Плененная невеста

Джеймс М. Р.

Мысль о том, как она становится влажной для меня, о том, как я провожу пальцами по ее киске и обнаруживаю, что она, несмотря на мысли в своей хорошенькой головке, промокла для моего члена, толкает меня через край. Я кончаю со стоном, моя ладонь обхватывает пульсирующую головку члена, чтобы ощутить разрядку, и я толкаюсь в нее, все мое тело содрогается от силы, которую я не чувствовал уже некоторое время.

Если дрочить, думая о ней, так приятно, то на что будет похоже трахать ее?

Я, конечно, с нетерпением жду возможности узнать.

Я уверен, что Катерина ожидает от меня холодности, резкости, возможно, даже жестокости. У Братвы и у меня есть определенная репутация, но я не собираюсь быть суровым к своей новой невесте.

Если она будет слушаться меня, как должна, я мог бы даже быть добрым к ней.

КАТЕРИНА

Мое сердце подступает к горлу, когда следующей ночью я слышу стук в дверь, сообщающий мне, что Лука прибыл. Я оделась соответствующим образом для его визита, в длинные черные брюки с широкими штанинами, черную шелковую блузку, туфли на низких каблуках и жемчуга моей матери, хозяйки дома, принимающей дона в гости. Я уверена, что моя мама была бы очень рада, если бы могла увидеть меня сейчас. Но, конечно, она не может, потому что она мертва. Жертва бессмысленной войны, которую наша семья вела с Братвой.

— Катерина. — Лука кивает мне, входя, лощеный и красивый, как всегда. В эти дни его лицо выглядит немного более замученным, чем раньше, но после того, что произошло недавно, это вряд ли удивительно.

— Заходи. — Я закрываю за ним дверь, жестом приглашая следовать за мной в гостиную, где я уже приготовила напитки для нас обоих. Непревзойденная хозяйка. — Надеюсь, ты все еще любишь виски.

— Главное, чтобы он был не ирландский. — Лука морщится, и я почти смеюсь. Почти. Все еще немного рановато.

— Это скотч, — успокаиваю я его, протягивая стакан. — Макаллан 26.

— Ну что ж, с шотландцами проблем нет. — Лука делает глоток. — Насколько я знаю. У них вообще есть криминальные семьи?

— Понятия не имею, — дипломатично отвечаю я ему, беру свой стакан и присаживаюсь на краешек диванчика. Он удивительно неудобный, как и большая часть мебели в этом доме. Я делаю мысленную заметку поскорее начать косметический ремонт. В конце концов, теперь это мой дом, и здесь не нужно потакать ничьим вкусам, кроме моих.

Лука оглядывает комнату, еще не совсем сев.

— Как тебе нравится жить здесь одной? — Внезапно спрашивает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Тебе не одиноко?

— Немного, — признаю я. — Дом немного похож на мавзолей, из-за стольких смертей в последнее время. Но я уверена, что со временем он начнет казаться мне моим собственным. Как только я добавлю к нему несколько личных штрихов и… — Я замечаю тень, пробегающую по лицу Луки, и резко останавливаюсь. — Ты в порядке?

Губы Луки поджимаются, и он опускает стакан скотча, полностью повернувшись ко мне.

— Я бы пока не начинал выбирать новую мебель. — Он делает паузу, выглядя так, как будто не хочет говорить то, что собирается сорваться с его губ дальше. — Ты скоро уедешь отсюда, Катерина.

Я смотрю на него, пораженная тишиной на мгновение. Ты сказал, что не собираешься наказывать меня, это моя первая мысль, но я сдерживаюсь. В конце концов, он дон, и если он решил, что отобрать мое фамильное имущество — справедливая плата за то, что сделал Франко, в этом нет ничего необычного. Это также не самая плохая цена, которую можно заплатить. Это дом моего детства, но не совсем так, как если бы у меня было много теплых и расплывчатых воспоминаний здесь. Я могла бы обзавестись собственным новым жильем, может быть, лофтом в городе. Новый старт и все такое.

Но Лука все еще смотрит на меня с глубоко печальным выражением на лице, как будто он не закончил сообщать мне плохие новости.

— Почему? — Спрашиваю я. — Это из-за Франко? Поэтому ты забираешь поместье? — Я хочу услышать, как он скажет это вслух, даже если я уверена, что именно это здесь и происходит.

Лука выглядит пораженным.

— Что? Нет, Катерина, я не забираю поместье. Конечно, нет. Я бы никогда не забрал твой дом. Я же говорил тебе…

— Тогда что? — Я прерываю его, внезапно не заботясь о том, что это грубо. Мой пульс учащается, в голове звенят предупреждающие колокольчики, кричащие, что бы это ни было, это не то, что я думаю. Совсем не то, что я себе представляла. — Просто скажи мне, что происходит, Лука. — Я коротко и горько смеюсь. — После всего, через что я прошла в последнее время, я могу это вынести. Что бы это ни было.

Лука колеблется, а затем медленно ставит свой стакан на стол, прямо на дерево. Где-то в глубине души я думаю, что ему следовало бы поставить его на подставку, но я не могу заставить себя сказать что-то настолько банальное прямо сейчас. Должно произойти что-то ужасное. Я чувствую, как это потрескивает в воздухе. Кое-что, о чем я не подумала.

— Катерина. — Выражение лица Луки теперь мрачное, его челюсть напряжена. — Виктор назвал свою цену за мир между нашими семьями на нашей последней встрече. После смерти Колина Макгрегора.

Мое сердце сейчас колотится так сильно, что причиняет боль.

— И?

— Ценой, которую он назвал, была ты, — говорит Лука так мягко, как только может. — Виктор потребовал тебя в качестве своей жены.

Комната наклоняется, и я слышу звон в ушах, мои пальцы немеют. Я едва замечаю брызги скотча на своей юбке, когда стекло падает, влага просачивается сквозь ткань, холодит мои бедра. Перед похоронами Франко я думала о том, какую цену Лука может потребовать за свое предательство. Что он может потребовать, чтобы искупить предательские действия своего лучшего друга, и наказать за это смогут только меня, а также за то, что мой отец сделал с ним и Софией. Я представила, как он требует мое фамильное имущество, как я и думала сначала, что он сделает сегодня вечером. Я думала о том, что он выгонит меня из Манхэттена за то, что сделали мой отец и Франко, приказав мне покинуть город и построить собственный дом где-нибудь в другом месте или потребовав, чтобы я заплатила штраф Семье. Любая из этих вещей была бы в пределах его прав как дона. Все это делалось с другими, хотя в глубине души я подозреваю, что Лука не одобряет донов, которые подобным образом обращаются со вдовами и их семьями. Но это?

Я никогда не ожидала этого, хотя, полагаю, каким-то образом должна была.

В конце концов, Виктор хотел меня. Лука продвинул мой брак с Франко именно по этой причине, чтобы я была в безопасности в рамках уз священного брака, чтобы Виктор не мог настаивать на своем иске или похитить меня и принудить к браку. Я предполагала, что, будучи вдовой, когда моя невинность давно исчезла, Виктор больше не будет испытывать ко мне интереса.

Очевидно, я была неправа.

Мои руки, сцепленные на коленях, трясутся, когда я думаю о последствиях этого. Братва ужасна и жестока, бугимены моего детства, наши враги на протяжении десятилетий. И Виктор возглавляет их всех.