Плененные любовью

Барбьери Элейн

Да, благовоспитанным барышням не полагается спать так, как спит она. Но ведь этот человек спас ей жизнь!..

Аманда приподняла голову, чтобы взглянуть на лицо Адама, освещенное полной луной.

Она снова подумала, что ее спаситель весьма привлекателен. Волосы были, как у мальчишки, взъерошены. Аманда залюбовалась красивым лицом. Ей нравилась ямка на подбородке. Она впервые познакомилась с мужчиной, у которого на подбородке была такая ямка. Рука как бы сама потянулась потрогать эту ямку, пока Адам спит. Тот беспокойно заворочался, и Аманда виновато прикрыла глаза; а вдруг он сейчас проснется и рассердится на нее? Но прошло несколько минут, все было спокойно, и она решилась глянуть сквозь полуопущенные веки. Адам спал все так же крепко. Набравшись храбрости, Аманда продолжила разглядывать

обращенное к ней лицо. Ее взгляд скользнул ниже, на мощную шею, и надолго задержался на необычайно широких и сильных плечах. Сквозь расстегнутый ворот рубашки виднелись колечки золотистых волос у него на груди. У Аманды вырвался невольный смешок – эти самые волосы ужасно щекотали нос, пока она спала, прижимаясь к его груди, всего лишь пару минут назад. И тут наконец память вернулась к ней полностью. Что бы сейчас было, если бы она не предложила поделиться одеялом? Ее спаситель, так самоотверженно отказавшись забрать у нее одно одеяло для себя, был бы вынужден ежиться от холода всю долгую ночь, безуспешно пытаясь согреться у костра, который давно уже еле тлел. А ведь этот чудесный, щедрый человек уже дважды успел спасти ей жизнь за последние сутки! Нет, она поступила правильно, предложив вместе укрыться одеялами, и как бы странно это ни выглядело, ей нечего было бояться – в этом Аманда нисколько не сомневалась! При желании он мог бы давно воспользоваться своим превосходством, чтобы причинить ей вред, однако неизменно проявлял уважение и сочувствие. Аманда знала, что родители поняли бы ее, если бы были живы Ей оставалось лишь надеяться, что и Роберт тоже поймет ее.

Аманда снова перевела взгляд на загорелое лицо: брови сурово сошлись в одну черту – видимо, из-за тревожного сна – и улыбнулась, впервые за долгое время чувствуя себя спокойной и умиротворенной. Приподнявшись, она легонько поцеловала Адама в ямку на подбородке и шепнула:

– Спасибо тебе, Адам!

Затем она опустила голову ему на грудь, заснула и проспала до самого утра.

Проснувшись, Аманда поняла, что день уже давно наступил – солнце высоко сияло в лазурном небе. Адама нигде не было видно. Она позвала его, но он не отозвался. Лесная тишина стала казаться ей угрожающей. Аманда крикнула громче, так что под сводами леса прокатилось гулкое эхо, – ответа не последовало. Внутри все сжалось от страха. В памяти возникли налитые кровью черные глаза и занесенный над ней острый томагавк. Где же Адам? Надо немедленно его найти!

Аманда попыталась выбраться из одеял, но, услышав чьи-то шаги, замерла от ужаса. Она оглянулась, как затравленный зверь, и увидела Адама. Он вышел на поляну с добытым кроликом в руках.

– Похоже, что у нас сегодня будет пир, Аманда, – похвастался он с добродушной улыбкой. Но уже в следующий миг отбросил в сторону добычу и кинулся к девушке, заметив, что она чем-то встревожена. – Что такое, Аманда? Что случилось? – спрашивал он, заботливо щупая ей лоб. Может, у нее снова лихорадка? Нет, лоб прохладный. – Ты увидела что-то и испугалась? У тебя что-то болит?

Но Аманда не отвечала, и Адам в отчаянии схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Широко распахнув полные ужаса глаза, несчастная несколько раз громко сглотнула, прежде чем обрела дар речи:

– Я проснулась, а тебя нигде нет. И я подумала, что ты меня бросил…

Девушка потупилась под его возмущенным, пронзительным взглядом. Он переспросил, не веря своим ушам:

– Что… что ты подумала?

Последовала долгая, мучительная пауза, наконец с его уст слетел горький смешок. Он крепко прижал к себе Аманду своими сильными, загорелыми руками и прошептал:

– Ах ты, маленькая дурочка. Да как такое могло взбрести тебе в голову? Разве ты не видишь, как я привязался к тебе? – Его голос как-то странно задрожал и прервался, и он добавил что-то невнятно, уткнувшись в теплую макушку.

Аманда обмякла у него на груди – за несколько минут паники она израсходовала те жалкие силы, что успела накопить. Адам встал, не выпуская ее из объятий, отнес поближе к огню, усадил и торжественно промолвил:

– Пора завтракать, сударыня!

