Пленница
Шрифт:
— Виски по-прежнему самое лучшее средство из всех, что я знаю. — Доктор Брэндейс поднялся, и взгляд его устремился на следующего раненого.
Тила тоже встала. Сердце у нее щемило. Она была потрясена и растеряна. Пальцы онемели, голова кружилась.
Девушка постаралась овладеть собой. Вдруг взгляд ее упал на яркое пятно возле дерева. Нахмурившись, она устремилась вперед. Там спиной к ней лежал семинол в темных бриджах, в рубахе с ярким рисунком и в высоких сапогах из оленьей кожи. Кровавое
Подавив рыдание, Тила бросилась к нему, опустилась на колени и потянулась, чтобы убрать густые черные вьющиеся волосы с его лица.
Слава Богу! Она с облегчением вздохнула. Это не Джеймс, хотя тоже метис с тонкими чертами лица. Воин, тяжело раненный в левое плечо, еще дышал.
Девушка хотела позвать доктора Брэндейса, но слова замерли у нее на губах.
Из-за деревьев к ней направлялся Джеймс. Он простоял там все время, наблюдая за Тилой. Его коричневые бриджи и зеленая рубашка были неразличимы на фоне земли и травы.
Листва шелестела на ветру, казалось, напевая какую-то песню, пока Тила смотрела на него — высокого, сильного, стройного. Ей до боли хотелось прикоснуться к этому человеку, могучему, способному бросить вызов всей армии белых и противостоять любому воину-семинолу. Его лицо выражало неукротимую решимость.
Джеймс подошел к девушке, которая смотрела на него, но не могла двинуться с места.
Не дотронувшись до Тилы, он присел на корточки возле раненого воина.
Девушка облизнула пересохшие губы.
— Доктор Брэндейс очень опытный. Он лечит семинолов так же, как и белых.
— Ш-ш-ш, присядь. — Настороженно взглянув на берег, где все еще стояли солдаты, Джеймс тщательно осмотрел воина. Тот очнулся от его прикосновений, и Джеймс, быстро приложив палец к губам, что-то сказал ему. Воин кивнул.
Тила подавила крик и отвернулась, увидев, что Джеймс проник пальцами в рану и вытащил пулю.
— У тебя есть сера. Дай мне.
Удивленная, девушка тотчас подала Джеймсу маленькую бутылочку с серой, и он насыпал ее на рану.
Раненый не издал ни одного звука, и Тила поняла, почему он молчит. Воин потерял сознание.
— Брэндейс позаботился бы о нем, — прошептала девушка. — Он хороший человек. Даже среди военных есть хорошие люди!
— Я и не отрицаю этого. — Джеймс, разорвав свою рубаху на полосы, перевязал воина. Делая это, он все так же внимательно наблюдал за солдатами.
— Ты должен оставить его…
— Я не могу оставить его. Это Йохола, известный белым как Томас Артейн. Он поклялся, что скорее умрет, чем покинет родину.
— Но…
— Твой добрый военный доктор заштопает раненого и отправит на запад вопреки его воле. Оставь эту тему и объясни, какого черта ты делаешь здесь?
— Я…
— Я
— Это не так просто…
— Это очень просто, — отрезал он. — Что за игру ты ведешь? Стычка произошла совершенно случайно: солдаты не стремились к ней и индейцы тоже. А что, по-твоему, произошло бы с тобой в серьезном бою? Что, если бы индейцы стали при тебе уничтожать солдат?
— Я хотела помочь…
— Черт побери! Ты не можешь помочь! Ты не имеешь никакого отношения ко всему этому. Отправляйся домой!
— Ты же остаешься, — с вызовом заявила она. — Вот и я так решила.
— Ты уедешь!
Девушка покачала головой, внезапно осознав неуместность подобного разговора.
— Ты должен поскорее уйти, — сказала она. Джеймс горько усмехнулся:
— Мне известно, что ходят слухи о том, что я помог бежать семистам индейцам, а перед этим похитил белую девушку и творил с ней Бог знает что.
— Никто не верит этому…
— Кое-кто верит.
— Ты должен уйти! — настойчиво повторила Тила, понимая, что он Прав.
Джеймс сердито погрозил ей пальцем:
— Это ты должна уйти. И будь уверена, я позабочусь об этом.
— Замолчи, Джеймс, это глупо. Нельзя, чтобы тебя схватили в самой гуще схватки.
— Но я и так в самой гуще, — заметил он. — И здесь мы явно по разные стороны.
— Джеймс…
— Брэндейс! — вдруг громко позвал он.
— Тише! Что ты делаешь? Ведь кто-то наверняка услышит! — Девушка вскочила и настороженно посмотрела, не устремились ли солдаты на звук его голоса. Однако никто, видимо, не услышал Джеймса.
Между тем он взвалил воина на плечо, вероятно, желая показать ей, сколь ничтожна и смертельно опасна грань между двумя мирами.
— Твой друг нуждается в помощи! — сердито воскликнула Тила.
— Я присмотрю за ним.
Девушка чуть не вскрикнула, когда Джеймс шагнул к ней, схватил ее за руку и прижал к себе. Она потупилась, не желая показывать ему, что испытывает от его прикосновения, а особенно от того, что он жив и здоров. Потом украдкой взглянула на него.
Джеймс явно злился и, возможно, презирал ее.
— Отпусти меня. Иди и займись своим другом!
— Я, конечно, займусь им, но также и вами, мисс Уоррен. Проклятие! Держи свою прелестную белую попку в Симарроне или вообще убирайся из Флориды, иначе я займусь тобой. Предупреждаю тебя: больше никогда не появляйся на поле битвы.
— Но, Джеймс…
— Помни: белые не всегда побеждают в сражениях, а меня может не оказаться поблизости. Хорошие или плохие индейцы захватят тебя и убьют!
Он отпустил ее руку, но глаза его угрожающе полыхали. С этими словами Джеймс скрылся за деревьями.