Пленники Диргана
Шрифт:
То, как распинался перед своими тюремщиками Ленц, звучало вполне искренне и убедительно. Не будь у его обвинителей живого доказательства их правоты – не умершего от передозировки транквилизаторов Готфрида, – они бы наверняка сейчас поверили Ленцу. Впрочем, предъявлять ему неопровержимую улику никто не стал, поскольку в этом отсутствовала надобность. Чтобы докопаться до истины, союзникам требовалось лишь упорно стоять на своем. Что они и делали, объявив мароманну, что за его упрямство ему осталось жить ровно одну минуту. После чего он будет выброшен в открытый космос через мусоропровод. Так, как Лавина уже проделала это со смаглерами Ортитом и Рабатом, когда стало очевидно, что их уже не
После такой угрозы Ленц стоически продержался еще тридцать секунд. Но на второй половине финального отсчета правда наконец-таки восторжествовала. И когда речь мароманна стала запинаться, а самого его начали корежить судороги, это был явно не невротический приступ и не наркотическая ломка.
– Не понял. А ну-ка, повтори! – попросил Нублар после того, как пленник, указав на него трясущейся рукой, произнес что-то невразумительное.
– Грядет эра Огня! – не сказал, а почти выплюнул из себя Ленц. – Галактика людей кончилась… Вас уже нет… Есть только мы… Мы были и будем всегда, а вы… Вы и ваши миры – всего лишь пепел… Пепел, который… растворится в космосе и исчезнет… без следа… Так же как вы… сейчас…
Сказал – и тут же исчез, потому что Лавина не стала дожидаться, когда он вспыхнет, а открыла люк и отправила его в короткий стремительный полет по маршруту «Зверинец – Мусоропровод – Космос»…
– Что будем делать с ними? – Избавившись от одной живой бомбы, Карр указала на две оставшиеся. Пленные смаглеры видели, что случилось с Ленцем, и замерли в молчании. Видимо, суматошно гадали, как им поступить: воспламениться сразу или все-таки попробовать сначала поболтать с бывшим капитаном.
– Бедные Сахиб и Кастор!.. – Нублар помрачнел и скрестил руки на груди. – Я уважал их не меньше, чем других членов моей команды. И тех, которые еще живы, и тех, которые погибли. Но настоящие Сахиб и Кастор тоже погибли на Диргане. А тех, что вернулись на «Шпир», я совсем не знаю. Да и знать не хочу. Они лишь похожи на Сахиба и Кастора, не более того. Кто вообще эти парни, которые смотрят на нас и думают, как бы им всех нас сжечь? Чьим приказам они сегодня подчиняются? Точно не моим! А раз так, надо ли нам идти на смертельный риск, оставляя их в живых? Даже если они сидят в клетке?
– Твои люди – тебе и решать, – пожал плечами Клык.
– Это больше не мои люди, – повторил капитан. И, кивнув Лавине, попросил: – Я не знаю, кто они такие, но все равно окажи мне услугу: сделай так, чтобы они умерли быстро и без мучений.
– Как пожелаешь, кэп, – пожала плечами вслед за Клыком Лавина. И, ничтоже сумняшеся, отправила Сахиба и Кастора за борт вдогонку Ленцу…
– Ну вот и разобрались. – Угрюмо покачав головой, Нублар подбил итоги короткого и неприятного для всех расследования. – И знаете, что отныне беспокоит меня больше всего? Если плазмоиды сумели так легко завербовать себе наших братьев и мароманнов даже здесь, в этой глуши, то сколько же их агентов находится сейчас в обитаемых частях галактики? И главное – как глубоко эти агенты могут внедриться? Вы видели это своими глазами: теперь завербованный проходит стадию психа всего за несколько часов, после чего становится совершенно неотличимым от обычного сайтена или мароманна. Сколько таких притворщиков уже разгуливает по густонаселенным планетам и сколько их появится там в дальнейшем? Не пора ли объявлять тревогу и оповещать галактику о вторжении чужаков?
