Пленники дорог
Шрифт:
— Ну, голубушка, — развела я руками, — ну ты и… Знаешь что: поговори с Веном сама, и повтори ему все то, что сказала мне. Если, конечно, он захочет тебя видеть!
— Конечно, захочет! В том у меня нет ни малейших сомнений! Такие девушки, как я, не забываются!
— Не сомневаюсь. Он тебя век помнить будет… До самой смерти в его памяти останешься.
— Оставь свой простонародный сарказм. Меня он не задевает. А что касается графа и его возможных обид… Они быстро забудутся. Даже если не так, я сумею убедить его в этом, стоит лишь нам остаться наедине… Он поймет, что кроме меня ему никто не нужен! А остальное тебя не касается, и в дальнейшем будь любезна довольствоваться тем, что тебе выпало счастье лицезреть наяву некоторых из великих и знатных людей этого мира. Твои деревенские предки от сохи о подобной чести даже мечтать не могли
— Если дела обстоят таким образом, что Вен не хочет и не может тебя забыть, то при чем здесь я?
— Это, конечно, верх нелепости, но до меня донеслись слухи, будто в одном из разговоров граф Эрмидоре утверждал, что относится к тебе с большим уважением! — прелестная Лакресса произнесла это таким тоном, словно Вен прилюдно признался в столь постыдном грехе, о котором страшно даже подумать, не то, что произнести слух. — Ну, у каждого мужчины есть свои гадкие слабости, или дурные наклонности, с которыми приходится мириться, а неразборчивость графа в его связях с женщинами определенного сорта общеизвестна. Так вот, если у тебя хватило ловкости произвести на него нужное впечатление, то у тебя же должно хватить совести помочь мне в той малости, о которой я прошу. Хотя это звучит до странности невероятно: я, наследница одной из знатнейших семей, прошу какую-то грязную крестьянку!.. Ужас! Подобное просто в голове не укладывается! До какой низости я дошла, и все из-за!.. Опускаю то слово, которым тебя надо обозвать — мое воспитание не позволяет произнести это вслух. К твоему сведению, я просто должна приказать тебе сделать то, что мне нужно, а ты обязана выполнить мой приказ без раздумий и лишних слов! А вместо этого я отчего-то распинаюсь перед тобой… Думаю, этого достаточно и дальше продолжать не стоит…
— Пожалуй, да… Последний вопрос: почему вам не нравится нынешний жених? Это не праздное любопытство. Просто я должна знать причину, чтоб доходчиво объяснить… графу.
— Предложенный мне жених уже стар. И не столь знатен, как моя семья, или семья того же графа Эрмидоре. А мезальянс… Что может быть неприятнее для настоящего аристократа, чем неравный брак? — и красавица удалилась под надзором стражников.
— … Вот так мы с ней и побеседовали — закончила я свое повествование. — Вен, где была твоя голова, когда ты делал предложение этой надменной кошке? Конечно, это не мое дело, но советую тебе бежать от этой девицы, как от пожара! Она даже не чувствует за собой никакой вины за то, что сделала, или что хотела сделать! Понимаю теперь, почему она тебе отказала в свое время — зачем ей в мужья граф, если она рассчитывала в будущем стать королевой! Тут она грешила на мезальянс… А то, что для достижения своих интересов ей нужно было стать женой самозванца, человека невесть какого происхождения — это милашку беспокоило меньше всего, и вполне укладывалось в ее мораль! Не спорю: внешне она хорошенькая, многих очаровывает с первого взгляда, но как человек — убивает наповал! Мне, во всяком случае, милая Лакресса совершенно не понравилась! Как говорят купцы: упаковка красивая, а сам товарец — с душком!
