Пленных не брать
Шрифт:
С Викторией Строгановой, дочерью генерала Щербакова, он познакомился примерно год назад на вечеринке у своего давнего знакомого, фотокора «КП» Толи Авдеева. Застолье было организовано в честь счастливого спасения Авдеева из чеченской неволи. В апреле 95-го его угораздило влипнуть в неприятную историю. Авдеев в составе небольшой группы журналистов пробрался в осажденный федералами Гудермес. В силу своей чрезмерной любопытности стал совать нос, куда его не просили. Его поведение вызвало подозрение у сотрудников особого отдела северо-восточного фронта сепаратистов. Авдеева аккуратно отсекли от группы товарищей, затем переправили в особый отдел для «душевного» разговора. Допрашивали интенсивно, без дураков. Спасло его лишь то, что дудаевцы быстро разобрались, что перед ними никакой не сотрудник ФСК, а самый настоящий лох, за которого к тому
Авдеева вместе с попавшими в плен федералами скрытно перевезли в район Шали, где он в сыром, кишащем крысами подвале три недели дожидался решения своей участи. Сумма выкупа была определена на глазок — восемьдесят тысяч долларов. Авдеев сроду таких денег не видел. Чтобы набрать необходимую сумму, пришлось бы продать квартиру, мебель и подержанный автомобиль, но и в этом случае пришлось бы занять недостающие 25–30 тысяч. Авдеев надеялся, что родная газета также не оставит его в беде.
Неизвестно, сколько времени длилась бы эта история с выкупом и каков был бы ее конец, если бы за дело самым решительным образом не взялась Вика Строганова. А узнала она об этой истории совершенно случайно, от коллеги из «Шпигеля». В компании с этим немцем и Жаном Барбю из «Либерасьон» она занималась в это время расследованием результатов деятельности одной с виду скромной американской компании, настолько скромной, что даже юридический адрес ее выяснить оказалось не просто. Эта «фирма» в ходе обвальной приватизации предпринимала активные попытки завладеть контрольными пакетами акций авиастроительных предприятий в Ульяновске, Рыбинске и Перми. Позже они доведут начатое дело до конца, и тогда выявится, что за этой липовой компанией скрываются интересы крупнейших американских корпораций «Боинг» и «Дженерал моторс». По результатам журналистского расследования фирме было вчинено семь судебных исков. Еще через некоторое время Вика Строганова выяснит, на этот раз самостоятельно, что ее европейские коллеги раскапывали эту неблаговидную историю вовсе не бескорыстно — за их плечами стояли «Люфтганза», Евроком и авиагиганты Западной Европы. Львиную долю информации они черпали не из кабинетов УЭП, ГУБОП или УФСБ, и даже не из кабинетов коррумпированных госчиновников, а получали ее в готовом виде от французских и немецких спецслужб.
Но это будет позже, а сейчас Вика на время отложила свое небезопасное занятие и ринулась в новую авантюру — спасать из заточения российского фоторепортера, с которым была знакома лишь заочно. Прибыв в Чечню, задействовала все свои связи, ходатайствовала за Авдеева перед Гилаевым и Курбановым, ей даже удалось переговорить с самим Масхадовым. В чеченских штабах в то время творилась неразбериха, освободить Авдеева сразу не получилось, вариант с обменом также сорвался, но зато удалось снизить сумму выкупа ровно вдвое, до сорока тысяч.
Остальное, как говорится, было делом техники. Вика вернулась в Москву и занялась сбором средств. Жена Авдеева не только отказалась продавать квартиру, — куда ей деваться с двумя малыми детьми? — но даже не захотела расставаться ни с одним долларом из числа тех семи тысяч, что держал дома Авдеев на «черный» день. Сама Вика на тот момент располагала лишь восемнадцатью тысячами, накопленными за полтора года работы «фрилансером». Часть суммы внесла «КП», недостающие средства подбросили коллеги по ремеслу. Брэдли иногда покупал у Авдеева фотоснимки, поэтому, когда Стив Андертон, коллега из АП, поведал ему эту историю, он без лишних расспросов вручил ему полторы тысячи. Спустя несколько дней вместе со Стивом он был приглашен на тот самый банкет, где ему довелось познакомиться с Викой, независимой журналисткой Викторией Строгановой.
