Пленники судьбы
Шрифт:
Не успели парни рассказать о том, что успели увидеть, как внезапно до нас докатился какой-то приглушенный звук. Не очень шумно, но у многих лица помертвели.
— Что это? — спросила Варин.
— А тут и думать нечего — Гайлиндер прислушался. — Скорей всего, окончательно обвалилась та штольня, где еще недавно был обвал. Лия, так?
— Все так. Только она не сама обвалилась, а ее специально обвалили. Чтоб туда никто из нас не вздумал соваться.
— Интересно, с чего это охране и хозяевам каменоломни поднимать столько шума из-за нескольких удравших! — этому мужику с недовольным голосом все казалось подозрительным. Что ж, признаю, кое в чем сомневающийся незнакомец был прав… — Обвалы, облавы, шум до небес… Просто так, без ведома хозяев каменоломни, подобные вещи не делается. Ведь им же самим потом придется заниматься восстановлением, гонять людей разгребать завалы, убирать, приводить все в порядок, а на это надо и время, и силы, да и камень в этот период вряд ли будут добывать… Между прочим, день простоя — это потерянные деньги, и деньги немалые. И чтоб хозяева на подобное пошли без серьезных оснований? Такого просто не может быть! Не, с вами, дорогие незнакомцы, все далеко не так просто!
— Парни, давайте об этом позже поговорим — в разговор вмешался Стерен. — А сейчас давайте решать насчет той штольни, из которой, как вы говорите, нет выхода. Что касается Лии… Если она говорит, что надо идти в ту дальнюю штольню — значит, нам стоит прислушаться к ее словам.
— Что ж — это уже Гайлиндер. — Раз так обстоят дела, то можно и пойти, хотя лично я пока что не понимаю, зачем… Но не будем терять время понапрасну. Поторопимся, потому что у меня тоже появились смутные подозрения. Видите ли, я еще недавно был уверен, что нас попытаются выкурить отсюда не ранее завтрашнего утра, но это внезапное обрушение… Как видно, кого-то запустили внутрь, и этот кто-то может перекрыть или обрушить некоторые основные пересечения подземных галерей… Конечно, это маловероятно, но не стоит скидывать со счетов и такую возможность. К тому же вполне может случиться так, что те, кто сейчас сидит у входа, через какое-то время спустятся сюда. Во всяком случае, с рассветом, (если, конечно, к тому времени мы не окажемся в их руках), через вход в каменоломню и через обе штольни облавой пойдут охранники вместе со стражниками. В том, что сюда к утру нагонят необходимое для этого количество людей — в этом я нисколько не сомневаюсь. Я, окажись на их месте, стал бы действовать точно таким образом. А раз дела обстоят именно так, то и нам не стоит сидеть на месте и ожидать неизвестно чего. Встаем и идем за мной. Все одно у нас нет иного выхода. И еще одно: как только придем в штольню, надо постараться снять со всех нас железо.
— Это само собой разумеется. Пошли…
Снова вокруг белесые стены, освещаемые лишь неярким светом факела. В этот раз дорога заняла куда больше времени. Не скажу о других, но мне показалось, что это был бесконечно долгий переход. Даже я устала брести по узким подземным тоннелям, а уж про то, как должны чувствовать себя раненые — о том я вообще не говорю. И с чего это Гайлиндер сказал, что путь до замурованной штольни не такой и долгий? Как он умудряется здесь ориентироваться — не понимаю! Впрочем, в отношении меня это неудивительно…
Вокруг все те же серые стены, низкий свод, темнота и ощущение того, что над тобой толща камня, которая может обвалиться в любой момент. Впечатление от всего этого было, скажем так, не очень… Но самое плохое в том, что все больше и больше хотелось пить, но тут уж ничего не поделаешь — воды нет, а среди сухих стен не было ни капли влаги.
Наконец Гайлиндер свернул в одно из очередных ответвлений.
— Кажется, здесь… Я не ошибся? — повернулся он к одному из тех, кто шел вслед за ним.
— Нет — кивнул головой смуглокожий мужчина. — Не ошибся. Все верно. Здесь. Штольня начинается как раз за этим поворотом. Дальше идти не стоит.
