Пленники дорог
Шрифт:
— Интересно знать, откуда у тебя такие познания об отравлениях? Неужто, и с ними дело имел? Широкие у тебя знания, парень, как я погляжу, во всех грязных делах…
Тот мне ничего не сказал в ответ, лишь откинулся на свою лежанку, и закрыл глаза. Ладно, хотя бы умолк. А все же надо бы спросить его, что такое он имел в виду… Но завтра, не сегодня…
Однако на следующий день было не до того. С самого утра меня снова увели из камеры, нона этот раз отвели не на допрос, а в какое-то помещение на заднем дворе, где меня встретила молчаливая пожилая женщина. Где-то я ее уже видела… А, вспомнила: именно она тогда, после удара Клеща, помогла мне придти в себя. Интересно, кто она такая? И что это за помещение? Судя по поставленным на скамьи нескольким ведрам с чистой водой и пологому полу со сливом посередине, это нечто похожее на баню или помывочную. Ой, вот если помыться — так это я бы с великим удовольствием, тем более что за эти последние дни я не раз успела помечтать о бане, чтоб смыть с себя накопившиеся грязь и пот. Правда, тут никто не топил, и нет горячей воды, но это ерунда! Поливая себя из ковшика холодной водой и натираясь мыльным корнем, я чувствовала, что ко мне возвращается уверенность в себе. Что ни говори, а для любой женщины очень важно выглядеть пусть не очень хорошо, то хотя бы опрятно, а я даже боялась представить себе, на кого стала походить в последнее время. Страх смотреть… Как неприятно будет надевать на чистое тело грязную одежду!
Но, как оказалось, пока я мылась, мою одежду унесли постирать, взамен временно оставив холщовую рубаху. Дожидаясь того времени, когда мне ее вернут, я сидела в запертой комнатке рядом с помывочной. Сколько там сидела — не знаю. Все это время я снова и снова рассматривала браслет, подаренный мне мастером… Хоть верьте, хоть нет, но на него можно смотреть бесконечно! Простота линий, и в то же время их изящество, таинственная незаконченность и красота… До чего же он мне нравится, не передать! Спасибо тебе еще и еще раз, великий мастер!
Когда мне принесли одежду, я с удовольствием отметила, что ее успели и постирать, и высушить. Все же очень хорош этот плотный кхитайский шелк, и стоит тех денег, что я за него отдала: я два приступа в этой одежде пережила, разбивала лежанку, царапалась о щепки, и об острые углы, а на шелке нет дырочки, ни выдернутой нитки, ни складочки, ни помятостей! Прямо будто я и не носила раньше эту одежду!
Переодеваясь под суровым взглядом все той же неулыбчивой строгой женщины, никак не ожидала, что она заговорит, обращаясь ко мне:
— Красивая у тебя, девонька, одежда. Ты, как я слышала, вроде вышивальщица? Сама вышивала?
— И шила тоже сама.
— Да-а… У меня самой таланта к рукоделию никакого нет, да вот только не только я, а и те из прачек, что эту твою одежду стирали — все только руками разводили, да во все глаза разглядывали. Красота какая! Сшито замечательно, и цветы прямо как живые! Отменно! Княгине такое надеть не зазорно! Я редко кому говорю подобное, но уж такое мастерство грех не похвалить!
— Спасибо…
— Не за что. И вот тебе гребень, причешись, не лохматой же тебе идти. Хоть и не люблю я стриженых девок, но ты и с короткими волосами выглядишь неплохо… Красивая ты девка, должна признать… Мало того: еще и рукодельница отменная. Да, кое-кому из твоей родни за то, что сотворили с тобой такое, головы бы поотрывать не мешало!
— А куда я должна идти?
— Пока что за мной…
А еще через час я снова оказалась во дворце Правителя, а если точнее, то воочию перед ним самим. Честно: вот уж этого никак не ожидала! Однако когда я в сопровождении все той-же женщины и двух стражников вышла из кареты с плотно закрытыми окнами, то прекрасно поняла, где нахожусь. Впрочем, это понял бы любой. На то он и дворец Правителя, чтоб запоминаться с первого взгляда. Высокое крыльцо, комнаты, переходы… Дверь в комнату с крепкими дубовыми дверями, возле которой стояло несколько вооруженных стражников… Несколько минут томительного ожидания — и меня заводят внутрь.