— Лия — поднял руку Вен, — не трать слова понапрасну! Я же не полный идиот — понимаю, что ей надо! Думаю, совсем у нее дела плохи, иначе она бы к тебе и близко не подошла! И мне надо совсем не иметь мозгов, чтоб сменять свою нынешнюю невесту на уже единожды предавшего меня человека. К тому же, судя по услышанным мной в последнее время разговорам среди придворных, малышка Лакресса относится к числу тех, что при первой же возможности натянет тебе нос…
— Кстати, а почему это она выходит замуж? И за кого? И почему она на свободе? Я думала, что она арестована вместе с другими заговорщиками! В планах колдунов по завоеванию Харнлонгра ей отводилась далеко не последняя роль!
— Да, — жестко усмехнулся Дан, — как выяснилось, у прелестной Лакрессы амбиции и планы на будущее были такие, что постепенно она задвинула б на задний план даже своего многомудрого дядюшку! На трон девушка рвалась с ничуть не меньшей страстью, чем сам герцог Стиньеде! Я всегда ее считал смазливой, глуповатой, неприятной, но довольно безвредной… А как оказалось, она опасна. Под милой внешностью сидит весьма беспринципная особа. Впредь мне наука — более внимательно оценивать людей вокруг себя. Но ничего, я также намерен преподать ей урок! Вот ты спрашиваешь, почему она не сидит вместе со свом дядюшкой… А зачем? Арестовать столь милое создание и со столь невинным взглядом!.. Да что ты, как можно! Это прелестное существо вызывает умиление в своей очаровательной непосредственности, и многие не верят, что в столь милой головке могли зреть жестокие замыслы. Наказывать такую нежную крошку?! Ни за что! Не каждый мужчина меня поймет, да и я не так жесток! Разумеется, я, значительно урезал ее немалое приданое, и предложил Лакрессе выбор: она или навечно уходит в монастырь Раскаявшихся и там замаливает грехи своей семьи, или же, в противном случае, она может выйти замуж за маркиза Шаппле, человека, оказавшего короне множество неоценимых услуг, и после свадьбы с которым она никогда не должна покидать имения своего супруга. Был, конечно, еще вариант: за участие в заговоре я полностью лишаю ее состояния, не оставляю ей в приданое ни гроша, а точнее, ничего, кроме той одежды, которую она сможет унести в своей дорожной сумке. Тогда она вольна выйти замуж за любого, кто пожелает связать с ней свою жизнь. Правда, тому человеку, а заодно и всей его семье навсегда надо будет забыть дорогу не только в королевский дворец, но даже в столицу… Желающих не нашлось. А так как я был настроен очень серьезно, то из двух оставшихся зол Лакресса выбрала замужество. Ну, это ее выбор, хотя многие в этой ситуации предпочли бы монастырь. Однако, судя по твоим словам, она все еще не смирилась со своим поражением, и всеми силами стремится вернуть потерянное положение… Даже снизошла до разговора с тобой.
— А маркиз Шаппле… Что это за человек? Он настолько жесток и неприятен, что Лакресса решилась попросить помощи у меня?
— Да ты что! — картинно всплеснул руками Дан, изображая из себя безвинно оскобленного человека. — За кого ты меня принимаешь? Как я могу позволить себе дать жестокого мужа такой прелестной девушке, которая к тому же приходится мне дальней родственницей! Как дурно вы думаете обо мне, дорогая! Маркиз Шаппле — весьма достойный человек, всецело преданный королю и престолу, храбрый воин и достаточно состоятельный человек. У него есть всего три недостатка.
— Всего три?
— Конечно! Так, совершеннейшие пустяки, почти не стоящие внимания… Прежде всего, титулом маркиза был пожалован его дед, в прошлом простой мукомол. Пусть титул ему достался за немалую храбрость на поле боя, но, в любом случае, о древности рода жениха в этом браке и речи быть не может. Во — вторых, маркизу на днях исполнилось семьдесят пять лет. Бедняга пятнадцать лет назад овдовел, и с тех пор ищет, но никак не может найти себе достойную супругу. Все сделанные им предложения руки и сердца сразу же отклоняются претендентками под любыми предлогами. А получить такое сокровище, как прелестная Лакресса — о таком счастье он и не мечтал!
