Пленница чужих иллюзий
Шрифт:
– Можно и так сказать, – горько усмехнулась Надя. – Совершенно случайно вспомнила, как он про вас рассказывал, правда, давно это было, почти тринадцать лет назад… Я даже не знала, откуда он родом, он не сказал. Зато мечтал меня вот сюда привезти, в Лазаревское, сказал, что у него здесь сестра живет, Антонина, с мужем Георгием… Виталий Бузыгин, я ничего не путаю? Это ваш брат?
– Да, это мой брат, – Антонина по-прежнему смотрела на нее, не мигая. – Так что он натворил тринадцать лет назад?
– Ребеночка мне сделал, вот что! – рассмеялась Надя. – Но у меня к нему никаких претензий…
– Так-то оно так…
– Может, вы скажете, где он? Я просто показала бы ему сына, и все. Повторяю: у меня к нему никаких претензий.
– Знаете что, – сказала Антонина. – Давайте-ка перенесем этот разговор в другое место, пойдемте к нам с Георгием, у нас времянка в глубине сада. Что? Не поняли еще? Да не принадлежит нам уже этот дом. Виталий ваш и постарался, подсунул нам с мужем один документ на подпись, и ведь с нотариусом пришел, сказал, что хочет купить дом в Сочи и доверяет заключить эту сделку нам с Гошей, сам куда-то там срочно уезжает… Мы и думали, что подписываем согласие на представление его интересов, просто доверенность… А он обманул нас и продал наш дом вместе с козами нашему соседу, Матвею Ильичу и его жене Оксане.
– Виталий? Это он сделал? Просто невероятно! И как подло!!!
Они уже вышли на улицу, прошли несколько шагов по опустевшему заснеженному саду и оказались на пороге небольшого домика с ярко горящими окнами.
– Проходите! Гоша, принимай гостей, вот, люди тоже Виталия нашего ищут…
Высокий, худой и черноволосый Георгий помог девушкам раздеться и проводил в одну-единственную комнату времянки, служившую семье и гостиной, и кухней, и даже спальней.
– То есть вы хотите сказать, что этот дом, – Надя обвела рукой пространство вокруг себя и показала в окно, – уже вам не принадлежит?
– Да, представьте себе, – вздохнул Георгий. – Чаю? Кофе?
– Мне – чай, – сказала Надя, Женя в знак согласия с этим выбором кивнула, обращаясь к хозяину времянки. – Но вас оставили здесь… Почему? Из жалости?
– Я бы так не сказала, – отозвалась хлопотавшая возле кухонного буфета Антонина. – Эти Сараевы сразу поняли, что лучших работников для своего хозяйства и коз им здесь просто не найти.
– И вы согласились?
– А что нам еще оставалось? У нас не было ни дома, ни тем более работы. Да мы в один миг стали нищими! Все потеряли, поставив свои подписи на документах.
– Какой кошмар! И сколько же лет вы вот так живете? Вроде дома и не дома?
– Зимой было четырнадцать лет.
Надя перевела взгляд на Женю. Получалось, хотела сказать она, что Виталий обманул и ограбил свою сестру до того, как появился на станции Сенная. И куда же он тогда дел все деньги?
– Мой братец – самый настоящий преступник, девочка моя, – сказала Антонина, ставя перед ней тарелку с печеньем. – И мне правда жаль, что ты родила именно от него. Неизвестно еще, как покажет себя его кровь. Ты говоришь, у тебя сын… А он-то, Виталий, знал об этом?
– Нет, не знал. Да я бы и не стала
На этот раз Антонина с мужем переглянулись, как бы советуясь, как быть, что сказать. Наконец Георгий произнес:
– А вы что же это, ничего не знаете? Так Виталий же помер.
– Что? Как это – помер? Когда?
– В 2001 году и помер, в тюрьме. Нам и документ пришел официальный.
– Но этого не может быть! – воскликнула Надя.
– Я могу показать вам это письмо… Или вы думаете, что, будь он живой, не наведался бы сюда? Да ему же и идти-то было бы некуда. После тюрьмы он вряд ли был здоров, вот и приехал бы к нам, подлечиться, отъесться…
– И это после того, как он вас разорил, обманул? Ограбил?
– Да, он был такой. Но в том, что произошло с нами, виновата только я, вон, спроси Георгия. Поверила, даже не прочитала документы, под которыми подписываюсь. Да у меня в голове такого не было, чтобы родной брат мог пустить меня по миру… А когда все это случилось и когда Сараевы приехали нас выселять, у меня микроинсульт случился, слава богу, быстро поправилась и принялась за работу. Нет, вы не подумайте, они люди неплохие, и ведь это же не они украли у нас дом и хозяйство. Купили. Правда, за полцены. Но все равно – немалые деньги. Могли бы нас выкинуть на улицу, но оставили же, поселили вот здесь, работу дали, платят неплохо.
– Значит, вы и не собирались здесь ничего снимать, – вдруг догадался Георгий. – Вы так специально сказали Сараевым, чтобы с нами встретиться, поговорить?
– Да мы были уверены, что дом принадлежит вам. Может, и пожили бы, а так… Зачем платить людям, один вид которых доставляет вам столько страдания. И вы все эти годы работаете на чужих людей, смотрите, как они пользуются всем тем, что было нажито вами. Да как так вообще можно жить, я не понимаю? – возмутилась Надя. – Послушайте, это точно, что Виталия нет в живых?
– Точно. Можете сами навести справки в полиции. К тому же, повторюсь: если бы он был живой, давно бы уже здесь объявился…
Отказавшись селиться в доме, который уже и не принадлежал сестре Виталия, Надя с Женей вернулись в гостиницу.
– Вот скажи, ты что-нибудь понимаешь? – воскликнула Надя с порога, входя в номер и раздеваясь на ходу. – Виталий умер! Но кто же тогда передал мне эти деньжищи?
– А я говорила тебе, что тебя могли с кем-то перепутать.
– С кем? Послушай, если перепутали, то сейчас бы уже установили слежку за нашей квартирой в Саратове, за Борисом, свекровью…
– И за тобой, Надя.
– В смысле? Хочешь сказать, что и сейчас за мной следят?
– Не знаю… Если бы тебя нашли, вычислили, то и деньги бы давно отобрали. Но что-то здесь не так, согласись! Ты же думала, что это Виталий, а его, оказывается, нет в живых.
– А что, если это легенда такая, ну, как будто бы он погиб, умер, а на самом деле – сбежал из тюрьмы, нашел «меншиковский» клад и все такое, а?