Остаток утра Аманда провела в полудреме, наблюдая за тем, как Адам готовит пойманного кролика. Время перевалило уже за полдень, когда она

попыталась встать, не в силах оставаться равнодушной к сверканию золотистых солнечных лучей на водной глади прозрачного озера. Как только Адам заметил, что Аманда поднялась, он быстро подошел к ней.

– Что ты делаешь? Если тебе что-то нужно – просто скажи мне. Я подам. Тебе вовсе ни к чему зря расходовать силы. Они еще понадобятся, когда придется пешком возвращаться в форт Эдуард.

Поначалу Аманда разозлилась на Адама из-за его чрезмерной опеки. А когда вспомнила, что он упомянул о форте Эдуард, растерялась. Возвращаться в форт Эдуард! Адам сказал правду – им непременно придется вернуться. И впервые за эти дни Аманда задала себе вопрос: а ради чего ей возвращаться? Она потеряла родителей, дом – она потеряла вес. А Роберт!.. Мысли о нем все еще причиняли невыносимую боль, ведь в глубине души она начинала верить, что он тоже погиб! Так куда ей податься? Может, к тете Маргарет? Но ей и так едва удается сводить концы с концами. И Аманда вовсе не желает становиться «лишним ртом». Нет, пожалуй, ей просто пока не стоит думать о будущем.

Прервав размышления, она обнаружила, что Адам по-прежнему не сводит с нее сердитого взгляда в ожидании ответа, И с чего он так разозлился?

– Адам, я только хотела пойти к озеру и умыться.

Юноша нахмурился. Он опять сорвался и повел себя непростительно грубо. Почему его так возмутила ее первая попытка сделать что-то самостоятельно? Ответ быстро нашелся – ясный и недвусмысленный. Его радовало, что Аманда была зависима от него из-за болезни. И он очень хотел бы продлить эту зависимость. Хотя ему доставляло удовольствие видеть, как она выздоравливает. Однако в то же время он приходил в отчаяние от того, что она поправляется так быстро, а значит, скоро перестанет нуждаться в его постоянной опеке.

– А ты не слишком спешишь, Аманда? Ты даже ходишь еле-еле! И я боюсь, что ты ослабеешь и свалишься в воду, а чего доброго, еще и простудишься.

– Я не такая неженка, как ты считаешь, Адам. И прекрасно со всем справлюсь. – В ее звонком голоске послышалось упорство.

Адам помог Аманде подняться на ноги. Она постояла, покачнулась, но все же потихоньку пошла к озеру. Сделав «сколько шагов, она почувствовала резкую боль в ноге, в месте змеиного укуса. Девушка непременно упала бы, если бы сильная рука Адама не легла ей на талию, что помогло удержаться на ногах. С его помощью она все же добралась до кромки воды и бессильно опустилась на песок.

Едва слышно пробормотав «спасибо», Аманда нарочно потупилась, не желая отвечать на укоризну, которая наверняка была в его взгляде. Она нерешительно выпрямила ноги и погрузила их в воду, нагревшуюся на отмели до температуры парного молока. Потом зажмурилась и подставила лицо солнцу.

Придя к выводу, что в его услугах пока нет нужды, Адам решил вернуться к костру. При взгляде на миниатюрную фигурку у воды он слишком живо вспомнил ту первую ночь, помнил ощущение гладкой, нежной кожи, прижатой к его разгоряченному телу в те минуты, когда он держал в воде.

– Позовешь меня, когда кончишь. Не вздумай сама идти обратно, – бросил он через плечо и поспешно ушел. Аманда машинально кивнула, занятая какими-то своими, неведомыми ему мыслями.

Адам крепился, не позволяя себе оборачиваться. Он шел обратно к костру, несмотря на сильнейшее желание любоваться без конца прекрасным созданием. Опустившись на бревно, лежавшее у костра, юноша замер, уперев локти в коленки и сжав ладонями лицо, раскрасневшееся от стыда. Да что с ним творится? Да, она прекрасна и невинна, но она еще совсем ребенок – особенно для такого опытного взрослого мужчины, каким считал себя Адам. Плотское желание было хорошо знакомо Адаму. Он испытывал его много раз по отношению ко многим женщинам, однако глубокая, невероятная нежность, разбуженная в нем Амандой, вкупе с потрясающим по силе желанием и порывами постоянно опекать и защищать ее от всего плохого буквально раздирали его на части. Стоило ему увидеть эту малышку, как ослабело даже то нестерпимое пламя ненависти, что побуждало его выполнить клятву, данную на могиле родителей, – все подавили чары прекрасного чистого создания, которое увлеченно плескалось сейчас на берегу, что-то приговаривая себе под нос.