная инопланетным воином
Шрифт:
— Это было несправедливо. Мне жаль.
Она кивает, поднимаясь на ноги.
— Почему он такой? — спрашиваю её.
— Это его личная история, которую долго рассказывать.
— Он ничем со мной не делится. А теперь он ведёт себя как полный придурок, когда у меня наконец появляется возможность поговорить с одной из других женщин.
Майз долго молчит, а затем подходит ближе, ее пурпурная кожа блестит на солнце.
— Драгикс был один в течение очень долгого времени.
— Сколько?
Она пожимает
— Века.
— Прости?
— Драконы долгоживущие. После того, как он потерял свою семью, он остался совсем один. Я не знаю, почему он взял тебя. Он может и сам не знает. Но подумай, каково это быть единственным в своём роде. Всегда один.
— Он не один. У него есть ты.
Она снова пожимает плечами.
— Мой народ всегда служил драконам. Моя мать служила Драгиксу и её матери до неё. Мой народ поклялся служить его народу, когда они спасли нас от верной смерти.
— И тогда они погибли.
Майз кивает.
— Я напоминание своего народа. Напоминание о долге, который образовался ещё до его рождения.
Я отворачиваюсь.
— Ну и что, только потому, что он одинок, он обращается со мной как с пленницей?
Майз цокает.
— Мой народ был пленниками и рабами на протяжении столетий до того, как появился Драгикс, но их истории передавались из поколения в поколение. Ты не пленница.
Я кружусь перед ней.
— Я не могу уйти.
— И, возможно, это для твоей же защиты. — Я открываю рот, и она машет рукой. — Драгикс не невинен. Он берет то, что хочет, потому что никто никогда не говорил ему, что он не может этого сделать. Или не могли доказать ему обратное. Я не собираюсь пытаться изменить твоё мнение о нём. Я просто надеюсь, что у тебя осталось толика разума, чтобы понять его.
Она поворачивается и уходит, а я сижу на солнце и смотрю в небо. Пока я не приземлилась здесь, я никогда не осознавала, что существует так много оттенков зеленого. Зеленый папоротник ранним утром, ярко-изумрудный в полуденном солнце и золотисто-нефритовый поздним вечером в сочетании со всеми оттенками между ними.
Каким он должен быть? Быть настолько невероятно одиноким, что ты крадешь кого-то, кого не знаешь, и берёшь его в свое логово, просто чтобы он был рядом? А потом удерживать его, даже зная, что он ненавидит, когда его не отпускают?
«Подумай, каково это быть единственным в своём роде. Всегда один».
Я знаю, что такое одиночество. Никому такое не пожелаю.
Я не могу представить себе столетия одиночества. Столетия без того, кто тебя по-настоящему понимает. Интересно, поэтому ли Драгикс остался в форме дракона. Если он поэтому забыл, что может вернуться назад, что он может общаться. Может быть, было легче оставаться огромным хищником, который мог делать всё, что он хотел, чем снова превратиться в человека,
Я вздыхаю и встаю на ноги. Затем я спускаюсь по лестнице, пока, наконец, не останавливаюсь у входа в горячие бассейны.
Он там. Голый. Полностью. И мокрый.
— Я чую тебя, — мягко говорит он, и если бы я не знала, как он зол, я бы подумала, что ему скучно.
Я прохожу через открытую дверь и нахожу его растянувшимся в ближайшем ко мне бассейне, глядящим на пышный лес.
Как бы ни хотелось моим жадным глазам исследовать части его тела, лежащие под водой, я не спускаю глаз с его лица.
— Нам нужно поговорить.
Он поворачивает голову, и его глаза превращаются в озёра жидкого золота.
— Я не хочу говорить.
— Отлично. Ты можешь послушать!
Я подхожу ближе, а затем внезапно оказываюсь в воздухе, падаю, когда его рука вытягивается и хватает меня за руку.
Я кричу, но через мгновение оказываюсь под водой в горячем бассейне. С Драгиксом.
Глава 7
Чарли
Я откашливаюсь, вынырнув на поверхность.
— Какого черта? — требую я, моя одежда промокла и прилипла к коже.
— Я не хочу говорить, а ты хочешь. Ты не хочешь быть здесь со мной. А я с тобой.
Я скриплю зубами. Логика дракона. Даже хуже, чем мужская логика.
— Хорошо, — рявкаю я. — Теперь, когда я здесь с тобой, почему бы тебе не сказать мне, почему ты сегодня сошёл с ума?
Он рычит на меня, и я просто смотрю на него, ожидая. Затем его взгляд падает на мою грудь, где моя рубашка облепила мои соски, затвердевшие под ней.
Взгляд, который он бросает на меня, — довольный мужчина.
Я сердито смотрю на него и сажусь на один из камней в бассейне, убедившись, что вода прикрывает меня до плеч.
Его улыбка лукавая и такая горячая, что мне приходится отвести взгляд.
«Я только что убил зинтов, которые стреляли в нас. Они бы тебя зарезали. Если бы повезло. Если бы они этого не сделали, они бы переправили тебя обратно через Большую воду и продали тому, кто больше заплатит. И ты бы пожелала смерти».
Я дрожу.
— Большая вода?
Он игнорирует это.
— А потом, когда я прилетел за тобой, ты пыталась поговорить с моим злейшим врагом.
Мои глаза перескакивают на его лицо.
— Твой злейший враг?
Он показывает мне свои зубы.
— Браксианцы истребили мой народ.
— Браксианцы?
Он кивает, и я складываю детали.
— Они такие же долгоживущие, как драконы?
— Нет.
Это их предки убили его семью. Но он был рядом, когда это случилось. Каждый раз, когда он видит браксианца, он вспоминает.