Сразу поняла, что это рабочий кабинет Правителя. Большая комната со светлыми окнами, через которые льется солнечный свет… Удивительно: никакой особой роскоши, везде строгая, деловая обстановка, длинный шкаф у стены, полки которого почти сплошь завалены книгами и свитками… Правитель, сидящий за большим столом, на котором тоже хватало лежащих бумаг… Какой он все же красивый мужчина, приятно посмотреть!.. О Всеблагой, ну почему я опять не о том думаю?! У баб, точно, ума нет…
В комнате, кроме Правителя, было еще десятка полтора человек. Около половины из них — стражники, а остальные — высокородные, явно приближенные к трону. Это понятно даже мне. Из них, кроме Вена и Дана, я не знала никого. Это куда же я попала, в какое общество? Стоило мне появиться, как все мужчины скосили глаза на меня. Чуть ли не в центре внимания оказалась!
Вен, правда, увидев меня, сделал знак рукой: не бойся, мол, все в порядке, так и должно быть… Уже легче. Еще неподалеку от Правителя, стоя чуть за его спиной, находился Вояр, стоявший все с тем же уже привычным мне спокойно — равнодушным видом, беспристрастно взирая на происходящее. Так, сейчас начнется… Итак, насколько я понимаю, раз меня привезли сюда, то сейчас будет решатся моя судьба. Вообще-то в таких случаях положено волноваться, но мне было не до того. Как раз наоборот. Не было ни малейшего волнения. Просто надоела неопределенность…
Было такое впечатление, что меня ждали. Я взмолилась в глубине души: спасибо какому-то доброму человеку, и пошли ему Высокое Небо счастья и всего самого наилучшего уже за то, что дал мне возможность помыться и привести себя в порядок! Иначе страшно представить, как бы я сейчас выглядела!.. Наверное, была бы похожа на последнюю дворняжку, измазавшуюся в пыли и в грязи, не иначе! Я, когда шла по дворцу, успела краем глаза поглядеть на себя в несколько висящих на стенах зеркал, и, честно говоря, сама себе понравилась. А если принять во внимание, что почти все, что присутствуют здесь, в этой комнате, мужчины!.. Сейчас мне перед ними хотя бы стоять не стыдно, а это уже немало для любой женщины.
Кроме меня, здесь была еще только одна женщина средних лет, невысокая, худощавая, с красивым, но каким-то хищным лицом… А уж зла в ней было столько, что оно чувствовалось даже на расстоянии! Еще когда я едва переступила порог этой комнаты, как она полоснула по мне ненавидящим взглядом и брезгливо отвернулась. И вот что при взгляде на нее, эту особу, бросалось в глаза: хотя она была одета в черные траурные одежды, но, тем не менее, усыпана драгоценностями с головы до ног. На мой взгляд, с трауром подобное не очень вяжется, хотя не мне судить женщину, потерявшую кого-то из родных. Унизанные перстнями пальцы, позванивающие браслеты на руках, золотой пояс с крупными блестящими камнями, сверкающее ожерелье, сияющие холодным блеском тяжелые серьги, бриллиантовые гребни на голове, еще нечто переливающееся на одежде, яркие камни на изящной обуви… Украшений, надетых на ней, вполне хватало, чтоб навек осчастливить половину женщин нашего поселка! А четки, которые она сжимала в холеных пальцах, были из невероятно крупного отборного жемчуга редкостного черного цвета. Красивая вещь, очень дорогая, но мрачноватая…
Чуть узковатые глаза, слишком смуглая для северянки кожа… Она, без сомнений, уроженка южных стран. А судя по манере держаться, по властному голосу, в котором заметно пробивался незнакомый мне иноземный говор, эта женщина занимала высокое положение в нашей стране. Сейчас она просто кипела от злости. Когда я вошла, эта женщина почти кричала, обращаясь к Правителю:
— … Я не только имею право это сделать, но даже обязана была поступить именно так! И мне непонятно, с чего это ты вдруг вздумал выражать свое недовольство по этому поводу! Есть вещи, в которых мне никто не указ! Тем более ты, так называемый Правитель!.. Я просто должна была первой исполнить то, что уже давным-давно обязан был сделать ты!