В дальнейшем их связали дружеские отношения. Разочарованная в своих немецких и французских приятелях, Строганова порвала с ними всякие отношения. В результате нарушились отработанные связи с европейскими изданиями, на которые она работала последнее время. Именно в этот трудный для нее момент Брэдли предложил ей сотрудничать с американскими информационными сетями. Он снабдил ее рекомендациями и постепенно ввел в курс дела. Их отношения быстро переросли в настоящую дружбу. Он же посоветовал ей взять в напарники Толю Авдеева. Впоследствии тот так привязался к своей спасительнице, что вполне всерьез называл Вику Строганову «госпожой», а себя числил ее верным рабом. В данный момент эта «сладкая парочка» совершала турне по Кавказу, готовя материалы для Си-эн-эн
Щербаков не торопил журналиста, причем в его молчании не было ничего угрожающего. Брэдли любил общаться с умными и незаурядными людьми, генерала, бесспорно, можно было отнести к этому разряду. И все же чувство дискомфорта не покидало его ни на секунду. То, что Вика Строганова дочь генерала Щербакова, — это факт, и с ним не поспоришь. Вика, его верный и преданный друг — дочь злодея? Не хотелось бы в это верить. Но почему тогда она порвала отношения с отцом? Брэдли вдруг пришла на ум еще одна цитата из справки о Щербакове, которую для него любезно подготовил чиновник ФБР: «Фанатичен, никогда не отступает от своих целей. Любое начатое дело стремится довести до логического завершения».
Брэдли наконец нарушил затянувшееся молчание:
— Генерал, могу я задать вам один вопрос? В чем причина размолвки? Я говорю о ваших… сложных отношениях с дочерью.
Щербаков ответил после небольших раздумий:
— Понимаете, Майкл, Виктория всегда была девочкой самостоятельной. Не исключено также, что в какой-то мере на этой ее черте сказалось длительное пребывание за границей, которое по времени совпало с тем периодом, когда у ребенка окончательно формируется характер. Нет, видимо, нужды объяснять, что у вас, в Америке, отношения между родителями и детьми строятся иначе, чем в России. Да, Майкл, речь идет о том самом пресловутом духе свободы, о котором вы так любите писать и говорить. Зачастую он принимает формы крайнего индивидуализма. В нашем обществе дети более зависимы от родителей и не торопятся рвать пуповину, которая связывает их по взаимному родству.
— Вы думаете, причина заключается только в этом?
На лице Щербакова промелькнуло легкое облачко недовольства.
— Я не настолько глуп, дорогой Майкл. Это лишь одна из возможных причин. После окончания университета Вика выбрала себе ремесло журналиста. Вам должно быть известно, господин репортер, что в России эта специальность является одной из самых опасных. Но одного этого ей показалось мало, она подалась во «фрилансеры», а это опасно вдвойне. Почему-то она решила, что сможет практически в одиночку расчистить эти чертовы авгиевы конюшни, в которые превратилась наша страна. Кроме нее, видите ли, этим делом заниматься больше некому. Дон Кихот в юбке…
Однажды я посоветовал ей снять с полки томик Сервантеса и еще раз перечитать это бессмертное творение. Я сказал ей тогда примерно следующее: «Вика, ты сражаешься с ветряными мельницами, а настоящий живой огнедышащий дракон даже не подозревает о твоем существовании, настолько ты мелкая для него особа».
Он мрачно улыбнулся.
— Она тогда здорово на меня обиделась. А что прикажете делать, Майкл? Вика обожает пускаться в сомнительные авантюры, это ее основное и самое любимое занятие. Засунет голову в пасть какому-нибудь дикому зверю и начинает свое «расследование»: «А чем это вы, господин зверь, питаетесь? Никак человечинкой? Ай-яй-яй, нехорошо, сейчас я охотников позову…» Одного она не понимает, что охотники сражаться с драконами у нас нынче перевелись.
— Я чувствую, что ваша дочь доставила вам массу неудобств, — с неожиданным для себя сочувствием заметил Брэдли.
— Не то слово. Иногда мне приходится буквально за уши оттаскивать ее от добычи, в которую она впивается своими молодыми зубами. Дело дошло до того, что я вынужден был установить за ней негласную слежку. Плюс охрана, о существовании которой она вскоре догадалась.
— И ей пришлось это не по вкусу.
— Да, мы поссорились по-крупному. Я уговаривал ее бросить опасное ремесло, но она рассмеялась мне в лицо. Ушла, хлопнув дверью. А девичью фамилию матери она взяла еще на последнем курсе университета. Не хотела, чтобы на ее будущую журналистскую карьеру повлияло то обстоятельство, что она является дочерью генерала Щербакова, первого заместителя директора СВР. А потом имела место одна препаршивая история, когда мне пришлось оградить дочь от нежелательных контактов. Действовать пришлось решительно, потому что один нехороший человек мог ее здорово подставить. Проблема заключалась в том, что в отношении этого гражданина Вика испытывала какие-то чувства. Каким-то образом она узнала о моей роли в этом деле и с тех пор не хочет меня видеть. С братом у них также сложные отношения, разговаривают сквозь зубы, хотя любят друг друга безумно и очень скучают, когда долго не видятся. Вот такая у нас семейка, Майкл. Видите, я тоже говорю с вами начистоту.