Пленница льда
Шрифт:
Он был в ярости, но держал себя в руках, пытаясь при этом не слишком сильно сжимать мою ладонь. Ему все еще было тяжело идти: несколько раз мы останавливались, переводили дыхание и шли дальше. Я окончательно убедилась в том, что голос вернулся и боль в горле ушла, но не понимала почему.
– Можно спросить? – услышав мой голос, Ролан притормозил и посмотрел на меня, ожидая вопроса. – Почему у меня были проблемы с голосом? Ты ведь понял причину, верно?
– Ошибаешься. Я вообще ничего не понимаю. Смотрю на тебя и думаю лишь о том, человек ли ты. То, что в твоих жилах течет красная кровь, еще ничего не значит. Теорий насчет голоса много… Ты могла сама поставить блок из-за пережитого ужаса, могла заблокировать его внезапно открывшимся даром: в такие моменты тело у всех реагирует по-разному. Ты могла оказаться не в том месте, и мироздание хоть как-то пыталось подстроить тебя под наш мир. Ты не рассказываешь о себе, из-за этого догадок все больше и больше. На магию это непохоже, скорее, что-то произошло во-от здесь… Или во-от здесь…
Маг указал на мою голову, а потом на сердце, но при этом он и сам не знал, что уже дал ответ на мой вопрос.
Так значит, не в том месте, да? А если точнее, не в том мире. Мироздание пыталось приспособить меня? Как-то адаптировать к новому миру? Пластик в моих руках распался точно так же, как шоколад с оберткой: все превратилось в ничто, а это значит, что сам мир в какой-то степени заметал следы. Это может касаться и местного языка… Не понимаю, как именно, но этот вариант кажется вполне логичным.
– Судя по твоему лицу, что-то из перечисленного мною верно, – маг сердился, его самообладание трещало по швам, – лучше сменим тему. Расскажи, как ты избавила меня от чумы. Хоть этим ты поделишься? Или мне придется доставать эти знания менее приятным способом?
– Поделюсь, – мрачно ответила я, проходя в дом. Колдун щелкнул пальцами, и в большой комнате тут же появились яркие магические пульсары, а вокруг дома возник барьер – точно такой же, как вокруг деревни. Мы оба знали, что меня он не удержит, зато защитит от тех, кто захочет пробраться в дом.
Я думала, он начнет допрашивать, была готова морально унижаться, хотя до сих пор не понимала, откуда в моей голове такие мысли. Наверно, все дело в его силе. Я обладаю даром, но не применяю его для убийства, Ролан же охотник. Он ищет цель, находит и уничтожает попутно еще тысячи. Как не бояться?
Глядя на то, как колдун достает из ящика последнюю картошку, как аккуратно, тоненько срезает кожуру, мне стало не по себе. Ролан молча поставил передо мной чашку с чаем, видел, как я нервничаю, сжимая в руках старое дырявое полотенце, и ждал. Просто ждал, когда я соберусь с мыслями и начну говорить.
– Я не чувствую холода, – зачем-то созналась я, вертя в руках чашку, – не так, как жители деревни. Не знаю почему, но когда оборотни кутались в меха и дрожали от холода, мне было хорошо. Сейчас, когда солнце в зените, мне безумно жарко, хочется все с себя снять. Дышать трудно… Раньше ничего подобного со мной не происходило. Началось все с Лирдера. Когда я бежала тогда, мои ноги обледенели, но я этого не чувствовала… Дилан и Риа помогли восстановиться.
– Дар проявился в деревне?
– Нет, сейчас я понимаю, что все началось с замка. Когда нежить напала на меня в лесу, возникли потоки ветра. Я не понимала, что происходит, но сейчас осознаю, что вызывала их именно я. Я слышала треск веток, видела, как наклоняются деревья, а дальше ты и сам все знаешь.
– Значит, уже в Лирдере ты находилась в эпицентре… – Ролан нахмурился, быстро нарезал овощи, поставил кастрюлю на огонь, вызвав пламя с помощью магии, и спокойно закинул все в воду, накрыв крышкой. Он добавлял различные травы, которые принес Пес. И вот теперь уже я не понимаю, как эта огромная псина притащила специи и инструменты в дом?
– Что было потом? Я не всегда находился в деревне и не каждый день следил за тобой.
– Дар оказался сильным, поэтому Риа давала мне тройную дозу желтого корня…
Маг не выдержал, уставился на меня огромными глазами, замер с ножом над разделочной доской.
– Эта отрава накапливается в организме, выводится до ужаса медленно, лишая дара на долгие годы… Если ты принимала эту отраву на протяжении нескольких месяцев, то ты вообще не должна обладать даром. Никаким. Вообще ни каплей!
Я лишь пожала плечами.
– Мы шли с Риской в тот день… Ты знаешь когда. Мы нашли волчицу возле барьера, и уже тогда я знала, что лед на меня не действует. – Я прикасалась к нему в Лирдере. Тонкая линия пореза на щиколотке показалась мне странной: я видела кристаллы льда, они скапливались, объединялись в осколок, и я просто его вынула. Я понятия не имела, что будет дальше, просто хотела ее спасти. То же самое было и с остальными: чем моложе тело, тем больше шансов выжить. Чума словно паразит, она проникает в кровь и кристаллизуется в каком-то одном месте. Я видела, как это странное нечто цеплялось к сосудам и перестраивало организм человека. Меняло его. Перевоплощало.
– Значит там, откуда ты пришла, обучают анатомии… Судя по тому, как ты пытаешься обходить научные понятия, подбирая слова для замены, ты имела отношение к врачеванию. Чем ты занималась раньше? До того, как попала в Лирдер?
– Я училась лечить людей, но моя работа была ограничена областью, в которую я имела право лезть. Я хотела лечить людей с поражением лица и шеи… Не удивляйся, Ролан. Знать все невозможно. Намного проще выбрать одну область и изучить ее полностью. У вас ведь так же: теоретик не пойдет на кладбище рыть могилы, чтобы успокоить очередное умертвие, да и алхимик не начнет призывать демонов с того света – просто не сможет. Сил не хватит.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Сэра. – Ролан скривился, слегка наклонил голову и сделал самый логичный вывод из всех возможных. – Значит, убить человека ты сможешь. Это хорошо. Сможешь себя защитить, раз знаешь, что такое сонная артерия и почему ее нельзя трогать без надобности, верно?
– Ты только это понял? – Я всплеснула руками, чуть чашку при этом не опрокинула, но маг даже не моргнул.
– Все логично. Не каждый сможет пойти на кладбище и копать могилы ради того, чтобы притащить труп в лабораторию и изучать строение мышц и сосудов. Бо`льшая часть студентов на первом курсе падает в обморок и уходит в травники, получая вместо диплома обычное разрешение на торговлю настоями. Для такой работы нужны определенный склад ума, характер и выдержка, а также особое мировоззрение.
– Не забывай про человеколюбие, – прошептала я, залпом выпивая остатки чая, – а также сострадание и желание помочь.
– Конечно, – хмыкнул маг, делая вид, что поверил, – и ты все это испытываешь, глядя на то, как твой пациент умирает, истекая кровью.
– У меня пока никто не умер…
Если мы с Роланом еще и на этой теме начнем ругаться, я этого точно не выдержу. Он думает, что я мясник? Вообще не смешно! Доля правды в его словах есть, но огромная часть истины упущена из виду.