Пленных не брать
Шрифт:
— Эй ты, Шаляпин! Заткнись, твою мать!!
— Да пошли вы все…
Высказав свое отношение к окружающим, Толян повернулся на бок и подложил под голову кулак. Вскоре в «номере» раздавался его богатырский храп. Вика сквозь стенку услышала, как заскрипела пружинами кровать в соседней комнате, и реплику, произнесенную простуженным мужским голосом: «Уж лучше бы он дальше пел». Но в стенку больше не стучали, и Вика незаметно для себя провалилась в глубокий сон.
Глава 31
— Девочка моя… Вика,
Вика проснулась от прикосновения прохладной ладони к ее пылающим щекам. У нее подскочила температура, но в целом она чувствовала себя гораздо лучше, чем ночью. Ее отчаянно клонило в сон, снотворное все еще продолжало действовать. Она знала, что пройдет еще два-три часа и ее физическое состояние окончательно придет в норму. Но сейчас все тело словно одеревенело, реакции были заторможены, распухший язык едва ворочался во рту.
Толян Авдеев был полностью экипирован в дорогу, даже успел побриться. Лысый череп напоминал отполированный бильярдный шар. На его широкоскулом лице не сохранилось никаких следов ночной гулянки. Правило у них было железное: можешь пить — пей сколько влезет, но на работе это сказываться не должно. Это правило распространялось исключительно на Толяна, потому что Вика к алкоголю была абсолютно равнодушна, изредка позволяя себе бокал шампанского или другого легкого напитка.
— Вика, мне удалось договориться относительно транспорта. Через сорок минут за нами заедут… Слушай, не могу же я тебя в таком виде в Грозный везти? Придется трубить отбой. Погоди минутку, я сейчас за врачом слетаю.
— Н-не нужно врача, — едва ворочая языком, сказала Вика. — Едем в город. Толян, п-помоги мне встать.
— Ну, не знаю, сестричка…
Авдеев в глубокой задумчивости посмотрел на подругу. Почесал пятерней в бритом затылке, затем коротко вздохнул.
— Куда тебя такую везти? Еще помрешь по дороге.
Внезапно в его мозгу промелькнула догадка.
— Так… Говори правду, снотворное пила?
— Д-да.
— Ну и дура, — в сердцах выругался Авдеев. — Разве можно лошадиными дозами всякую дрянь пить? Бери пример с меня: я ночью на грудь литр водяры принял и хоть бы что, никакой головной боли. А все потому, что напиток выбрал правильный, можно сказать, лекарственный: водка «Кремлевская».
Его ладонь вновь легла на лоб девушки.
— Я, конечно, не Склифосовский, но могу точно сказать, что пациент будет жить. Температура у тебя не очень высокая, вряд ли больше тридцати восьми… Сейчас я тебе пару таблеток аспирина пропишу.
Он заставил ее проглотить таблетку аспирина, хотя это оказалось не такой уж простой задачей.
— Помоги мне встать, — простонала Вика.
Ей с трудом удалось сбросить одеяло, Авдеев приподнял ее на руках и помог устроиться на краешке кровати. Одета Вика была в короткую ночнушку, едва доходившую до середины бедер. Ее тело было покрыто ровным светло-коричневым загаром, но сейчас она была бледной как полотно.
— Такое впечатление, что тебя вылепили из воска, — сказал Авдеев, придерживая ее за плечи. — Вылитая кукла. Да в тебе жизни не осталось ни грамма… Какая, к черту, может быть поездка в Грозный?!
— Подай одежду. В сумке
Вика секунду подумала и едва слышно добавила:
— Толян, лифчик в черном пластиковом пакете.
Авдеев нагнулся, придерживая правой рукой Вику за плечо, левой нашарил под кроватью черную спортивную сумку.
— Так… Сейчас мы тебя приоденем, подружка. Давай-ка я тебе помогу.
— Я сама, — пробормотала Вика.
— Сама, сама… — передразнил ее Авдеев. — Ты сама даже в носу поковырять не сможешь. Вставай, чертова кукла…
Он бережно поднял ее, как будто она и впрямь была сделана из воска или фарфора, затем аккуратно поставил на ноги. Вполне профессионально освободил ее от ночнушки, после чего она осталась в узких белых трусиках. Когда Авдеев случайно коснулся ее обнаженной груди, Вика жалобно пискнула:
— Толян, руки…
— Молчи, а то обратно в кроватку уложу, — пригрозил ей Авдеев. — Ишь, стеснительная какая… Забыла, как мы с тобой в окрестностях Ачхой-Мартана в одном спальном мешке ночевали? Я тогда до тебя и пальцем не дотронулся, хотя мог на всю оставшуюся жизнь импотентом остаться…
С грехом пополам ему удалось справиться с лифчиком. Дальше дело пошло значительно веселее, и наконец ему удалось полностью экипировать свою напарницу.
— А сейчас марш умываться!
Он подвел ее к умывальнику, открутил кран и принялся плескать в лицо ледяной водой.
— Глаза и губы мы тебе рисовать не будем, нет времени. Придется тебе сегодня уродиной ходить, в своем, так сказать, натуральном обличье.
Он усадил девушку на стул, сам принялся раскладывать на столе провизию: крепкие, словно только что сорванные с гряды помидоры и огурцы, сыр и розовую ветчину, нарезанную тонкими ломтиками. Напоследок он выложил пару крупных кистей винограда. Одно из многочисленных положительных качеств Авдеева заключалось в том, что он полностью взял на себя все хозяйственные заботы, включая добычу съестных припасов.
— Черт, из-за тебя даже толком перекусить не успеем.
Он посмотрел на часы.
— Ладно, подождут. Вика, ты не против, если я приму внутрь сто граммов лекарства? Сама знаешь, мне этот стопарь все равно что слону дробина. Наоборот даже, будет лучше, если я прямо с утра поправлю слегка пошатнувшееся здоровье.
Он налил себе почти полный стакан.
— Твое здоровье, кума.
В два прикуса он расправился с огромным бутербродом. Вика вместо полноценного завтрака выпила стакан минеральной воды, есть ей не хотелось.
— Эй, сестричка…
Авдеев перестал жевать и внимательно посмотрел на подругу.
— Ты как-то подозрительно быстро оклемалась. Ты у нас, случаем, не симулянт?
Девушка достала зеркальце и принялась поправлять прическу.
— Ты, волчара, почто свои грязные руки распускал? — спросила она тихим голосом. — Облапил меня всю, живого места не осталось.
Авдеев в этот момент едва не подавился от негодования.
— Ну ты даешь! Сама же устроила с утра пораньше стриптиз, а теперь скромницу из себя корчишь? Если хочешь знать, у меня из-за тебя кровяное давление зашкалило выше всяких допустимых пределов!