— О, Пресветлые Небеса!
— Если ты подразумеваешь, что маркиз несколько… не молод, то пусть это никого не беспокоит. Еще жив его отец, пару лет назад отметивший свое столетие. Кстати, его дед также жив и здоров, а ему, как говорят, приближается аж к ста тридцати годам! Поговаривают, что к ним еще и подружки захаживают… Семейка, правда, грубовата в общении, при дворе им лучше не показываться, чтоб не шокировать всех своими манерами. Дед — мукомол до сей поры не понимает, для чего нужно тратить деньги на учителей и образование, если и без этого можно прекрасно прожить на этом свете. И вообще, в их семье все мужчины славятся как долголетием, так и отменным здоровьем! Ни один из шести детей нынешнего жениха прелестной Лакрессы никогда и ничем не болел. Так что милая Лакресса вдовой станет очень не скоро. Если, конечно, станет ею вообще. Вполне может случится и такое досадное недоразумение, что крепкий, здоровый муж переживет ее, бедняжку…
— Не думаю, что Лакресса будет спокойно дожидаться смерти мужа, безропотно сидя в четырех стенах. Она постарается как можно раньше стать молодой богатой вдовой…
— А вот теперь мы подошли и к третьему, главному недостатку маркиза. При всех своих немалых достоинствах, их семья славится немыслимой скупостью. Скаредность семьи Шаппле доходит до непостижимых пределов. Достаточно сказать, что престарелый отец маркиза ежедневно сам на кухне чистит овощи на обед — чтоб повар не срезал лишнего… В их доме почти нет слуг — в семье Шаппле все делают сами, лишь бы не отдавать на сторону даже мелкой монеты! Одежда носится до тех пор, пока на семейном совете все единогласно не соглашаются, что вместо протертого до дыр платья или расползающегося от старости камзола можно достать из сундука новую одежду… И так далее. Так что милой Лакрессе придется многое осваивать заново, и привыкать к совершенно иной жизни. К тому же брачный контракт по моему приказу составлен более чем жестким образом, и отдельным пунктом в нем указано, что развода в той семье быть не может. В случае смерти мужа Лакресса имеет право или остаться жить в семье Шаппле, или уйти в монастырь Раскаявшихся со всеми деньгами, что принесла в приданое (в чем я сильно сомневаюсь — деньги в этой семье вынести за порог дома никто не позволит. Ее скорее под десяток замков запрут, чем позволят вынести за ворота кошелек с парой монет). Или же после смерти мужа она может выйти замуж за кого пожелает, но в таком случае все ее приданое, вплоть до последней тряпки, останется в семействе Шаппле. Вдобавок ко всему, предполагаемый жених за будущую супругу также должен будет выплатить семье покойного маркиза весьма кругленькую сумму.
— Не знаю… Будь я на месте Лакрессы, то махнула б рукой на приданое, и убежала от такого супруга куда подальше!
— А ты считаешь, что подобное не предусмотрено в брачном контракте? Напрасно. Там много чего учтено… Так, например, если милая Лакресса удерет от дорогого мужа, то все ее приданое должно быть передано семьей Шаппле на благотворительность в монастыри и храмы… Чего-чего, а подобного никто из семейки Шаппле никогда и ни за что не допустит! Ни одно заключение в темнице не сравнится с тем присмотром, что будет осуществлен за милой Лакрессой. Скажем так: за госпожой Шаппле будут следить, как за сундуком с золотом, а уж за денежками в той семейке пригляд лучше, чем за королевской сокровищницей. Не исключаю, что прелестная Лакресса, озверев от такой жизни, попытается сбить с пути истинного кого из мужчин семейки Шаппле, и при его помощи вырваться на свободу. Ну, задурить кое — кому голову у нее, может, и получиться, а вот насчет всего остального… Очень и очень сомневаюсь… Не тот народ…