— Почему?
— Потому что здесь еще сравнительно покойно, а если ступить за тот поворот… Скажем так: находиться в тех местах далеко не так приятно, как тут…
Здесь, между прочим, тоже нет ничего хорошего. Хотя на первый взгляд, вокруг нет ничего необычного, все то же самое, что мы встречали раньше, на протяжении всего пути по подземным галереям — низкий свод, темнота, камень… Но уставшие люди чуть ли не попадали на землю. Сейчас главное для всех нас — возможность отдохнуть, перевести дух…
Подземная галерея, где мы остановились, не была широкой, но у нее были сравнительно ровные стены, и можно было сидеть, прислонившись спиной к одной из этих стен. Уже неплохо. Хорошо и то, что у нас пока имеются факелы, и мы не сидим в кромешной тьме.
Впрочем, нам было не до отдыха. Оран сразу же начал осматривать раненых, а Кисс, вытащив из своих кожаных браслетов металлические штырьки, принялся снимать с людей ошейники и цепи. Лихо у него это дело получается, даже закованные невольники смотрят с уважением. Следует отдать ему должное — с замками Кисс управлялся легко.
Вообще-то цепи с людей можно было бы снять и раньше, но Варин отчего-то не велела делать этого. Наверное, с определенной долей недоверия относилась к тем людям, что присоединились к нам. А может, просто опасалось чего-то в первое время…
— Ну, и зачем мы пришли сюда? — забурчал все тот же недовольный голос одного из тех, кто был с Гайлиндером. — Объяснит мне, наконец, это кто-нибудь, или нет?
Ответом ворчащему мужчине было легкое дуновение холодного ветерка, который, тем не менее, принес с собой такое чувство страха, что у многих из нас зашевелились волосы на голове. Это еще что за фокусы? Нас начинают пугать?
А и верно, для чего Койен посоветовал нам идти сюда? Для этого у него должна быть серьезная причина, хотя предок и не сказал, какая именно. Может, не успел, или же отчего-то не захотел сказать… И отчего Койен сейчас молчит? Ну, раз так обстоят дела, и раз это именно я по его совету настояла на том, чтоб идти сюда, то мне и надо что-то предпринять для того, чтоб выяснить, что же имел в виду Койен, и чтоб не загубить доверившихся мне людей…
Новый порыв легкого ветерка, и снова по нашей коже пробегает волна холода… Все, хватит этого непонятного страха, тем более что пугает обычно не сама опасность, а неизвестность.
Гайлиндер обернулся к ним.
— Вы тут поосторожнее, особо не шумите. Может, это просто такое эхо. Мало ли что в жизни бывает…
— И все же, постарайтесь вспомнить — когда именно замуровали эту штольню? — я старалась говорить спокойно…
— Точно не скажу, но это произошло, самое меньшее, несколько десятков лет. Но, скорее всего, сотню лет, а то и больше.
— А почему замуровали?
— Сказали же — место считалось плохим.
— Только из-за этого?
— Не совсем. По этому поводу до нас доносились немало самых разных слухов, но если коротко… Замурованная штольня пользовалась дурной славой. Даже очень дурной. Я уже говорил: после работ в этой штольне многие заболевали, причем это в равной степени относится как к невольникам, так охранникам. Естественно, больной раб — это уже убыток, а заболевшему охраннику тоже надо платить, хотя он и не работает. К тому же в здешних местах постоянно были какие-то видения… Если бы это были только лишь одни разговоры, то никто из хозяев каменоломни не стал бы обращать внимания на болтовню рабов, но сюда крайне неохотно ходили охранники. Более того: и охранники, и мастера — все старались уклониться от работы в этих местах под любым предлогом, избегали штольни как только могли. А так как пласты оникса в этом месте довольно тонкие, то хозяева каменоломни приняли решение временно приостановить работы в этом неприятном месте. Так сказать, до лучших времен. Или до худших — это уж кому как нравится. Проще говоря: когда запасы оникса на каменоломне уж совсем сойдут на нет, вот тогда можно будет сунуться и сюда. А до того времени на всякий случай стоит закрыть выход отсюда на поверхность.