Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
— Неужели? — осторожно готовлюсь нанести ответный удар. — Ты не слишком стараешься их обнаружить!
— Просто это желание самое сильное, — ухмыляется он, прижимаясь крепче.
— Тогда остынь, — язвительно произношу в ответ.
И в следующее мгновение на голову фон Вейганда обрушивается столько снега, сколько я способна удержать в ладонях. Пользуюсь удивлением противника, спешу ускользнуть, молниеносно выползаю из-под него, однако не успеваю подняться. Моя нога попадает в капкан безжалостных
Мы катаемся по снегу, будто дикие животные. Полыхаем неистовой страстью, игрой пытаемся насытить голод близости.
Он дает мне возможность уйти, однако быстро настигает снова. Отпускает и догоняет, забавляется с добычей, словно сытый хищник. Не уступаю — кусаюсь, лягаюсь, царапаюсь. Сердито отталкиваю, а после нежно целую.
Чуть позже проникаем в дом, не разрывая объятий. Лихорадочно срываем промокшую одежду и проваливаемся в пьянящее забытье. Снова и снова, одурманиваем разум райской бесконечностью. Отключаемся от мира, проникаем глубже, растворяемся друг в друге.
***
— Здешнее телевидение не балует разнообразием, — нарушает молчание фон Вейганд и кивает в сторону горящего камина.
— А кабельное есть? — кончиками пальцев выписываю автограф на широкой груди, прижимаюсь губами, упиваюсь родным ароматом и теплотой кожи.
— От погоды зависит. Нужна ясная безлунная ночь. Никакого снегопада и открытая местность, иначе не получится.
Сидим на удобном диване, абсолютно голые, закутанные в огромный плед. Мило и по-домашнему.
— Если хочешь спросить, спрашивай, — говорит фон Вейганд, поймав мой задумчивый взгляд.
— Что связывает тебя и Сильвию? Почему вы не разведетесь? Детей нет, — смотрю за его реакцией, не замечаю ничего подозрительного и продолжаю: — Чувств тоже нет. Деньги? Какие-нибудь обязательства?
— Причина не в деньгах, а в принципе, — произносит он и со смешком добавляет: — Хотя и в деньгах тоже. Не подарю ей такого счастья.
— Ты любил ее? — ступаю на опасную почву.
— Ты любила Стаса? — парирует вопрос.
— Что? — поражаюсь такому повороту. — Он здесь при чем?
— Тебе виднее, ты же собиралась за него замуж, — его ухмылка ужасно бесит.
— Ах, конечно! — вспыхиваю, словно спичка. — Следовало облачиться в траурные одежды или принять постриг. Да, уйти в монастырь и рыдать по утраченному счастью, оплакивать крушение радужных иллюзий и ждать, пока твое величество соизволит внести разнообразие в мою никчемную жизнь. Наверное, ты очень расстроился, узнав, что я не вскрыла вены от горя, не повесилась, не утопилась, а просто готовилась к свадьбе. Быстро утешился секретаршей? Или снял очередную наивную дуру?..
— Сколько трагичности в этой пафосной речи, — он
Допросить бы этого упрямого ублюдка с помощью кнута. Но я не тороплюсь делиться коварными планами.
— А Мортон? — долго молчать не умею. — С ним что делишь?
— Власть, — усмехается фон Вейганд и тянет сильнее, заставляя откинуть голову назад.
— Вы очень… очень странно поговорили…
Сбиваюсь, когда его дыхание щекочет напряженную шею.
— Та немецкая фраза была с намеком на подвиги моего деда. Мортон цитировал девиз танковой дивизии СС.
— Я поняла, — признаюсь шепотом.
— Что еще ты поняла? — он отпускает меня, пристально разглядывает.
— Ничего, если честно, — вздыхаю, не решаюсь высказать опасения вслух и все же набираюсь смелости: — Надеюсь, моя глупость не усугубила обстановку.
— Какая именно глупость? — издевательски интересуется фон Вейганд.
— Общение с Гаем.
Замираю в ожидании закономерной вспышки гнева, но он мой мучитель выглядит веселым и довольным.
— Наоборот, это сыграло на пользу. Я давно дожидался подобного шанса.
— Набить морду Мортону-младшему? — спрашиваю, не в силах сдержаться.
— Не спорю, приятное дополнение к более серьезной цели. Но мальчишка не виноват, не догадывался о проделках Сильвии. Он был уверен, ты сама передала ему номер. Про многочисленные свидания в массажном салоне так же не знал.
— То есть вы мило поболтали?
Пока я дрожала от страха в авто, пока раз за разом проклинала собственную тупость.
— Ну, я общительный человек.
Прикольная шутка.
— Давай не будем о них, — обвиваю его шею руками. — Давай останемся вдвоем в этой сказке.
— Сказке, — задумчиво повторяет фон Вейганд, потом отбрасывает плед. — В шкафу должны быть сухие вещи. Нам надо скорее одеться и выйти.
— Зачем?
— Кабельное посмотрим, — следует исчерпывающий ответ.
Опыт подсказывает, что спорить и выяснять бесполезно, нужно выполнять распоряжения. Поспешно привожу себя в порядок. Мне чудится, будто в комнате стало светлее, но я списываю это на игру воображения.
— Пойдем, — он берет меня за руку и выводит на улицу.
А там… дыхание перехватывает от изумления.
Застываю, околдованная завораживающим зрелищем. Удивительным, нереальным, невероятным.
Зеленые, голубые, розовые всполохи озаряют иссиня-черное небо от края до края. Разноцветные лучи вспыхивают в ночи, образуют причудливые короны и зигзаги, пускаются в диковинный танец. Отражаются на заснеженных просторах, искристой органзой скользят меж деревьев, окружают мистическим ореолом.