– Даже если я предоставлю подробнейший отчет по дирганским событиям, никто не побежит после этого бить в набат и объявлять в галактике военное положение, – ответила Лавина. – Начнется обычная бюрократическая волокита: проверки, перепроверки, сбор данных, разбирательства, аналитическая работа… Простите мне мой цинизм,
– Все верно: времена меняются – бюрократия остается, – поддакнул ей Нублар. – Готов поспорить, что ждать такую трагедию нам осталось совсем недолго.
Никто не принял капитанское пари. Все предполагали то же самое, а значит, спорить тут было не о чем.
– Если враг занят внедрением своих шпионов так тщательно, что день ото дня совершенствует технологию их внедрения, стало быть, он настроен очень серьезно, – рассудил Клык. – Непонятно только, зачем ему вообще так делать. Ведь он может обратить нас в пепел, просто раскочегаривая звезды до нужной температуры и сжигая на планетах всю жизнь.
– Извини за прямоту, вождь, но ты – дикарь и солдат. Поэтому тебе извинительно не понимать многих вещей, которые, собственно, и создали Большой мир таким, каков он есть, – возразила Карр. – Когда вильдеры вторгаются на незнакомую планету, они обычно истребляют на ней все подчистую, верно? Мы действуем иначе. Когда сайтены вторгаются в незнакомую звездную систему, чьи планеты пригодны для нашего обитания, они пытаются изучить хотя бы основные формы тамошней жизни. Плазмоиды, возможно, ведут себя так же. Они не нашли в системе Майкрофта-Дроппа ничего интересного и потому без сожаления раздули в ней звездный пожар. Но когда они сунулись, к примеру, на Маробод, Аррадакт или в другой центр нашей цивилизации, они увидели кипящую там невероятно сложную жизнь совершенно иной природы. И она их заинтересовала. Чисто с научной точки зрения. Вероятно, после захвата плазмоидами галактики, если таковое планируется, они даже построят для нас заповедник, сохранив небольшую популяцию людей, к примеру, в отдаленной системе Велунда. Точно так же, как мы сохранили бы часть «горелок» в зоопарке, окажись мы на их месте. Сложись у нас все иначе, мы не стали бы уничтожать Ленца, Сахиба и Кастора. Но в нашем положении оставлять их в живых оказалось, увы, слишком рискованно.
– Какой трагичный финал для стольких достойных боевых товарищей! – продолжал сокрушаться Нублар. – А поскольку нам лететь до Велунда никак не меньше трех суток, предлагаю всем пойти и отдать дань павшим так, как парни того заслуживают! Короче говоря, давайте хорошенько напьемся! Помнится, у Готфрида есть в кают-компании отличный бар! Конечно, не такой богатый, какой был у меня на «Эсквайре». Но кое-какую приличную выпивку я там все же присмотрел.
– Почему бы и нет, – не стал возражать Ржавый, заметив обращенные на него вопросительные взоры Грира и Вертуна. – Мой погибший робот был, конечно, не чета никому из твоих погибших друзей. Но он прошел с нами через столько войн, что выпить за упокой его благородной механической души мы тоже не откажемся.
– Кстати, о роботе! – встрепенулась Лавина. – Тут из одного коридора не так давно стали исходить какие-то подозрительные звуки. Подозрительно знакомые, я хотела сказать.
Карр указала пальцем на потолок, дав понять, что включила интерком.
– Нельзя так просто взять Измаил, – послышался в динамиках металлический голос, еще более дребезжащий, чем прежде. – Вы можете растоптать меня в лепешку, проклятые твари, но вам никогда не растоптать мою гордость! Кому я должен, всех прощаю! Так вот, значит, какое ты, небо Аустерлица! Как тебя звать, прекрасная валькирия? Ты заберешь меня в Валгаллу? Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль!..