Пленники дорог
Шрифт:
— Как знаешь. Дважды предлагать не буду — и Кисс без особого почтения оттащил связанного пленника к стене. — Был у тебя шанс спасти свою шкуру, да ты им не воспользовался. Что ж, вольному воля… Советую подумать до утра о своих грехах, если, конечно, у тебя хватит времени их всех перечислить. Завтра тебе не до того будет…
— Можно подумать, у тебя грехов меньше… Что, не признает тебя родной папашка? Да он никогда и не признает! Думаешь, сумеешь ему что-то доказать? Насмешил! Да у него таких, как ты, по всем городам и весям…
— Заткнись!
— А может, все же послушаешь меня? Ты же можешь своего папашку к ногтю прижать и состояние его получить. Для этого тебе всего-то надо пойти к колдуну, да поговорить с ним, покаяться и обещать верно служить. Хозяин может очень многое. За колдунами стоит такая сила, что тебе и не снилось! Рано или поздно, но им все покорятся! А ты… Признайся колдуну, кто ты есть на самом деле — и он тебя простит. Неужели тебе не хочется рассчитаться со всеми? Не верю! Подчинишься — и все твои желания исполнятся! Тот же папашка поневоле тебе на шею кинется, потерянным сынком назовет… Да и родственники мамашки внезапно припомнят, что имеется у них еще кто-то из близкой родни, о котором они по ошибке забыли… Конечно, хозяин сейчас зол на тебя — подлянку вы нам подкинули неплохую. Почти весь поселок сгорел, а это тянет за собой столько неприятностей… Но, в конечном итоге, все исправимо. Представь, что…
— Заткнись, я сказал…
Услышав, как Кисс произнес эти слова, я поняла — все, мне пора вмешаться. Еще немного, и Кисс за себя не отвечает…
— Знаешь что, Кисс? — перебила я его. — Хватит впустую воздух сотрясать. Раз этот тип хорошего отношения к себе не понимает, то будем действовать по-другому. Не стоило тебе тратить лишних слов на уговоры. Теперь, если он захочет поговорить, то лучше пусть беседует не с тобой, а со мной, тем более, что язык у него подвешен неплохо. Люблю, когда со мной общаются словоохотливые парни, тем более такие разговорчивые. Вот сейчас я и послушаю сказки для взрослых, может, узнаю что интересное. Будь добр, Кисс, отойди в сторонку. Теперь моя очередь беседовать с этим упрямым мальчонкой. Впрочем, зачем мне с ним говорить? Я и так все узнаю…
Я присела возле нашего пленника и с любопытством посмотрела на него. Нахал и наглец, уверенный в том, что сможет выкрутиться из любой беды, а заодно обвести вокруг пальца каждого второго, не считая каждого первого. Меня он всерьез не принимает. Говорили ему про бабу с какими-то там способностями, да он не очень поверил в эти рассказы. Баба, она есть баба, все они, в общем-то, по большому счету только для одного и годны… Сейчас его куда больше занимает моя истрепавшаяся рубашка, где в паре больших прорех виднеется голое тело. Глазками туда так и залезает, кобель…
Ну, давай, Койен, помогай… Ну, что еще на этого человека колдун навел — это мы снимем без труда, тем более, что ничего особо сложного там нет. Ерунда, обычные меры предосторожности, и ничего более. Все это так, шелуха, поставленная для верности, страха и подчинения. Снимается легко. А сейчас счистим лишние слои информации… А вот теперь посмотрим. Без малейшей жалости прошлась по памяти нашего пленника, покопалась в его сознании, поворошила прошлое… Угу… Ну ты и хмырь! Мало того, что душегуб, так еще и вымогатель! Кисс прав: такого, как ты, лучше не выпускать. Потом всю жизнь будет шантажировать тебя этим поступком, пугать да деньги тянуть за молчание… А жаль: мужик умный, с толковой головой на плечах…
— Значит, так — заговорила я, с насмешкой глядя на связанного человека, — Мы были правы. Колдун жив. Если говорить точнее — выжил, к моему величайшему сожалению. Ну, такую сволочь быстро не угробишь. У него, как у кошки, не одна жизнь. Но, тем не менее, ядовитого дыма наш общий друг наглотался до предела, да и обгорел неплохо. Следует признать, что некоторые из этих ожогов очень страшные, вплоть до обугливания… Любой из обычных людей с такими ранами не дотянул бы и до утра… А этот… Знаешь, Кисс, что меня радует? Отчего я готова прыгать от радости? Оказывается, наш наконечник полностью выжег колдуну глаз. Да — да, не огонь, а именно наконечник лишил колдуна зрения на левый глаз! Не зря вы, парни, эту штуку изладили, а я туда всякое дерьмо закачала. Как я поняла, даже с высоким колдовским искусством нашего общего знакомого восстановить глаз после попадания в него этого наконечника у Адж — Гру Д'Жоора никак не получится. Впрочем, подобное не выйдет ни у кого из конклава колдунов. Это же и предок подтверждает.
