Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Тоже пойму и приму, несмотря на собственные убеждения. Некоторым не спускаешь мелких обид, иным готов простить и убийство.
Но… разве она имела в виду аборт? Нет, звучало страшнее, хуже, точно отголосок жуткой трагедии. Зачем избавляться от ребенка? Неужели фон Вейганд принципиально не хочет иметь детей? Они сочетались браком по какой-то причине, вероятно, питали хотя бы минимальную симпатию, а потом… остается только гадать.
«Почему бы не спросить прямо!», — поражается оптимист.
«Наивный», — хмыкает
А я… а что я? Действую по старинке: строю хорошую мину при самом отвратительном раскладе.
— Значит, отправляемся в место, богатое на впечатления, — лениво потягиваюсь, наблюдаю за реакцией фон Вейганда из-под чуть прикрытых ресниц.
— Сюрприз, — он пожимает плечами. — Ничего не скажу.
— Там холодно, как раз смотрела прогноз погоды, — бормочу задумчиво и выдвигаю смелое предположение: — Украина? Заодно к родителям съездим, новогодние праздники отметим в семейном кругу. Знаешь, моя бабушка делает отличный плов…
— Нет, — коротко отвечает фон Вейганд.
— Ну, не хочешь плов, можно голубцы организовать, — легко иду на уступки. — Голубцы нравятся?
— Не Украина, — поясняет он, уперто игнорируя важный вопрос.
— Альпы? — постепенно оживляюсь.
— Нет.
— Аляска? — интерес набирает обороты.
— Нет.
— Антарктида? — во мне просыпается азарт.
— Нет, — взор фон Вейганда красноречиво демонстрирует сомнения в моем ментальном здоровье.
— Атлантида? — иду практически по алфавиту.
— Мне казалось, ее не существует, — он наигранно хмурится, а потом с издевательской ухмылкой заявляет: — Однако даже если есть, все же — нет.
Пора пускать в ход смертоносную артиллерию, нечего размениваться на ерунду.
— Финляндия?
Нагло вторгаюсь в личное пространство фон Вейганда, прислоняюсь вплотную, провожу кончиками пальцев по широкой груди, дразнящими зигзагами устремляюсь ниже.
— Нет, — хрипло произносит он, перехватывает мою ладонь, но не отстраняет.
Всего одно движение резко повышает температуру на борту самолета, доводит до точки кипения. Затрудняюсь понять, откуда у меня взялась смелость оседлать фон Вейганда. Не просто сажусь к нему на колени, а завоевываю территорию, соблазняю и совращаю.
— Тебе еще не надоело повторять «нет»? — срываюсь на шепот.
— Нет, — в его глазах вспыхивают дьявольские огоньки, которые пугают до дрожи.
— Точно не Сибирь? — стараюсь выровнять тон, придать фразе оттенок обыденности, приравнять к светской беседе.
Будто напряженный член не упирается в меня. Будто ткань способна защитить от нестерпимого жара.
— Точно, — тихо говорит фон Вейганд, отпускает мою ладонь, ожидает дальнейших действий.
— Грустно, — печально вздыхаю. — Варианты закончились.
Наклоняюсь ниже, прижимаюсь губами к пульсирующей жилке на его шее, ласкаю языком, пробую на вкус. Зеркально копирую столь знакомые
— Не верю, — его пальцы скользят по бедрам, больно сжимают зад. — Твои дурацкие варианты никогда не заканчиваются.
Он опрокидывает меня на спину так неожиданно, что забываю вскрикнуть, лишь пораженно охаю под тяжестью его тела.
— Meine, (Моя,) — рычание монстра, откровение человека.
Мы скатываемся на пол, тонем в жалящих поцелуях и ранящих прикосновениях. Проникаем глубже, срываем печати, уничтожаем покровы.
Даже в объятьях фон Вейганда не могу избавиться от тягостного предчувствия.
Выгоревшая, опустошенная, не сломленная, однако доведенная до грани. Теряюсь в мрачных лабиринтах измученного разума.
Знаю, отсрочка не решает проблему, но эти сильные горячие руки дарят желанную анестезию, помогают забыться, заблудиться и не думать. Отключиться от всего и просто жить. Хотя бы раз.
Глава 5.2
Аэропорт радушно встречает гостей, с любопытством разглядываю окрестности, пытаюсь разобраться в опознавательных знаках и потихоньку офигеваю от поразительного открытия.
Нет, не может быть.
Ладно, не гоните бесов.
Да что за…?
Гигантская надпись The Official Airport of Santa Claus*Rovaniemi переполняет чашу далеко не безграничного и уж совсем не ангельского терпения.
— Ты соврал…
Не сдерживаю эмоций, пытаюсь ухватить обманщика за ворот куртки, но не достаю. Проклятые меховые валенки не предусматривают наличие каблука. Не спешу сдаваться, отчаянно цепляюсь за карманы, беспомощно повисаю на фон Вейганде, тщетно пытаюсь заставить его согнуться.
— В чем именно? — он старательно делает вид, будто совершенно не врубается в суть претензий.
— Это Финляндия! — восклицаю в праведном гневе.
— Рованиеми, — вкрадчиво уточняет фон Вейганд.
— Прогуливал географию или действительно издеваешься?! — перехожу в атаку.
— Мы находимся в регионе Лапландия, который никогда не являлся единым государственным образованием, а в настоящее время разделен между Норвегией, Швецией, Россией и да, абсолютно верно, — Финляндией, — оглашается профессорским тоном и лезвием полосует оголенные нервы: — Согласись, твое предположение было весьма размытым, стоило конкретизировать пункт назначения.
Оправдание ушлого политика: запутал больше, чем пояснил.
Какие регионы? Какая конкретизация? Город же финский от и до!
— Думаешь, легко отделаться, — выношу вердикт, сурово нахмурившись.
Намереваюсь лягнуть его ногой, желательно очень больно, в самое чувствительное место. Не успеваю. Ему удается предугадать движение, остальное — техника. В следующую секунду я согнута пополам, а мои руки надежно скручены за спиной.
— Отпусти! — вырываться бесполезно, приступаю к шантажу: — Буду жаловаться в общество защиты прав…