Плененное сердце
Шрифт:
— Спасибо, — пробормотала Сабина.
— У меня есть для тебя подарок. Я приготовила его к твоей свадьбе, но хочу, чтобы ты надела его сегодня.
Сказав это, леди Тетфорд открыла бархатный футляр, который держала в руках. Внутри лежало бриллиантовое ожерелье. Оно было сделано в форме звезд, одинаковых по размеру и по изысканной красоте, кроме одной, самой большой, расположенной в середине ожерелья. Она достала его и надела девушке на шею. Ожерелье засверкало, заискрилось, переливаясь в лучах солнечного света.
Сабина тупо смотрела на
— Мадемуазель никогда еще не была такой красивой! — воскликнула Мария. Ивонна тоже ее поддержала. — Она как сказочная принцесса!
Сабина ничего не сказала, но подумала, что ей все равно и хочет она только одного, быть женой цыгана. Она не хотела ни дорогих нарядов из Парижа, ни бриллиантовых ожерелий, ни звезд в волосах. Ей нужна была неровная твердая дорога под ногами, шум колес цыганской кибитки и осознание, что рядом с ней мужчина, которого она любит и который любит ее.
Девушка вдруг поняла, что леди Тетфорд ждет, и вспомнила, что еще не поблагодарила ее за ожерелье. Она дотронулась до него пальцами и почувствовала холодную твердую поверхность камней. Вот на что будет теперь похожа ее жизнь с Артуром.
— Спасибо. — Ей с трудом удавалось протолкнуть между губ слова, и она тихо добавила. — Вы так добры.
Леди Тетфорд, казалось, хотела что-то сказать или спросить, все ли с девушкой в порядке, но потом передумала.
— Мы должны идти, — сказала она довольно резко. — Нам далеко ехать.
Ивонна подала Сабине накидку и помогла в нее завернуться.
— Будьте осторожны с этим замечательным платьем, мадемуазель, — напомнила Мария, когда девушка повернулась, чтобы идти к двери.
Сабина промолчала. «Мне нужно было простое сукно, а вы предлагаете мне шелк и кружева», — хотелось ей ответить. Но какой в этом был смысл? Кто поймет то, о чем она говорит?
Он ушел, и теперь осталась только причиняющая острую боль пустота, которая будет с ней до конца ее жизни.
В экипаже на колени леди Тетфорд и Сабины кучер накинул меховую полость, чтобы не замерзли ноги, одетые в бальные туфельки. Она давала чувство тепла и защищенности. Затем кучер помог им завернуться поплотнее и закрыл дверь. Лошади резво отправились в гору. Солнце только начинало садиться в море, но пока они ехали, наступили сумерки, и лишь алая черта горизонта напоминала теперь о минувшем дне.
Они проехали, наверное, уже около часа, прежде чем леди Тетфорд сказала:
— Ты так и не спросила меня, куда мы едем.
— Нет, конечно, нет, — ответила Сабина. — Это так невежливо с моей стороны.
— Да нет, дело не в невежливости, — возразила леди Тетфорд. — Просто отсутствие любопытства несколько необычно для тебя.
— Простите меня, — извинилась Сабина.
— Но я думаю, когда мы туда приедем, в тебе проснется интерес, — сказала леди Тетфорд, — Потому что там мы встретимся с замечательным большим моим другом. Княгиня Ракоши лет тридцать назад была одной из красивейших женщин Европы. Сейчас она постарела и не всегда чувствует себя хорошо, но по-прежнему красива и не растеряла былого очарования, перед которым когда-то никто не мог устоять.
Сабина что-то пробормотала в ответ. Ее не интересовала княгиня, с которой они должны были встретиться. Ее больше заботило, вернется ли к ней когда-нибудь способность хоть чем-то интересоваться. Покажется ли что-нибудь опять смешным, волнующим, или навсегда останется этот кусок льда в груди вместо сердца. Может быть, теперь даже Артур перестанет казаться ей столь ненавистным. Ей просто будет все равно, что он сказал или сделал, и она не будет содрогаться от отвращения, чувствуя прикосновения его рук.
— У княгини есть замок в горах, — продолжала леди Тетфорд. — Ей нравится здешний климат, поэтому она проводит большую часть года в этих местах. И, само собой, у нее здесь множество друзей.
— Да, конечно, — пробормотала Сабина, потому что почувствовала, что должна что-нибудь сказать, Леди Тетфорд вздохнула и замолчала. Стало почти совсем темно, но Сабина вдруг заметила более темные силуэты, вырисовывавшиеся на фоне неба. Это был замок, окруженный прекрасными садами, и разводной мост, по которому они проехали в большой внутренний двор.
Слуги моментально подбежали к экипажу и открыли дверцы. Ступени, ведущие к большим дверям в готическом стиле, были покрыты коврами. Поднявшись по ним, они оказались в холле с колоннами. Появились служанки, которые провели их в специальную комнату, где на стенах были развешаны большие зеркала и стоял туалетный столик, на котором были разложены золотые щетки и расчески, инкрустированные драгоценными камнями. Там женщины могли привести себя в порядок после долгой дороги.
Сабине было неинтересно смотреть на это все. Она неподвижно стояла, пока служанки снимали с нее накидку. Кто-то расправил на ее платье оборки, кто-то искусными пальцами поправил прическу. Она мимоходом заметила в зеркале сверкающие звезды ожерелья на своей шее, розовый румянец на бледных щеках и огромные потемневшие глаза, которые даже ей самой показались полными боли. Леди Тетфорд сказала:
— Ты выглядишь обворожительно, моя дорогая. Пойдем.
Она пошла в холл, Сабина двинулась за ней. Сейчас их сопровождали слуги, одетые в ливреи, в напудренных париках.
Они вели их по длинному коридору, увешанному великолепными картинами. В конце его находились огромные двойные двери. Они распахнулись, и Сабина увидела перед собой огромный зал, заполненный людьми.
Ей бросилось в глаза множество люстр, в которых горели сотни свечей, великолепные вазы, полные цветов, чей экзотический аромат, казалось, наполнял весь зал. А потом она заметила, что у каждой женщины на голове диадема, а у мужчин на фраках и военной форме сверкают ордена.