Пленных не брать
Шрифт:
Когда русский лидер объявил в Екатеринбурге о своем намерении повторно баллотироваться на пост президента, многие западные журналисты в своих комментариях оценили эту новость скептически. Его шансы на переизбрание выглядели ничтожными. Брэдли испытывал к президенту России сложные чувства. Натура у него противоречивая и многоплановая, масштаб его личности еще только предстоит измерить. В нем была заложена некая двойственность, и в оценках его деятельности преобладали два полярных цвета: черный и белый. Никаких полутонов и оттенков. Явление это в политике крайне редкое.
Да, его шансы на успех представлялись минимальными. Не один Брэдли придерживался такого мнения, большинство. Но все они упустили из
Власть и деньги — вот главные ценности современного мира, его вершина и его проклятие. Достаточно лишь правильно выбрать момент и оказать помощь «нужному» человеку, и тогда ответная благодарность не заставит себя ждать.
Существующий в России режим выгоден западным правительствам и мировым финансам, это видно невооруженным глазом. Поэтому когда в канун выборов у российского правителя возникли сложности, заокеанские спецы по России ударили в набат. Откровеннее всех высказался Джон Данлоп, еще один обитатель «Башни мерлинов» — так окрестили газетчики Гуверовский институт. Вот что сказал этот видный идеолог построения капитализма в России: «Если выборы президента в России не будут сфальсифицированы или отменены, то на них победит Геннадий Зюганов. Но тогда Россию ждут трудности в отношениях с США, так как Зюганов выступает за интеграцию республик бывшего Союза, а для США это неприемлемо».
Сказано предельно откровенно. Хорошая иллюстрация к размышлениям о двойной бухгалтерии и двойной морали. В Европе интеграция идет полным ходом, а вот дальше на восток… Стоп.
Мистеру Данлопу следовало бы поставить все точки над «i» и честно признать очевидный факт — в случае победы Зюганова иссякнет многомиллиардный поток инвестиций на Запад, но об этом «мерлины» предпочитают вслух не говорить.
Сейчас трудно сказать, когда именно его соотечественники всерьез заинтересовались деятельностью фонда Щербакова, сам Брэдли такими сведениями не располагал. Ясно одно — раскачивались они долго. Их русские коллеги оказались порасторопнее: тайная война между Щербаковым и ведомством Урванцева длилась не менее полугода. Дело идет к развязке, все должно решиться в течение ближайших нескольких дней. Операция носит большой размах, не зря в Москве появились люди такого масштаба, как Кук и Чедвик. Репортер нисколько не заблуждался на свой счет, он персона второстепенная, это будет лишь эпизод в хорошо скоординированной акции.
Хотя почему это он так решил, что его роль будет второстепенной? Компрометация личности, организации или даже целой страны с помощью дезинформации с времен глубокой древности используется человечеством в борьбе за власть. Это оружие старо как мир, но действует по-прежнему безотказно. Подтверждением этому служат слова Щербакова — человека, хорошо информированного в этом вопросе: «Нет ничего дороже в мире, чем умело изготовленная «деза».
Бюджет американской разведки составляет цифру в 32 миллиарда долларов. В действительности на эти цели тратится гораздо больше средств, так как существуют закрытые фонды, куда поступает «вспомоществование» от крупнейших корпораций. Делается это не бескорыстно, на взаимовыгодной основе: мы вам деньги, вы нам информацию и помощь в решении наших проблем. Распоряжаются средствами закрытых фондов личности такого ранга, как мистер Кук.
Любопытно бы узнать, в какую сумму выльется подготовка акции против организации генерала Щербакова…
К ЦРУ, АНБ, РУМО и прочим подобным учреждениям отношение у него было двойственным. Однажды на глаза ему попалась давняя статья в «Орегон джорнел», принадлежащая перу бывшего крупного руководителя американской разведки Т. Брейдена. При случае он не раз цитировал запавшие ему в память слова из статьи крупного знатока ЦРУ: «Ошибки ЦРУ начались со злоупотребления властью. Ее было в избытке,
Без хорошо поставленной разведки в нынешнем противоречивом, чреватом любыми трагическими неожиданностями мире, конечно же, обойтись невозможно. Тысячи и тысячи людей занимаются важным для страны и народа делом, многие из них при этом рискуют своей жизнью. Среди сотрудников ЦРУ найдется немало честных и порядочных людей. Возможно, таких там большинство. Но и деятелей, подобных Куку, Гартнеру и Маклиллану, там также в избытке. Брэдли относился к подобным личностям с плохо скрытой неприязнью. В английском разговорном существует масса хлестких эпитетов, но для определения сути таких субъектов наиболее подходящим является русское определение.
Сучье племя.
Закончив со всеми делами, Брэдли решил наведаться к Андертону. Он хотел посоветоваться с приятелем, — не вдаваясь при этом в детали, — как им предупредить Вику о тревожной ситуации, сложившейся вокруг ее отца. Самый лучший выход из положения — это подписать ее на новый контракт. Найти работу для нее не проблема, можно отправить в Прибалтику или на Украину, лишь бы она не упрямилась. Заодно Брэдли собирался описать Стиву Кука и Чедвика, не исключено, что ему уже доводилось с ними сталкиваться прежде.
Бюро Ассошиэйтед Пресс размещалось этажом выше. Когда Брэдли шел по пустому гулкому коридору, его вдруг осенило. От неожиданной догадки, пришедшей ему в голову, он даже остановился и полез в карман за сигаретами.
Брэдли вспомнил, где видел Ричарда Чедвика. В Чечне, в сентябре прошлого года, в штабе Масхадова. У него тогда было не только иное имя, но и совсем другой облик.
Глава 23
— Ты не мог ошибиться, Майкл?
— Я ни в чем не уверен, Стив. Но мне сдается, что это был он.
Американцы сидели за столиком ресторана «Макдоналдс» на Пушкинской. В прежние времена здесь была километровая очередь, люди выстаивали по часу, чтобы попасть внутрь и приобщиться к чудесам западной цивилизации. Сейчас в Москве сотни более экзотичных и престижных заведений, поэтому половина столиков в ресторане пустовала, а у касс стояли по одному-два человека.
Брэдли не стал заводить разговор о делах в редакции, вместо этого он уговорил приятеля пройтись до «Макдоналдса», где можно спокойно поговорить, не опасаясь при этом, что их разговор станет достоянием чужих ушей. Они заказали и быстро проглотили по «Большому Маку» и теперь медленно цедили через соломинки колу.
— Повтори еще разочек, Майкл, — сказал Андертон. — И не забывай о деталях.
— Окраина села Шали. Мы приехали утром, задолго до полудня: я, Маховски и Тофлер. В близлежащих домах полно вооруженных людей. Нас сразу же запустили внутрь, меня и Маховски, а Тофлер остался снаружи. В дверях мы столкнулись с этим человеком…
— Еще раз опиши его.
— Внешне он ничем не отличался от обычного чечена. Эдакий громила, каких обычно используют в качестве телохранителей, их особенно любят снимать телеоператоры. Голова обрита наголо, зеленая повязка с арабской вязью, на лице многодневная щетина, но даже сквозь нее виден шрам на подбородке. На плече у него болтался русский «калашников». Мы столкнулись с ним нос к носу, и меня поразила реакция Эндрю. Он на секунду опешил, затем спросил: «Что ты здесь делаешь?» Тот повел себя очень странно: приложил палец к губам, хлопнул Маховски по плечу и ушел. Больше я его не видел.