— Приятно слышать — усмехнулся Кисс.
— А уж про то, как страстно колдун желает встретиться с нами, чтоб рассчитаться за содеянное в должной мере — о том я даже не говорю! И так понятно, что отныне это будет самой заветной мечтой всей его жизни. Но сейчас для него главное — восстановить силы и здоровье. Конечно, на это у него есть умение, но для наиболее эффективного лечения требуется подпитка со стороны… Именно потому колдун и послал своих… слуг за детишками. Известно, что в этой избушке не только взрослые круглый год живут, но они же и своих ребятишек постоянно привозят. Вот колдун и велел этим — я кивнула в сторону связанного пленника, — велел здесь забрать столько детей, сколько смогут. Но, как минимум, от них требовалось доставить двоих. А чтоб у местных насчет пропажи детей вопросов не возникло — дом перед уходом должны были подпалить. При помощи огня хорошо прятать концы в воду… У них и бутылка с ламповым маслом с собой была принесена. Вон, в углу стоит… Да, и вот еще. Твой знакомый нам зубы заговаривает, а сам тем временем веревки перерезает.
— Что? — Кисс подскочил к лежащему, и еще раз хорошенько врезав ему по зубам, одним пинком перевернул нашего пленника на живот. Веревки на его руках кое-где заметно лохматились…
— Ох, Лиа, Лиа… Ты его обыскала, когда связывала?
— А надо было? Я думала, успеем…
— Смотри, к чему такая забывчивость приводит — и Кисс показал мне чуть ли не на треть перерезанные путы на руках у пленника.
— Чем это он?
— Впрочем, ты не виновата. За подобными вещами я и сам должен был приглядеть… Спрашиваешь, чем этот парень перерезал веревки? Вот этим…
Повертела в пальцах монету из белого металла с непонятным изображением. Раньше я таких денег не видела. Чуть вытянутый диск, который удобно держать в руке. Судя по всему, эта монета из иного государства. Но привлекала она не этим: большая часть чуть вытянутого кругляша была сточена с одной стороны до состояния острой бритвы. Такой безделушкой, да при наличии времени, можно перерезать даже толстую веревку. Но где он ее прятал? Когда я связывала мужчину, в его пальцах ничего не было, это я хорошо помню. Может, где в одежде была припрятана? Да нет. Такая монета быстро прорежет любую ткань. Мой взгляд упал на кожаные браслеты, перетягивающие запястья мужчины. Я их заметила, когда связывала нашего пленника. Видела, но не обратила внимания. Мало ли кто и чего на руках носит? Тем более, что эти… наручи внешне очень напоминали кожаные ленты, которыми в Большом Дворе многие мужчины перетягивали свои запястья во время тяжелых работ.
— Правильно, — усмехнулся Кисс, проследив за моим взглядом. — Соображаешь… Пацаны, принесите мне еще веревку. И покрепче, а не то наш гость отчего-то желает покинуть этот гостеприимный дом, а мы, как временно исполняющие обязанности добрых хозяев, не можем позволить ему подобное. А ты, парень, ловкач! Не врали розыскные листы. Нам, значит, зубы заговариваешь, а сам, между тем, на отрыв идешь?
— Можно подумать, ты бы действовал иначе, окажись на моем месте! — процедил сквозь зубы пленник.