Плохая девочка. 2 в 1
Шрифт:
Мариана оборачивается:
– Он помнил о тебе, Кай.
У меня под кожей начинает жечь с такой силой, будто там закипает лава.
– Вырезки?! – Взрываюсь я. – Да я голодал, пока моя мать беспробудно пила! А где был он?!
Девушка пожимает плечами.
– Харри говорил, что исправно платит алименты.
Ее слова выбивают почву из-под моих ног.
Я кладу ладонь на крышку коробки и ощущаю тошнотворное головокружение. Все было более-менее понятным до моего приезда в этот дом, а теперь запутывается до предела. Я срываю крышку,
– Это неправда… – Произношу я, перебирая дрожащими пальцами листы. На дне обнаруживаются мои фотографии. Не все из них детские: на некоторых мне двенадцать и четырнадцать лет. Очевидно, бабушка передавала их отцу. – Почему тогда мать говорила мне..?
– Это уже спрашивай у нее. – Холодно говорит Мариана и выходит из комнаты.
И я остаюсь наедине с этой чертовой коробкой и гнетущей тишиной. Переворачиваю ее и вытряхиваю на постель все вырезки и снимки. Словно вытряхиваю наружу осколки своей прежней жизни.
Там все: небольшие статьи о победах команды Сампо на чемпионате области, заметки о моих успехах и фрагменты школьных статей, вырезанных из стенгазеты и аккуратно вклеенных в картонное основание. Вся моя жизнь без отца с момента его ухода и до последних дней.
Он не забывал обо мне.
И осознание этого рушит мой мир на части.
Мариана
Тело все еще дрожит от пережитых эмоций, щеки пылают от поцелуев и болезненных прикосновений. Каждая клеточка моего тела желает продолжения, но это желание разбивается об упрямство Кая, будто о скалы.
Этот парень ведет себя так, что сводит меня с ума. От его грубости у меня буквально сносит крышу – во всех смыслах: она пугает и притягивает меня одновременно.
Он боится, что, однажды прикоснувшись ко мне, уже не сможет отпустить.
Я – наоборот, меня пугают мысли о том, что близость не удержит его.
Но вместе с тем, мне хочется этого настолько, что я готова рискнуть. И наши отношения, словно качели: нас швыряет то вверх, то вниз, вздымает ввысь до головокружения, а потом ударяет о землю с такой силой, что мы рассыпаемся на части.
Возможно, Кай прав, и у нас никогда не получится ничего настоящего. Возможно, мы обречены…
Я слышу музыку, играющую внизу. Наверное, Рита и Лео опять упражняются в танцах. Они обычно кажутся такими счастливыми, что я отчаянно им завидую: с человеком, который сумел тронуть мое сердце, у меня вряд ли когда-то получится построить что-то нормальное или счастливое.
Кай эмоционально недоразвит.
Его пугает близость, и он никогда не будет принадлежать мне одной. У меня всего два пути: взять то, что он может мне дать, и довольствоваться этими жалкими крохами, или сойти с дороги, по которой мы движемся, чтобы начать новый путь – свой, без него, и надеяться на то, что однажды встречу кого-то, кто вызовет
Буду ли я уважать себя после того, как соглашусь на его условия? После того, как стану одной из десятков девушек, что в разное время согревали его постель? Смогу ли отпустить его и жить дальше?
В любом случае, ничего другого он не сможет мне предложить, это просто не в его характере, не в его правилах. Глупо ожидать от Кая чего-то такого, о чем мечтает каждая девушка: заботы, романтики, преданности. Ему чужды все эти порывы. И эта правда ранит намного сильнее его грубых слов.
Мне никогда не быть для него единственной.
Так хочу ли я быть «одной из»? Так ли сильно я схожу с ума по Каю?
Иногда кажется, что нет. Но стоит увидеть его, и тело будто вязнет в болоте, а ноги не могут ступить и шагу. Один взгляд, одно прикосновение, один звук его голоса, и мое тело становится безвольным и покорным – готовым на все ради горсточки ласки и пары острых ударов словами-плетьми.
Проходит минут пятнадцать прежде, чем я слышу шаги в коридоре и встаю с кровати. Мое сердце грохочет. Я сцепляю дрожащие руки на животе. Дверь отворяется, и Кай входит в мою комнату.
– Можно? – Произносит он хрипло.
На его лице смесь вины, растерянности и опустошения.
– Обычно ты не спрашиваешь, просто заходишь. – Говорю я.
Парень закрывает дверь и застывает в нерешительности. Почесав шрам на брови, он хмурится.
– Где ты взяла эту коробку?
– В спальне родителей. – Взволнованно отвечаю я.
– Когда ты нашла ее? – Очевидно, эти слова даются ему с трудом.
– Я всегда знала, что она там. – Пожимаю плечами. – Если бы я понимала, что творится внутри тебя, то отдала бы гораздо раньше. Ты же… ты не говорил мне, Кай.
Его взгляд крадется по моему телу и останавливается на глазах.
– Я не знал. – Говорит он.
Волосы Кая взъерошены и торчат во все стороны, глаза блестят от подступающих слез. Таким мне его еще не доводилось видеть – беззащитным, потерянным, уязвимым. Но, надо признать, эта уязвимость делает его человечнее и придает невероятно сексуальный вид.
– О чем именно?
– О том, что Харри интересовался мной. – Надтреснуто произносит парень.
– Ты же его сын. – Спешу напомнить я.
– Если честно, я ничего не понимаю. – Вздыхает Кай. Его плечи бессильно опускаются. – У тебя всегда был отец, а у меня его не было. С этой мыслью я пришел в этот дом, из-за нее ненавидел тебя.
– Я никогда не была твоим врагом. – Шепчу я, делая шаг навстречу.
– Но тебе пришлось многое вытерпеть от меня. – Сокрушается он, хватаясь за голову в отчаянии. – Я… я… черт подери…
– Я отдала эту коробку не для того, чтобы ты просил прощения, Кай. Я просто хотела, чтобы ты знал. Чтобы не изводил себя. Должно быть, у Харри были свои мотивы: сложные, которые нам не понять. Но я не хочу, чтобы это сказывалось на наших с тобой… отношениях.