Пленники Камня 4. Фонтан Жизни
Шрифт:
— Зачем? – спросил продолжавший раскачиваться зингарец. – Ты же говоришь, всё справедливо вышло. А теперь долги какие-то раздаешь.
— Ты – гадкое, самовлюбленное существо, — сказал Ганеш. – Но уподобляться тебе я не собираюсь. Перед окончательной гибелью человек имеет право чуть-чуть порадоваться жизни.
Монтейро грустно усмехнулся. Ненависть прошла, место её медленно занимал страх. Вкупе с безысходностью он образовывал пренеприятнейшую смесь.
— Расскажи мне о той игре, в которой ты одержал надо мной верх, — попросил зингарец. Ему было не очень интересно. Он скорее хотел потянуть
— Знание правил было моей привилегией, — объяснил Ганеш. – Оно же было и моей обузой. Чтобы победить мне надлежало заставить Митру отказаться от твоей души. Это очень не просто, поверь мне. Боги дорожат душами даже самых распоследних грешников. Руководить твоими действиями я не мог, равно как и давать указаний. Впрочем, конкретных границ дозволенного никто не устанавливал. Человек из моего видения просто сообщил мне, что они есть. И как видишь, твой бог вполне благосклонно отнесся к моему пониманию, как ты говоришь, правил.
— Ты заставил меня отвернуться от Митры, — чувства исчезли из голоса Монтейро. Он просто констатировал факт.
— Я мог наслать на тебя призраков, от вида которых твоя кровь застыла бы в жилах, — сообщил зингарцу Ганеш. – Мог явиться в образе бога или одного из митрианских святых. Сделать так, чтоб у тебя не осталось иного выбора, кроме как поверить мне. Вот это было принуждение, и за него я расплатился бы душой.
— Ты поставил передо мной дилемму, — сказал Монтейро. – Принять безумие или отвернуться от бога. И я бы не сказал, что ты не смещал акценты. Почему же Митра тебя не покарал?
— Боги с трудом понимают человеческие чувства, — ответил Ганеш. – У них иная природа, а потому они смотрят на слова и поступки. Я ведь убеждал тебя принять свою судьбу, не противиться ей, рассказывал о прелестях новой жизни. Митре и невдомек было, что эти слова тебе, как соль на открытую рану.
— Вот мы и вернулись к справедливости, — усмехнулся Монтейро.
— Я себя виноватым перед тобой не ощущаю, — сказал Ганеш. – У меня больше прав на жизнь, чем у тебя. Так рассудили боги. Вспомни сам свои деяния!
— Ты об убийстве настоятеля? – спросил зингарец. – Думаешь я не знаю, что это был ты, а не я?!
— Это были мы, — ответил двойник. – Ты уже потерял душу, но тело цеплялось за неё и не хотело пускать меня внутрь. Отсюда и эти постоянные смены настроения. К тому же я хотел поскорее вновь ощутить мир, а мне постоянно кто-то мешал. Но я говорил о другом. Когда ты договорился с Карфотом о снятии проклятья, ты отверг своего бога. Но он не отверг тебя. Тогда я думал, что проиграл, что нарушил границы и теперь обречен на гибель души. Но, видимо, Митра просто услышал мои слова о добрых делах. Он дал тебе шанс вернуться. Вспомни того паренька, что убили грабители, и мальчика со змеей. Именно в тот момент, когда ты прошел мимо них, ты подписал себе приговор.
— Если бы не проклятье, — сказал Монтейро, — я бы так не поступил. Митра первый предал меня!
— Не было никакого проклятья, — разочаровал зингарца Ганеш. – Ты не попал в число тех, кому надлежало обратиться в безумцев. Они, кстати, самые обыкновенные идиоты, а не какие-то там бессловесные слуги Митры.
—
— Они пришли к тебе вместе с моей душой, — сказал Ганеш. – Я пророк, что три столетия предрекал только смерть. Рассказывал о том, что будет, о том, что нельзя изменить. Когда же я очутился в твоем теле, то понял, что всё стало иначе. Вновь я видел гибель людей, но зато я знал, что могу предотвратить грядущие события. Можешь мне не верить, но я утешал себя тем, что если сгину в пучине небытия, то ты с моими способностями сумеешь изменить этот мир к лучшему. Потому я и пытался свести нашу с тобой игру к двум вероятностям. Либо ты найдешь в себе силы спасти тех людей, либо твоё место займу я.
Монтейро молчал. Последних слов Ганеша он уже не слышал. Страх полностью завладел его существом.
— Как это произойдет? – спросил он у своего двойника.
— Сейчас узнаешь, — ответил Ганеша. – Я исполнил свой последний долг.
Медленно, очень медленно деревянная комната начала исчезать. Всё вокруг становилось серым. Это была не такая привычная тьма. Теперь её власти здесь не было.
Монтейро закричал в полный голос…
… и вернулся в реальный мир.
Он снова стал самим собой, но в тоже время всё было иначе. Он ощущал своё тело, но руководить им не мог. Слышал свой голос, но говорил вместо него кто-то другой. Он потерял контроль, но не жизнь.
Не жизнь!
Ганеш ошибся. Он думал, что Монтейро не выбраться живым из деревянной комнаты, но оказалось, что погубить бывшего монаха не так-то просто. Он еще поборется за свое тело.
— Как долго я шел к тебе! – воскликнул Ганеш и обнял стигийца. – Ты вернул мне мою жизнь! Тот-Амон?
— Да, это я, — ответил темноглазый. – И я тоже очень рад тебя видеть. Прости, но я не мог позволить тебе придти ко мне раньше срока. Твоей душе нужно было время, чтобы освоиться в новом теле. Да и я хотел кое-что проверить.
— Я слышу грусть в твоем голосе, великий, — Ганеш встал на колени перед Тот-Амоном. – Поведай мне. Если бы я только мог помочь.
— Я вынужден буду огорчить тебя, Ганеш, — сказал маг. – Сегодня-завтра ты утратишь свои способности. Почему это произошло, я не знаю, но сомневаться не приходится. По пути сюда я устроил тебе испытание, вспомни результат.
— Те трое «лиловых»? – спросил Ганеш. Глаза пророка были полны печали.
Тот-Амон кивнул.
— Я не смог воспользоваться даром предвиденья в схватке с третьим, — скорее сам для себя сказал Ганеш. – Неужели нет никакого средства вернуть то, что было утрачено. Я только обрел власть над своими видениями. Я мог менять будущее.
— Знаю, — сказал Тот-Амон. – Ради этого я и помог тебе раздобыть тело. Сделал так, чтоб магия древнего духа преобразовала твой дар. А он изменился… и исчез. Но я рад, что ты вернулся к жизни, Ганеш. Глядя на тебя, я всегда буду вспоминать свой успех. Редкому магу удавалось подобное.
— Я благодарен тебе, — сказал пророк.
— Знаю, — улыбнулся Тот-Амон. – Что же ты теперь намерен делать?
— Если позволишь, — сказал Ганеш, — я воспользуюсь теми остатками знаний, что у меня есть. Быть может, пророчество насчет меня правдиво и без моей помощи духов не одолеть.