Пленник богини любви
Шрифт:
Он подхватил богиню на руки и, в два прыжка достигнув водоема, рухнул вместе с нею в серебряно-белую, искристую, исполненную лунного сияния воду, спеша к этой женщине так, как ни к кому другому еще не спешил.
Богиня вскрикнула, и это был крик боли.
Пленник ужаснулся. Он-то думал, что богиня искушена служением любовников, а она… невинная девушка!
Луна светила богине в лицо, и глаза казались серебряными. Капли на ее лице – это вода или слезы? Пленник осушал их губами бережно, едва касаясь, потом перестал себя сдерживать.
Никогда он никого не целовал так, как ее! Он просил прощения поцелуем и клялся в вечной любви, он сулил безмерное блаженство и умолял довериться
Где-то на краешке сознания мелькнуло воспоминание о стражниках и их предводителе, легкое удивление, что они даже не попытались укротить его своеволия… Впрочем, окажись они сейчас рядом, вцепись в него, угрожай всеми своими саблями и немедленной смертью, все равно не смогли бы разнять сплетенные, будто два вьющихся растения, тела.
Какая-то пелена медленно опускалась на них. Это был сон или легкая сеть – пленник не знал. Он тонул, он медленно умирал, но последним касанием, последней дрожью немеющих пальцев еще цеплялся за ту, которая была ему теперь дороже жизни, – за свою богиню, которая стала его любовницей.
Священные воды Ганги
На рассвете на берегах Ганги, священной реки Индостана, собирались старики и зрелые мужчины, старухи в черном и белом, юные женщины, в своих разноцветных одеждах казавшиеся охапками цветов, брошенными на берег широкой зеленовато-голубой реки… К берегам пристроено было множество маленьких деревянных плотиков, на которых стояли дети, ожидая, когда родители возьмут их на руки и войдут в священные воды для омовения.
Брамины в белом, воинственные кшатрии и жалкие шудры [2] – представители всех каст стояли в Ганге бок о бок, равные перед божеством. Разносчики со множеством пустых кружек, подвешенных на шестах, вбегали в реку, погружаясь чуть ли не с головой, выбегали с уже полными посудинами и со всех ног спешили разнести чудодейственную воду по улицам. Один из них налетел на какого-то чумазого оборванца, недвижимо стоящего у самой воды и глазевшего на происходящее с таким изумлением, словно только что народился на свет и ничего не ведал об обычаях утреннего омовения водою священной Ганги, кое непременно для всех индусов, без различия происхождения, касты и вероисповедания. Вдобавок странный человек дрожал и в изумлении смотрел на червонное солнце, от которого исходил неистовый жар.
2
Брамины (брахманы) – представители высшего сословия Индии. В эту варну (сословие) входили жрецы, ученые, подвижники.
Кшатрии принадлежали ко второй по значимости индийской касте, состоящей из владетельных воинов; из кшатриев обычно избирали царей.
Шудры – сословие, в которое входили слуги, наемные рабочие.
– Что, замерз? – захохотал разносчик. – Или забыл, что священная Ганга свежа от близости горных снегов?
– Священная Ганга… – тупо повторил оборванец, с трудом ворочая языком. – Какой это город? Где я?
Разносчик расхохотался, а оборванец зачерпнул в обе горсти речной воды и несколько раз плеснул в лицо, а когда выпрямился, каша из грязи и пота была уже смыта, и разносчик увидел чеканные черты, белую кожу и светлые глаза.
Адити, матерь богов, которую призывают
Разносчик хотел броситься наутек, однако странный человек уже вцепился своими белыми пальцами в его плечо.
– Погоди-ка! – Он говорил на хинди, однако слова произносил нелепо. Впрочем, разносчик его отлично понимал. – Скажи все-таки, какой это город?
– Ванаресса, – ответил разносчик, осторожно поводя плечом и пытаясь вырваться, но бродяга (или все-таки сагиб?) держал его крепко.
– Ванаресса? – повторил он в недоумении. – Нет, не знаю такого города.
– А какой же ты знаешь? – удивился разносчик.
Иноземец свел свои размашистые светлые брови, напряженно пытаясь что-то вспомнить, и вдруг радостно выкрикнул:
– Беназир! Я знаю Беназир! Это далеко отсюда?
Разносчику никогда в жизни так не хотелось расхохотаться, как сейчас, однако что-то было в выражении лица этого незнакомца, что остановило его. Поэтому он произнес со всей возможной учтивостью:
– Ты можешь прямо сейчас отправиться в путь, но, даже если пойдешь по кругу, не затратишь и дня, чтобы воротиться обратно. При этом ты выйдешь из Ванарессы, а вернешься в Беназир!
Разносчик озорно прищурился. Жаль будет, если белый человек окончательно повредился головой и не сможет оценить изысканности и тонкой двусмысленности ответа!
Однако светлые глаза изумленно расширились:
– Ванаресса – это и есть Беназир? Неужели?!
– Конечно, – хмыкнул разносчик. – Моголы называют наш город Беназир, а мы, дравиды [3] , зовем его по старинке: Ванаресса. И все довольны. И никто не теряется ни в том городе, ни в этом.
– Надо думать, ты их оба хорошо знаешь? – усмехнулся незнакомец, и разносчик наконец-то дал волю смеху:
3
Моголы – так в описываемое время в Индии называли всех мусульман; дравиды – коренное население южной Индии, исповедующее индуизм.
– А то! Я ведь вырос на улицах Ванарессы! Я разношу воду священной Ганги с тех пор, как себя помню.
– А не знаешь ли ты, где живут англичане? – взволнованно спросил белый человек.
– Ага! Я так и думал, что ты инглиш! – хлопнул себя по бедрам разносчик, за что и был вознагражден целым водопадом: этим неосторожным движением он опрокинул на себя все, что было в кружках. – Конечно, я знаю, где живут твои соплеменники. Но их очень много, а Ванаресса – большой город…
– Мне нужны служащие Ост-Индской компании, – пояснил бродяга, и разносчик окончательно уверился, что перед ним истинный инглиш: эта братия не сомневается, что об их Ост-Индской компании должны знать все во Вселенной! Ну что ж, оборванцу повезло: разносчик слышал эти три слова, магические для всякого белого.
– Этой могущественной госпоже служат почти все иноземцы, живущие в Ванарессе, – ответил он. – Но кто тебе нужен? Инглиш-воин или же инглиш-торговец?
– Да, тот, кого я ищу, скорее воин, чем купец, – после небольшого раздумья ответил бродяга (или все-таки сагиб?). – Я знаю его дом по описанию. У него белые стены, а у ворот сидят два крылатых льва.
– О, так это один из домов магараджи Такура! – обрадовался разносчик воды. – В самом деле, говорят, он приветлив с инглишами и весьма умножает свои богатства с их помощью… Ну что ж, идем. Я провожу тебя к твоему инглишу, а то ты, пожалуй, все-таки перепутаешь Ванарессу с Беназиром!