Плетения конфедерации
Шрифт:
— Валите нахрен, — пробулькал я. — Нет вам сегодня там места. Появитесь — прибью.
И уплыли, потерпевших изображая, паразиты такие, блин. Но мне гоняться было лень, да и с Водяным мог быть конфликт, если рвать русалок и утопцев: они, невзирая ни на что, «его». Так-то пофиг, но и местным лишний головняк, так что лучше пусть валят.
А я к берегу задумчиво потопал, и будь я человеком… ну, впрочем, человек и по дну бы не бродил.
Топаю я себе, значит, по дну, основное место сношательств огибая.
— Пардон, мадам, — пробулькал я, сайгача на берег и хоть проржался в кустах.
Ну в общем какой-то парень по шею в воде стоит. А такая, дородная, пышная рыбодевка, на соответствующее мето насаживается, выменем таким, размера этак восьмого в воде колыхаясь. Причём она — вся под водой, раскрасневшаяся такая. И не прекращает насаживаться, на меня вызверившись гневно, мол — не мешайся или помогай. Не могу, гыг!
Но проржался быстро, собрался, дотопал до вышки. Ещё часок Ленка изредка постреливала, потом мордашку в испарине свешивает:
— Кащей, прости, устала совсем. Мне четверть часика вздремнуть надо… — зевая, выдаёт она.
Сопротивление и вообще трата небывальщины, дошло до меня. Сам не сталкивался, но маги, магию слишком сильно потратившие, засыпали. Где-то, может, медитировали там, или ещё чем страдали, но у нас дрыхли, факт.
— Спи, Ленка. Пригляжу, — улыбнулся я. — Ты сегодня молодец.
— Угу, спасибо, Кащей, — буркнула с верхотуры копошащаяся зелёнка.
Я через минуту заглянул — свернулась калачиком, сопит в две дырки. Милота, отметил я, подоткнул курточку и встал этим, дозором.
Впрочем, время уже было скорее раннее, чем позднее. Народ явно… натрахался, ритуал как бы был, но без бурлений. Ну и парочки, даже на бережку, в основном просто в обнимку лежали — кто-то даже спал. А ритуал, кстати, всё равно от внешнего неудобья защищал, отметил я.
Ну и пара часов где-то осталось, а то и меньше. Почувствую, если что. И встал я, вчувствуясь, на всякий.
И вот, через час — чую нечистика, на периферии чувствительности. Около рощи, причём странного…
Ну, в общем, почесал я туда. И для начала, увидев «тело», выматерился. А потом грязно выругался.
Вот есть, точнее была такая вещь. Баба надувная. Сам не пользовал, но на фотки натыкался. И, блин, поражался стойкости тех, кто эту жуть пользует: раздутая, в складках, ну понятно, в общем. С человеком такое «сокровище» пьяным и во сне не перепутаешь, а в это чудище пиписькой тыкаться — стальные нервы и титановая потенция нужна.
Так вот, именно такое «сокровище», ну на вид, тусовалось на опушке рощицы. При этом издавало весьма похабные и довольно достоверные стоны и ковыляло в рощицу, беспалой раздутой рукой меня за собой маня.
С трудом справившись с желанием с визгом от жути убежать, я вчувствовался. И решительно
Потому что странным в ощущении было то, что это не нечисть. А метазверь высокой эфиризации, что я издали и нечисть отслеживая, и не разобрал. А вчувствуясь в тварь, я понял, кто это.
Судя по паутине небывальщины и жизни в ветвях — тот самый «паутинник», за которого меня истеричный караванный стрелок принял. Ну и надо тварь прибить. А то, хмыкнул я про себя, поведётся кто-то на приманку.
Вошёл я в рощу, на меня такие… ну щупальца, но реально, не намного прочнее металла полетели.
— Здрасти, — поздоровался я, встречая паутинника своими тросами.
Тварь замерла, но вдруг зашевелилась, этак елозя. Ну и хрен с ней, не стал я тратить времени, разрывая клекотавшего метазверя в клочья тросами.
А, развернувшись, я на опушке встал столбом.
— Да не может быть! Это… звиздец, гыг, — заржал я, аж на ногах не удержался, когда до меня дошло. — Как же хорошо, что Ленка спит! Она же мне, гыг, проходу не дала, гыгы! И надеюсь, никто этого не видел, — аж огляделся я.
Но, вроде пронесло. Просто… ну я всё понимаю, но свидетеля, как паутинник склоняет Кащея к потрахаться на исходе купальной ночи… Ну убивать, гыг, я бы не стал. Но по башке бы точно постучал, это прекрасное зрелище выбивая.
Дохихикал, лениво прикидывая — а тварь вообще — мальчик или девочка? Да и она на тросы «повелась» или её ритуалом, гыг, задело?
Но забил, поднялся, и потопал к вышке. Смех смехом, но заказ никто не отменял. И то, что какой-то нечистик отымеет девку размякшую — легче не сделает. Парни-то уже точно никакие.
Но нечистиков не было, а ритуал сворачивался, пока не «выплюнул» поляну из полунебывальщины.
— Благодарствую, Бессмертный, — поклонился вымахавший аж до метра луговик. — И Елене свет Константиновне мой поклон земной.
— Не за что, — отмахнулся я. — Ты это, чтоб всё росло, — выдал я ценное указание.
— Будет, Кащей, — заверил нечистик, пропадая.
А вокруг раздавались повизгивания, и копошения: ритуал переставал действовать, а холодно. С бережка, где парочки частично в воде нежились, народ с откровенным визгом убегал. Ну и ржали, не без этого.
Ладно, дело сделано. И поржал от души, ухмыльнулся я. И Ленка вправду молодец.
— Кащей?
— Тихххо, — бешенно зашипел я на подошедшую даму лет за пятьдеся.
— Эээ… хорошо, — уже почти шёпотом продолжила она. — Проверим, но вроде всё в порядке. Вам провиант…
— Сам приду, поговорю, — прошипел я.
— Хорошо, — кивнула она и утопала.
Магичка, довольно сильная, мимоходом отметил я, аккуратно влез на вышку, прихватил добро и посапывающую зелёнку на руки. И потихоньку потопал к Траку.