Плохая вода
Шрифт:
– Мы прямо сейчас уходим? – спросила полуэльфка, ни на кого не глядя. – Если нет, то я еще немножко посидела бы. Я… Я устала очень.
– Ничего-ничего, посиди, – разрешил Зулин. – Нам всем не помешает немного перевести дух. В конце концов – такое дело сделали! Кстати, а где ключ?
– Там, – коротко ответила Иефа, указав на люк, глянула на недоуменное лицо мага и нехотя объяснила: – Он расплавился. Он теперь скважину закрывает, вместо старой пластины.
– Нехорошо, – покачал головой сэр Джон и досадливо поморщился. – Совсем нехорошо…
– Чего "нехорошо"-то? – насупился Стив.
– Нехорошо, что ключ не сохранился, – оглянулся на
– Два.
– У дварфа?
– Два.
– А должно быть?
– Должно быть по три.
– А в человеческом саркофаге?
– Не знаю, – пожал плечами Стив. – Сейчас гляну.
– Я и так практически уверен, что ни одного, – сказал сэр Джон, глядя в удаляющуюся дварфскую спину.
– Погоди, – Зулин беспокойно заерзал и подался вперед, – погоди, ты хочешь сказать, что… Что?
– Я хочу сказать, – усмехнулся сэр Джон, – что все вот это, – он обвел рукой зал, – обязательно повторится. Защита башен ослаблена, следовательно, тот, кто под озером, через некоторое время – ну, скажем, три-четыре столетия – поднакопит сил и снова попытается вырваться на свободу, а ключа у вас нет.
– У нас? – переспросила полуэльфка и недобро сощурилась. – Прошу прощения, насэто больше не касается. Одного раза вполне достаточно. Мы вообще здесь оказались случайно.
– Раз уж вы вступили в дискуссию, – рыцарь заметно оживился и повернулся к барду, – позвольте полюбопытствовать: а как же судьба человечества?
– Вы прекрасно знаете, дорогой сэр Джон, что судьба человечества меня совершенно не интересует. – Иефа сделала равнодушное лицо и отвернулась. – Вы эти камни из саркофагов повыковыривали, вы их обратно и вставляйте.
– Что?!! – дружно подскочили маг и проводник.
– Да ладно вам дергаться – вы же сами кричали: отойди от него, он некромант, это его зомби… По-моему, эти раскопки начали не мы. Я так думаю, что наш драгоценный сэр Джон – кстати, рыцарь, верните даме меч – и есть тот самый гад, который, как мы с вами думали, хотел получить гадость, спрятанную сотни лет назад, и стать еще более гадючим гадом, чем он есть сейчас. Просто что-то пошло не так: или ситуация вышла из-под контроля, или сэр Джон был недостаточно осведомлен, а подслушав наши рассуждения, получил более полную информацию, которая его не устроила… Но в итоге ему пришлось благородно рисковать собственной жизнью, оказывая неоценимую помощь компании неудачников и простофиль, так кстати подвернувшихся под руку.
– Мстительная… – улыбнулся сэр Джон, протягивая полуэльфке ее меч рукоятью вперед. – Предупреждая дальнейшие расспросы, спешу заверить: камней у меня нет, и где они, я не знаю. А что касается раскопок… Лично мне больше нравились те счастливые времена, когда мы все делали вид, будто верим, что столкнулись в лесу в поисках хвороста и чистого воздуха.
– Нет там ни хрена никаких камней! – объявил подошедший к ошеломленному магу Стив. Зулин вздрогнул и нервно посмотрел на дварфа. Стив держал в руках здоровенный двуручный меч, подозрительно похожий на каменный меч человеческой статуи.
– А это ты где взял? – осторожно поинтересовался планар, на всякий случай отодвинувшись подальше.
– Это? – Стив смущенно посмотрел на меч и даже слегка покраснел. – Это… там. – Он неопределенно махнул рукой в сторону статуй.
– Дожили, – задумчиво проговорила Иефа. – Стив – расхититель гробниц…
– Ничего я не расхищал! – возмутился Стив. – Он там сверху лежал! И я не для себя! Сэр Джон, когда мою задницу прикрывал, меч сломал, я для него взял!
– Весьма польщен, весьма… – рыцарь поднялся на ноги и отвесил почтительный поклон, полуэльфка презрительно фыркнула. – Я от всей души благодарю, но… Этот меч не для меня. Правда, без обид, он слишком велик. Оставь его себе.
– Тебя отвергли, Стив, будь добр, положи, где взял, – поморщилась Иефа. – Что за мародерские наклонности, в конце концов.
– Еще чего! – огрызнулся дварф. – Хорошая вещь, добротная, такие на дороге не валяются. В хозяйстве пригодится.
– Ты ведешь себя, как гибберлинг! – поморщилась Иефа. – Те тоже хватают все, что плохо лежит.
– Оставь меня в покое, ты! – завелся Стив.
– Ну, раз Стив с Иефой затеяли грызню, значит, мы все уже достаточно отдохнули, – резюмировал Ааронн, поднимаясь на ноги. – Предлагаю выбраться на поверхность. Не знаю, как у вас, а у меня этот зал положительных эмоций не вызывает.
Сказать было легче, чем сделать. С грехом пополам добравшись до винтовой лестницы, партия застряла надолго. Стив категорически отказался расстаться со своим, как он выразился, военным трофеем, а первая же попытка самостоятельно поднять меч вверх по лестнице надолго выбила его из колеи. Зулин брюзжал и взывал к дварфскому здравому смыслу, Ааронн просто побледнел и молча опустился на пол, да так и остался сидеть, и ни в какие дискуссии не вступал. Иефа изо всех сил старалась ничего не комментировать, но себя не переделаешь, и едкие замечания полуэльфки в конце концов довели Стива до такой ярости, что он искренне пожелал барду провалиться куда-нибудь как можно скорее.
Сэр Джон молчал. И это нервировало Иефу больше, чем все дварфы мира и все могильные мечи, вместе взятые. Он молчал и смотрел полуэльфке в спину, и знакомое уже ощущение пристального взгляда пугало и злило. Ведь был момент, когда показалось, пусть на секундочку, но уж так сильно показалось, что он свой, понятный, опасный, и от этого еще более интересный, и что играет с тобой в одну игру, которая остальным не доступна, и только вы вдвоем знаете правила, и от этого смешно и немного смущенно. Ведь был момент, когда Иефа от пяток и до макушки прониклась непоколебимой уверенностью: онврать не будет. Кому угодно, только не ей, Иефе! Потому что она была, эта связь, никто ее не выдумал, и это не расстроенные нервы маленькой нервной барышни, и не живое поэтическое воображение, воплощенное в снах, – это правда!
Ведь был, черт побери, момент, когда Иефа, снова выброшенная призрачной яростью в чужой сон, увиделаи почти все поняла, и не хватало только одного слова.
И этот его синий взгляд…
Тогда все казалось так ясно и просто.
Сейчас, под аккомпанемент раздраженной дварфской возни и препирательств, Иефа уже не могла определить, было это все на самом деле или действительно сдали нервы. И было так обидно, обидно, словно в праздник – ушат грязи на единственное нарядное платье, которое шила тайком. И то, что сэр Джон опять строил из себя куртуазного почитателя ее сомнительных прелестей, и блистал сомнительным остроумием, и выказывал сомнительную почтительность, и сам по себе стал сомнительным насквозь – все это вызывало жгучее желание крикнуть ему в лицо какую-нибудь нелепицу, чтобы сбить, сбить…