Плетения конфедерации
Шрифт:
— Это концептуальное воздействие-заклинание. Приказ, конструкт локализован в мозгу, — выдала вердикт Ленка через пару минут.
— Не очень разбираюсь, — пожала плечами Иванна. — Вы в медицинских терминах, или рунического оперирования объяснить можете?
— Ваших — точно нет. А так… вкратце мозг получил приказ «замри». И выполняет его, пока эфир в заклинании не закончется.
— А судорога — это… — задумалась гнума.
— Интерпретация приказа мозгом, — важно выдала зелёнка.
— Снять заклинание сможете? —
— Не возьмусь. И не рекомендую — воздействие концептуально, не адаптировано под людей или гномов… проще и безопаснее как вы, — потыкала она в пятёрку гнутых, — дождаться прекращения действия заклинания.
— Понятно, спасибо, а то стучак знает, от чего лечить было, — слегка кивнула гнума.
— Не за что, — ответила Ленка.
— Мы пойдём, — озвучил я.
Вывела нас Иванна из госпиталя — тоже, в общем-то, пустого. Да и здоровье у металюдей редко требовало лечения, прямо скажем. Или мёртвый, или живой.
А мы с Ленкой попереглядывались многозначительно и в один голос озвучили:
— Нечисть.
— Но нежить тоже может быть, — уточнила зелёнка.
— Вряд ли, Лен. Я воздействие нежити бы почувствовал.
— И через месяц?
— Думаю, и через год. Ну, вблизи, и если пациент не отбивается, — честно уточнил я, на что зелёнка кивнула.
— Долго вас ждать?! — заговнился говнистый и мелкий гнум.
— К шахте антрацитовой веди, — барственно распорядился я.
— Внутрь — не пойду!
— Неприятность эту мы переживём! — почти пропел я.
И потопали мы вслед за злобно сопящим гнумом. Город — всё так же пуст, освещён яркими фонарями. Чёрт знает, может, на меня действовало рунное колдунство — ну неприятно было, зудело во мне что-то на гномские каракули, отпугивающие нечисть. Но в ощущениях, не небывальских, а человеческих, город выходил более мёртвым, чем Мёртвый. Не в плане смерти, а в плане пустоты. В Мёртвом городе один хрен останешся — там внимание, злобное, голодное, но постоянно с тобой. А тут… ну неприятная пустота, прямо скажем.
Впрочем, долго предаваться всякой экзистенциальщине или типа того мне не пришлось. Проводник отвёл нас фактически назад, свернул и вывел… ну к башне. Крепостной — цилиндр с бойницами. Только орудия не выглядывали из них. А наводились внутрь, стоя на окружающих башню крепях.
И гнумов было под сотню — с магострелами, с ящиками чего-то взрывающегося, рунных рисовальщиков. Ну, в общем — сторожили знатно, факт.
— Шахта, — тыкнул проводник в башню.
Подошёл к группе гнумов у пушки, потыкал в нас пальцем, обозвал словами нехорошими, представляя, гавнюк мелкий. И вообще свалил. Впрочем — туда и дорога.
— Маги? — хмуро поинтересовался подтопавший к нам гнум, с сединой такой, видно — в возрасте, хотя странно.
Металюди… ну в общем выходило так, что металюди жили по прикидкам лет триста, в
Младенцами не становились — видно, защитный механизм какой. Но старых металюдей я не видел вообще, хоть он из замшелой старпёристой развалины металюдствовал.
Хотя местные могли быть настолько гавнюками, что отдельные представители эту закономерность ломали. Даже небывальщина соглашалась, что они старпёры, скажем так.
— Нам в шахту надо, — не стал я теоретическому старпёру отчитываться.
— Ходят всякие, — сплюнул он на пол, подтвердив мои выводы. — Ворота откроем на тридцать секунд. Обратно — стучите! Стук…
— Похоронный марш, — оттарабанил я по ближайшей стене.
— Хер с тобой. Пиз. те, — махнул седой рукой.
Тем временем пара гнумов, сопя, поворачивали рукояти запорного штурвала. И через минуту, под прицелами тридцати гнумов, мы шмыгнули в шахту. А дверь за нами захлопнулась, чуть поджопника не отвесив.
— Странно, — отметил я, постояв-повчувствовавшись.
— А я не вижу ничего, — пожаловалась зелёнка, на что я врубил свои глазные прожекторы. — Но всё в сетке отображено, — показала она мне язык уже при свете.
— Вредина, — одобрительно покивал я. — Но всё равно — странно, Лен. Во-первых — мы правы. Точнее, я и ты, раз со мной согласилась.
— Рунная защита, — забормотала зелёнка, клацая по кнопочкам. — Да, нет.
— Нет. Но нет и агрессии. И нас никто не убивает, не атакует. А вот ощущение… странное, в общем.
— В сетке ничего странного не вижу, — через минуту выдала Ленка. — Но вон там, — потыкала она лапкой в шахтный проём, — метрах в ста, несколько эфирных…
— Нечисти.
— Да, нечисти, — кивнула она.
— Я их чувствую, Лен. И они нас. Но просто не обращают внимания.
— Странно.
— И не только это. Ладно, полезай за спину, захребетница, — хмыкнул я.
— А может…
— Не страмись, Ленка! — грозно повелел я. — Лезь на Кащея!
— Ну не тут же, — оставила за собой последнее слово зелёнка, взбираясь в сделанную тросами люльку у меня за спиной. — А удобно, — отметила она.
— А то, я старался, — погордился я. — Готовь винтовку, пойдем потихоньку.
И пошли мы, потихоньку, в недра шахты.
9. Старая подруга
Сама шахта, по которой мы продвигались, была четырёхугольной, с крепями, носящими явные следы зубов. Небывальщины было дохрена, но гнумьево мата не было вообще — как отрезало за воротами. И на стенах были следы разрушений. Очевидно, как от попыток гнумов тварей ужучить (сколы, подпалины и даже заметные металлические осколки), так и от тварей — буквально погрызенные куски.